– Я тоже хорош, – ответил Мигель, гадая, почему начал воспринимать происходящее всего лишь как небольшое недоразумение, а не как трагедию. – Каковы, на твой взгляд, шансы, что все обойдется? – спросил он, поворачивая ее к себе за плечи.
– Вообще-то сейчас у меня безопасные дни. Но кто знает?..
– Отлично. Тогда нам остается лишь ждать, пока все выяснится, – подытожил он. Затем решительно стянул с Элис полотенце.
– Что ты делаешь?! – воскликнула та, пытаясь забрать его обратно. Однако безуспешно, потому что он выдернул влажное полотенце из ее рук и швырнул на кресло.
– Собираюсь уложить тебя в постель. Уже четыре часа утра, нам давно пора спать.
– Спать? – тупо повторила Элис. Мигель широко усмехнулся.
– Именно. Для одной ночи ты достаточно меня поистрепала.
– Я?! Ну знаешь… Мне пора домой!
Мигель не стал ничего слушать. Он просто толкнул Элис на кровать и сам упал рядом.
– Дом сейчас здесь. По крайней мере, на ближайшие несколько недель. А там разберемся…
– Что ты такое говоришь? – возмутилась она. – Я не обязана здесь жить лишь потому, что мы оба проявили беспечность!
– Не обязана. Но должна, – обезоруживающе улыбнулся Мигель. Затем он сбросил полотенце со своих бедер и натянул простыню на Элис и себя. – Ты моя, и я намерен защищать свою собственность. И вообще, скажи честно, разве тебе не хочется остаться?
Элис промолчала. Потому что он был прав: в глубине души мысль о пребывании здесь не казалась ей противной. Возможно, Мигель и не подходящая для нее фигура, но она желает его, и этим все сказано.
Потянувшись к выключателю и погасив свет, он обнял Элис и закрыл глаза.
– Завтра перевезем твои вещи, – произнес он в темноту.
Элис в ответ не проронила ни звука.
Мигель не преминул отметить этот факт. Итак, мисс Слейтон принадлежит ему! Она находится там, где он пожелал, и, несмотря не все перипетии нынешней ночи, ему еще никогда не было так хорошо…
К своему удивлению, Элис спала крепко. А проснувшись, обнаружила, что находится в одиночестве. Сквозь белые шторы пробивались первые робкие лучи солнца. Она полежала некоторое время, прислушиваясь к окружавшей ее тишине и вспоминая о событиях минувшей ночи.
Затем до нее донесся какой-то шум, и она сообразила, что в доме не одна. Где-то в недрах квартиры ходит Мигель.
Мигель Кальсада. Одно лишь его имя вызывает у меня дрожь, думала чуть позже Элис, умываясь в ванной. Вернее, даже не оно само, а родственная связь между Мигелем и Робертом.
Впрочем, сейчас это не столь существенно, вздохнула она, набрасывая одежду, которая была на ней вчера днем. Гораздо важнее вопрос о возможной беременности.
Разумеется, ночью Мигель был великолепен. Он делал и говорил все, о чем только может мечтать женщина. Однако сейчас, при дневном свете, вчерашние восторги отошли на второй план и вперед выступила неожиданная проблема. Вероятнее всего, сейчас Кальсаде уже не кажется заманчивой мысль перевезти к себе новую любовницу. Ведь гораздо проще покончить с этим приключением одним махом, отделавшись лишь недолгими угрызениями совести. И, по правде говоря, вздохнула Элис, так будет лучше для нас обоих.
Она сунула ноги в простые удобные туфли и пошла искать Мигеля. Тот оказался в кухне. Он попивал кофе, просматривая утренние газеты. Сегодня Кальсада выглядел по-иному. И одежда на нем была другая: легкие летние брюки и рубашка с короткими рукавами такого интенсивно-пурпурного цвета, что Элис невольно вспомнила о комплекте белья того же оттенка, присланного вчера вместе с двумя остальными и заставившего ее краснеть.
