— Мне кажется, было убрано хорошо, кругом было все идеально чисто.
Я вытащил записную книжку и, держа ее так, чтобы она могла ее видеть, попросил позвать одну из горничных.
Женщина вышла из кабинета, поясняя на ходу:
— Горничные и сейчас убирают в дальнем конце. Я не хочу идти туда, потому что не услышу телефонного звонка. Отправляйтесь туда сами и попросите их прийти сюда, но я хочу присутствовать при вашем разговоре. Будете говорить с ними по очереди.
— Хорошо, меня это вполне устраивает.
Не успел я выйти за дверь и дойти до конца коридора, как хозяйка уже куда-то заспешила. Цветная служанка оказалась очень милой молодой женщиной, в которой чувствовалась природная смекалка.
— Хозяйка хочет вас видеть, — сказал я ей.
Оглядев меня, она спросила:
— А в чем дело? Что-то пропало?
— Она мне ничего не сказала, просто просила передать, что хочет видеть вас.
— Вы в чем-то меня хотите обвинить?
Я покачал головой.
— Вы ведь были здесь вчера, в пятом номере? Не правда ли?
— Да, я здесь убирала. И не было никаких жалоб от постояльцев.
— Да не волнуйтесь вы так. Хозяйка просто хочет с вами поговорить.
Я повернулся и пошел в сторону кабинета. Девушка последовала за мной.
— Флоренс! — обратилась к ней хозяйка, когда та вошла в кабинет. — Ты не помнишь, кто-нибудь заходил в пятый номер до того, как в нем поселился вчера этот человек? — Она кивнула в мою сторону.
— Нет, мэм.
— Ты уверена?
— Да, мэм.
Я сел на край стола и, делая вид, что ищу что-то, дотронулся до ручки стоящего рядом телефона, которая еще хранила тепло руки хозяйки: она успела кому-то позвонить, пока я отходил в дальний конец коридора.
Я это сразу понял.
— Одну минуточку, — обратился я к горничной, — я не имею в виду кого-то, кто останавливался бы надолго. Я имею в виду человека, зашедшего просто на минутку, может быть, что-то забывшего там…
— О, я вспомнила! Да, да! Это был джентльмен, который занимал номер в среду ночью. Он действительно что-то забыл в пятом номере, хотя и не сказал, что именно, просто попросил его впустить туда. Я ему сказала, что он пуст, но он протянул мне пять долларов.
Надеюсь, я ничего плохого не сделала?
— Все в порядке! Теперь я хочу, чтобы вы описали мне этого человека. Высокий, около двадцати пяти — двадцати шести лет, в спортивном пальто и слаксах? Он…
— Нет, — прервала она меня на полуслове. — Тот мужчина был не в спортивном пальто, а в кожаном, и в фуражке с золотыми галунами.
— В военной форме?
— Скорее морской, в такой, какую носят яхтсмены.
Но он действительно был высокий и прямой, как фасолевый стручок.
— Он дал вам пять долларов?
— Да, дал.
Я вынул пять долларов и протянул ей.
— Как долго он там находился?
— Ровно столько, сколько требуется, чтобы повернуться на каблуках и тут же выйти обратно… Хотя нет, я слышала, как он открывал и закрывал несколько ящиков шкафа, но тут же вышел из номера, улыбаясь во весь рот. А когда я спросила, нашел ли он то, что искал, он ответил, что едва вошел в номер, сразу вспомнил, что просто положил это в карман другого костюма. Заметил еще, что стал последнее время рассеянным, потом быстро сел в машину и уехал.
— А вы уверены, что он останавливался здесь в этом номере в среду вечером?
— Конечно нет. Я в этот день закончила работу в четыре часа тридцать минут. Он же сказал, что останавливался именно в среду.
Хозяйка посмотрела на меня:
— Что-нибудь еще?
Я повернулся к горничной:
— Вы бы узнали его, если бы еще раз увидели?
— О, уверена. Я его видела как вижу сейчас вас, и… пять долларов чаевых не растут на деревьях при такой работе.
После беседы с горничной я отправился домой, по дороге позвонив из телефона-автомата своей секретарше:
— Элси, меня не будет в городе на уик-энд, я уезжаю в Сан-Франциско.
