Она постоянно повторяла: "Почему бы вам не подождать до вечера, когда я вернусь в Ниццу? Я расскажу вам обо всем, о чем вы захотите. Мне нечего скрывать".
Вы меня слышите, патрон?
Обратите внимание, она не лжет, когда говорит, что не может уйти из казино. Для таких, как она, это - почти профессия. Они располагают небольшой суммой, которая позволяет сыграть несколько партий, даже удваивая ставку. Могут ставить долго, и их цвет в конце концов выйдет.
Ничем не рискуют. Удовлетворяются даже мизерными выигрышами, как раз такими, чтобы хватило на еду и ежедневный автобус. Дирекция казино хорошо знает таких клиентов. Есть среди них несколько мужчин, но преобладают пожилые женщины. Когда в казино много народу и все столы заняты, их не забывают и даже вручают им сумму, которую они хотели бы выиграть.
- Она живет одна?
- Да. Встречусь с ней, как вернется. Снимает комнату на улице Грез, недалеко от бульвара Виктора Гюго. Носит платья десятилетней давности, такие же шляпы. Я спросил, была ли она замужем. Она ответила: "Смотря что под этим понимать". Рассказала, что была артисткой и под псевдонимом Лили Франсе много лет гастролировала по странам Востока и Малой Азии.
Думаю, эти истории вам известны.
В Париже есть несколько агентств, занимающихся наймом таких артисток.
Достаточно было знать несколько танцевальных па или пару песенок. Их посылали в Турцию, в Египет, в Ливан, где они работали в кабаре платными партнершами для танцев и имели процент от выпитого посетителями.
- И там она родила дочь?
- Нет. Это было уже во Франции, когда ей стукнуло почти 40.
- Это случилось в Ницце?
- Насколько я мог понять - да. Непросто допрашивать, когда объект стоит, вперив глаза в крутящийся шарик и стискивает пальцы, когда он останавливается. В конце сказала: "Я не сделала ничего плохого, правда?
А раз так - оставьте меня в покое. Я же вам обещала, что вечером отвечу на все вопросы".
- Это все, что ты узнал?
- Нет. Дочь уехала из дома четыре года назад. Оставила записку, что никогда не вернется.
- Ей еще не было шестнадцати лет?
- Ровно шестнадцать. Исчезла в день рождения и с тех пор не давала о себе знать.
- Мать не сообщила в полицию?
- Нет. Кажется, не была даже очень огорчена.
- Не узнавала, что с ней?
- Через некоторое время получила письмо, в котором некая мадемуазель Поре с улицы Шмен-Вер писала, что нужно лучше воспитывать свою дочь и не пускать ее одну в Париж. Не знаю точного адреса этой Поре. Мадам Лабуан обещала, что вечером отыщет его.
- Я знаю, где ее искать.
- Месье ориентируется в ситуации?
- Более или менее.
Мегрэ посмотрел на Приоле, который слушал разговор. Одна и та же информация пришла из двух разных источников одновременно.
- В котором часу ты с ней встретишься?
- Как только она вернется в Ниццу. Это может быть и в семь вечера, и в двенадцать ночи, с тем же успехом Все зависит от рулетки.
- Позвони мне домой.
- Слушаюсь, патрон. Мегрэ положил трубку.
- Исходя из того, что говорит Ферэ из Ниццы, особа, у которой жила Жанна Арменье на улице Шмен-Вер, - некая мадемуазель Поре.
И она знала Луизу Лабуан.
- Ты поедешь к ней? Мегрэ открыл дверь.
- Жанвье, ты со мной?
Минутой позже они уже были в автомобиле. Доехав до улицы Шмен-Вер, остановились перед лавочкой с лекарственными травами. В полутемном магазинчике, где приятно пахло зверобоем, за прилавком стояла жена Люсьена.
- Чем могу служить, месье комиссар?
- Мадам знает Жанну Арменье?
- Вам муж рассказал!? Я говорила ему о ней как раз сегодня утром, в связи с той свадьбой, о которой писали в газетах. Сногсшибательная девушка!
- Как давно вы ее видели?
- Да уж года три прошло. Минутку. Это было еще до того, как муж получил прибавку. Значит, три с половиной. Была еще молоденькая, но уже такая женственная, с такими формами, что все мужчины оглядывались на нее на улице.
- Она жила в соседнем доме?
- У мадемуазель Поре. Это моя хорошая клиентка, телефонистка. Жанна Арменье - ее племянница. Мне кажется, что они не слишком ладили, и девушка решила жить отдельно.
- Как вы думаете, мадемуазель Поре сейчас дома?
- Если не ошибаюсь, на этой неделе она работает с шести утра до-трех дня. У вас есть шанс ее застать.
- Живет ли здесь мадемуазель Поре? - спросил Мегрэ у консьержки соседнего дома.
- Третий этаж направо. Кто-то у нее есть, - ответила консьержка.
В доме не было лифта. Вместо электрического звонка на двери висел шнурок. Когда его потянули, где-то в дальней комнате колокольчик издал хилый, еле слышный звук.
Дверь сразу отворилась. Худая черноглазая женщина с резкими чертами лица сурово посмотрела на них:
- Чего изволите, господа?
Мегрэ только собирался ей ответить, как увидел в глубине квартиры Лоньона.
- Извините, Лоньон. Вот не думал, что здесь встретимся. Растяпа отрешенно взглянул на них. Мадемуазель Поре процедила:
- Господа знакомы?
Наконец она удосужилась пропустить их в квартиру. Пахло кухней. В крошечной столовой их стало четверо. И как они только там поместились?
- Вы давно здесь, Лоньон?
- Только что пришел.
Было неуместно интересоваться, откуда он узнал адрес.
- Вы уже начали?
Мадемуазель Поре перебила комиссара:
- Это я уже начала объяснять этому господину, что мне известно, но не закончила. Если, увидев фото в газете, я не пошла сразу в полицию то только потому, что не была уверена, что это именно она. За три с половиной года человек может измениться, тем более в этом возрасте. В конце концов я не люблю вмешиваться в чужие дела.
- Жанна Арменье - ваша племянница?
- Речь шла не о Жанне, а о ее подружке. Если месье интересует Жанна, то она - дочь моего единокровного брата, но я никогда не воспитывала ее.
- Она родом с юга?
Постольку поскольку, если месье считает, что Лион - это юг. Мой бедный брат работает на прядильной фабрике. После смерти жены он сам не свой.
- Когда она умерла?
- В прошлом году.
- Жанна Арменье приехала в Париж четыре года назад?
- Да, почти четыре года. Лиона ей уже было мало. Ей было семнадцать лет и очень хотелось независимости.