К счастью, ничего подобного не произошло, когда Мигель, почувствовав присутствие Элис, оторвался от газеты. Ему понадобилась всего секунда, чтобы обежать взглядом ее скромный наряд и заколотые на затылке волосы и понять, в каком настроении она нынче пребывает.
– Лазутчик на вражеской территории, – усмехнулся он. – Только не говори, что твой вид означает конец нашего бурного романа.
– Обойдемся без банальностей! – фыркнула Элис, направляясь к холодильнику за бутылкой сока, которую сама же поставила туда вчера днем. Затем она отыскала в шкафу стаканы.
– Ладно, но тогда не пытайся водить меня за нос, дорогая, – ответил он, хмурясь. – Напоминаю, ты принадлежишь мне. Договоренность об этом была достигнута не далее как прошлой ночью, когда мы сваляли такого дурака!
Итак, он сердится, мелькнуло в голове Элис. Что ж, не мудрено…
– У тебя назначены на сегодня встречи или начнем работать прямо здесь и сейчас? – Ей показалось, что она удачно переменила тему. И сок налила в стакан, не расплескав ни капли.
– Мы устроим себе выходной, – объявил Мигель. – Чтобы без помех перевезти сюда твои вещи.
Элис аккуратно поставила на стол бутылку с соком, чувствуя, что он сердитым взглядом следит за каждым ее движением.
– Я не переезжаю к тебе, – тихо произнесла она.
– А потом вместе пройдемся по магазинам, купим всякой еды, – продолжил Кальсада, как будто ничего не слышал.
– Сейчас что угодно можно заказать по телефону.
– К тому же здесь нужно создать домашнюю обстановку. Поставить телевизор, например. Или приобрести для дивана подушки, чтобы удобнее было сидеть. Эти вещи нужно выбирать самим!
– Почему ты так злишься, скажи пожалуйста? – повернулась к нему Элис. – Ведь на самом деле тебе должно быть приятно, что я не настаиваю на тех глупостях, о которых мы болтали прошлой ночью…
Мигель в ответ лишь смерил ее взглядом. Не мог же он сказать, что Боб уже успел узнать один из здешних телефонных номеров и позвонил час назад, спрашивая, куда подевалась мисс Слейтон. Это вместо того, чтобы наслаждаться совместным отдыхом с женой!
Кальсада хладнокровно соврал Бобу и совершенно не испытывал по этому поводу угрызений совести. Он сказал, что послал Элис разбираться в путанице с накладными на партию зонтиков, которая произошла у них с фабрикой, находящейся в Богом забытом городишке, названия которого с ходу вспомнить невозможно. Своим обманом он убивал сразу двух зайцев: во-первых, заверил Боба, что его любовница жива и здорова, а во-вторых, что она находится вдали от влияния самого Кальсады. Хотя ему стоило немалых усилий сдержаться и не рявкнуть в микрофон: «Иди ты к черту, Роберт! Элис сейчас со мной, и так будет продолжаться и впредь. А тебе советую держаться от нее подальше!»
Однако, как ни хотелось Мигелю, он не мог себе этого позволить. Зная характер Боба, следовало ожидать, что, испугавшись, как бы брат жены не раскрыл интрижку с секретаршей, тот наверняка впадет в панику и заранее побежит к Марте признаваться в грехах! А та не в состоянии стойко выдержать правду о своем ненаглядном муженьке. Марта обожает Роберта с девятнадцати лет, когда тот впервые появился на ее горизонте. И все эти годы она не бросила ни единого заинтересованного взгляда на другого мужчину. Пережив потерю дочери, она не перенесла бы мысли, что может лишиться также и супруга. Безусловно, это доконало бы ее.
Но что больше всего злило Кальсаду, так это соображение, что, если бы не Боб, он мог бы развивать с Элис совершенно искренние отношения, вместо того чтобы лгать и изворачиваться, как происходит сейчас. Получалось, что женщина, с которой Мигеля уже связывает очень многое, считает себя наполовину принадлежащей Роберту. Она даже живет в его доме и носит вещи, купленные на его деньги!
Ну да это недолго продлится!
