.. Они уехали сразу после обеда. Дезирэ отвез их на вокзал. Жожо осталась сидеть в кресле и с мрачным видом допивала кофе.
Она-то уж больше об отъезде не заговаривала! Съежилась в комочек, будто боялась, что за нее кто-то решит.
Она не была некрасивой, но и хорошенькой ее нельзя было назвать - так себе бабенка лет тридцати. Бывший муж выплачивал ей пять тысяч франков в месяц, но этого ей недоставало для привычного образа жизни. Вот она и гостила у друзей, два месяца у одних, два у других, в Довиле или в Ницце, а осенью в чьем-нибудь замке.
- Ты на меня сердишься, Владимир? - вдруг спросила Жанна.
Он вздрогнул, поинтересовался - почему бы?
- Из-за твоего приятеля... Если хочешь, я его оставлю здесь...
Владимир посмотрел на нее невидящими глазами, потом вскочил, бросился в сад и скрылся в кустарнике.
- Может, поспать часок? - предложила Жанна.
- Я не засну... Лучше сяду напишу письма.
Жожо посылала многочисленные письма всем своим друзьям. Она могла часами сидеть за секретером, покрывая своим остроконечным почерком страницу за страницей.
- Как хочешь!
А Жанна улеглась спать. Бриллиант она положила на столик у изголовья, рядом с бутылкой минеральной воды.
***
Когда она проснулась, уже темнело. Она звонком вызвала горничную, добродушную эльзаску, которую ничто не могло вывести из себя.
- Который час?
- Семь.
- Владимира не видела?
- Он только что пришел на кухню... Спал на лужайке.
- Напился?
- Только начинает.
- Дай мне халат.
Ей не хотелось одеваться. Она лишь провела гребнем по волосам, почти что белым у корней и таким редким, что между ними видна была кожа.
- Напомни мне завтра отнести кольцо в банк. Жанна сошла вниз расслабленной походкой и сама зажгла лампы, так как комнаты уже погружались в полутьму. Входя в гостиную, она столкнулась со стоявшей там Жожо.
- Ты что тут делала?
Они обе испугались друг друга и с недоверием переглядывались.
- Собиралась отдать письма Дезирэ, чтобы он их отправил...
- Никто не приходил?
Она прошла через буфетную на кухню. Белоснежная кухня была ярко освещена, и Владимир сидел на столе, рядом стоял стакан.
- Добрый вечер, ребята!
Кухарка пекла пирог. Дворецкий, накинув фартук на жилет, чистил серебро.
- Идешь, Владимир?
У него уже набрякли веки, глаза увлажнились. Она направилась в гостиную и спросила у него с материнской заботой в голосе:
- Хочешь, съездим куда-нибудь, развлечешься.
- Нет!
- А что ты будешь делать?
- Ничего.
Он боялся, что, выехав с виллы, встретит Блини. Он представлял его себе на перроне вокзала, в ожидании поезда, идущего неведомо куда.
- Сбить тебе коктейль?
В гостиной был маленький бар. Жожо, смутившись, ушла в соседнюю комнату. Ковры были потертыми, обивка поблекла, мебель казалась чужой...
- Я тебя никогда не видела таким несчастным, - вздохнула Жанна.
.
- Я тебя никогда не видела таким несчастным, - вздохнула Жанна.
- Я хочу напиться, - сообщил он хрипло. И он пил. Она тоже. Позвали Жожо, чтобы та завела граммофон, но когда поставили русскую пластинку, Владимир встал и отключил граммофон так резко, что тот, должно быть, испортился. Во всяком случае, внутри что-то престранно щелкнуло.
- Ты все думаешь про Блини? А я о той парочке; наверное, ругаются сейчас друг с другом в вагоне. Так им и надо, пусть не воображают из себя! Дрянь такая...
- Дрянь... - повторил Владимир. Он уже был пьян, но по нему никогда не было заметно, что он перепил, - он всегда умел сохранить какое-то достоинство.
Все вокруг казалось пустым и бесцветным.
- Что ты хочешь вечером на обед?
- Ничего!
- Послушай, Владимир!
- Я сказал - ничего, черт возьми! Долго еще ко мне будут приставать?
- Да что с тобой творится? Я тебя таким никогда не видела.
- Что со мной? Что со мной?
Он внезапно швырнул на пол бутылку джина, и она разлетелась вдребезги.
- Блини не крал бриллианта! - прорычал он и снова застыл в неподвижности.
- Что ты сказал?
- Я сказал... Я сказал...
За неимением джина он взялся за вермут, глотая прямо из горлышка.
- Я сказал, что я сволочь... Я хотел, чтобы Блини уехал... Это я подсунул кольцо.
- Ox! - вырвалось у Жожо, которая до сих пор молчала.
- Ты уверен? - спросила Жанна, вставая.
- Я ревновал...
- Меня?
- Вообще... Никто не поймет... Теперь он, наверно, на вокзале...
Почему Блини все время виделся ему на скамье, с узел ком, в ожидании поезда?
- Что надо сделать?
- Откуда мне-то знать?
- Слушай, Владимир... Что если я пошлю ему с Дезирэ немножко денег?
Он пожал плечами.
- Ты хочешь, чтобы я снова его сюда вернула? Он с отчаянием посмотрел на нее и опять пожал плечами.
- Хотите, я съезжу? - предложила Жожо.
- Правильно, поезжай! Я тебе дам денег... Ты ему скажешь.., скажешь...
- Да он от них не откажется! - заявила Жожо. Пару минут спустя она уже ехала на машине и везла в сумочке десять тысяч франков. Жанна подсела к Владимиру на диван.
- Ну, теперь скажи правду... Почему ты ревновал?
- Просто так!
- Сознайся, не меня ты ревновал...
- Оставь меня в покое!
- Я ведь тебя знаю, будто сама тебя сделала на заказ! Сознайся, ты ведь подбирался к моей дочери...
- Нет!
- Стервец!
Она это сказала беззлобно, скорее, ласково.
- Не могу я на тебя сердиться, я ведь тоже способна на то же самое, что и ты. Ты Эдну утром видел? - Жанна истерически рассмеялась.
- Она у меня зажигалку сперла... Давно уж на нее глаз положила. Я у Жожо тоже кое-что нашла, да ничего не сказала...
- Что нашла?
- А тебе не все равно? Я ей все-таки ничего не скажу.