Почему? — не могла пересилить любопытства Элси.
— Потому что в наше с тобой гнездышко в мотеле, где мы проводили «медовый месяц», наведался высокий, как стручок фасоли, мужчина, в фуражке яхтсмена.
— Ха, тоже мне, «медовый месяц»! — изрекла Элси. — Передай мой искренний привет Сильвии.
Глава 6
В доме на Джери-стрит над номером квартиры Милли была прикреплена аккуратно вырезанная из визитной карточки полоска картона с фамилией: «Миллисент Родес». Я нажал кнопку звонка. Ничего не произошло, в ответ не раздалось ни звука. Я снова нажал и долго не отпускал кнопку, потом сделал три коротких звонка.
Наконец в переговорном устройстве послышался какой-то звук, и девичий голос, отнюдь не гостеприимно, произнес:
— Это субботнее утро! Убирайтесь!
— Мне надо вас увидеть, и теперь уже далеко не утро, а почти полдень.
— Кто вы?
— Я друг Сильвии, Дональд Лэм.
Помолчав секунду, она нажала кнопку домофона, и с электрическим жужжанием открылась дверь. Миллисент занимала номер триста сорок второй. Старинный лифт находился в другом конце коридора, куда я направился, войдя в поскрипывающую от старости кабину.
Подъем на третий этаж занял времени ровно столько же, сколько потребовалось, если бы я поднимался пешком по лестнице.
Милли Родес сразу открыла дверь.
— Надеюсь, у вас ко мне серьезное дело? — холодно встретила она меня.
— Вы не ошиблись.
— Хорошо, входите. Сегодня суббота. Я не работаю и решила отоспаться. Для меня это, пожалуй, единственный символ моей экономической независимости, которую я могу себе позволить, давно укоренившаяся привычка.
Я с удивлением взглянул на нее. Даже без косметики и помады на губах она была удивительно хороша.
Рыжеволосая, с маленькой головкой правильной формы. Видимо, мой звонок поднял ее с постели, и, идя открывать дверь, она накинула на плечи легкий шелковый халат.
— Вы совсем не похожи на ту девушку, которую мне описывали, — сказал я.
Состроив милую гримаску, она попросила:
— Дайте девушке минутку, я немножко приведу себя в порядок и оденусь.
— Надо ли? Вы и так привлекательны. И гораздо более, чем ваше описание.
— Наверное, за это я должна благодарить Сильвию.
— Как раз нет, Сильвия тут ни при чем. Кое-кто другой, кого вы сопровождали.
Она с удивлением посмотрела на меня:
— Что-то я ничего не понимаю. Возьмите кресло и присядьте. Вы застали меня врасплох, но имейте в виду, любой из друзей Сильвии и мой друг тоже.
Милли поискала сигареты. Я тут же предложил ей свои. Она легко вытащила одну из пачки, постучала ею о край маленького столика, прикурила от моей зажигалки, удобно устроилась на краю кровати, потом подл ожила под спину ворох подушек и уселась, скрестив ноги.
— Наверное, мне следовало бы вас продержать внизу, пока я не застелю постель и не расставлю кресла. Но лучше не обращайте внимания на весь беспорядок, принимайте меня такой, какая я есть. Итак, что там наговорила обо мне Сильвия?
— Сильвия рассказала мне интересную историю.
— О, она это любит.
— Я бы хотел проверить, все ли соответствует действительности.
— Если Сильвия вам что-то рассказала, значит, все так и было, как она говорит.
— Это касалось вашего путешествия в Голливуд.
Она внезапно подняла голову и рассмеялась:
— Вот теперь я все поняла. Боюсь, Сильвия меня никогда не простит за то, что я сделала. Ей ведь начинал нравится этот парень, а я ему подала стакан виски и подсыпала в него снотворное. Если бы вы только его видели — пытался говорить что-то страстное и вдруг на полуслове заснул!.. Я думала, что расхохочусь ему прямо в лицо.
— Я так понимаю, он сразу уснул?
— Мгновенно. Мы положили его на кушетку, укрыли одеялом, подоткнули со всех сторон, обложив подушками.