Продолжая испепелять Элис взглядом, Мигель напомнил с едва сдерживаемым гневом:
– Возможно, ты уже носишь моего ребенка!
– А может быть, и нет! – парировала та.
– Даже одного шанса из тысячи уже достаточно. Я испанец, для меня семья означает очень многое. А ты можешь стать матерью моего отпрыска. Баста! – предупреждающе поднял он руку. – Прекрати спорить, женщина! Лучше смирись с судьбой, по крайней мере на ближайшее будущее.
– Ну и фанфарон же ты! – воскликнула Элис, не веря собственным ушам. – Так знай, что я не обязана стоять тут и выслушивать всю эту галиматью!
Что ж, попробуй двинься с места, ответил ей его взгляд.
– Допивай сок, – сказал он и в следующую секунду, заметив в глазах Элис опасный блеск, сумел вовремя увернуться от просвистевшего мимо стакана.
Элис просто не могла поверить, что сделала это! Она стояла, глядя, как стакан, будто в кино, пролетел в сантиметре от плеча Кальсады и вдребезги разбился о стену, залив все вокруг остатками персикового сока.
Пару раз моргнув, Элис перевела взгляд на Мигеля и в тот же миг пожалела об этом. Выражение его лица свидетельствовало о том, что расплата не за горами. В черных глазах словно плясали сполохи костров испанской инквизиции.
– Ты сам напросился! – пискнула Элис, гадая, что он сейчас с ней сделает: примется заливать водой через воронку или сварит в кипящем масле? – Нельзя быть таким высокомерным и… – Кальсада схватил ее за плечи. Его вид действительно был настолько угрожающим, что Элис нервно сглотнула.
– Ах, вот как? – произнес он очень тихо, но его тон заставил Элис судорожно впиться пальцами в край кухонного стола. – Значит, по-твоему, я несу галиматью?
Она упрямо кивнула.
– Твои взгляды – старомодная чушь!
– Любопытно… – протянул он, перемещая одну руку на ее затылок. Элис напряженно выпрямилась. – Что плохого в моем желании защитить семейные ценности?
Интересно, как бы ты запел, узнав мой маленький секрет? – усмехнулась про себя Элис. Уж меня-то тебе ни за что не захотелось бы сделать частью своей семьи, независимо с ребенком или без!
Однако ей все же не следовало думать о подобных вещах, потому что ее глаза защипало от подступивших слез.
– Если ты платишь за меня в ресторане, это еще не повод для того, чтобы управлять моей жизнью.
– Нет? – Рука на затылке усилила нажим. – А как насчет секса? Занимаясь с тобой любовью, я могу рассчитывать, что ты станешь жить со мной?
Шутит он, что ли? – горько подумала Элис. Вероятно, ему просто удобно всегда иметь под рукой бабенку.
– В качестве объекта мужских утех?
– Взаимных, детка, взаимных! Хочешь удостовериться? – усмехнулся он.
Другой рукой он поднял ее подбородок, горячими, влажными, обжигающими губами впился в дрожащий рот Элис и будто унес туда, куда ей сначала не хотелось устремляться, но откуда потом пропало желание возвращаться.
Он взял ее прямо на своей ультрасовременной кухне, растерзав блузку на груди и бесцеремонно задрав юбку выше талии. Узенькие трусики Элис просто лопнули, когда он дернул за них.
При этом Мигель овладел ею лишь при помощи губ и языка, ничего более. Для начала он деморализовал Элис непередаваемо чувственным поцелуем. Затем передвинулся к упругой груди, которую дразнил, лизал и сосал, пока его жертва не застонала в изысканной агонии. И только после этого повел ее по темному пути наслаждения в те запретные места, куда она еще никогда не заглядывала. Но Мигель заставил Элис сделать это. Склонившись над ее пленительным лоном, он прильнул к нему в самом интимном поцелуе, какой только можно было вообразить.
Именно в этот пронзительный момент Кальсада отобрал у нее последнее желание сражаться с ним – прямо там, посреди кухни, когда Элис, погрузив пальцы в черные блестящие волосы, запрокинула голову и окунулась в бурлящее море ощущений.