Лиона ей уже было мало. Ей было семнадцать лет и очень хотелось независимости. Они все теперь такие. Брат написал мне, что не может удержать дочь, раз она решила уехать, и спрашивал, не согласна ли я взять ее к себе. Я ответила, что, конечно, да и что даже помогу ей найти работу.
Она тщательно выговаривала каждую букву, как будто все, что хотела сообщить, имело огромную важность.
Глядя на них по очереди, мадемуазель Поре неожиданно спросила:
- Раз вы все из полиции, почему же вы пришли не вместе?
Что можно было ответить? Лоньон опустил голову, а Мегрэ сказал:
- Мы работаем в разных отделах.
С претензией на великосветскость, она продолжала, глядя на импозантную фигуру Мегрэ:
- Мне кажется, что месье здесь главный. В каком вы звании?
- Комиссар.
- Так это вы - комиссар Мегрэ?
Когда он кивнул головой, ему был сразу же предложен стул.
- Садитесь, пожалуйста. Я все-все рассажу. На чем я остановилась? Ах, да, на письме от брата. Могу его найти, если месье пожелает. Переверну все письма от родственников.
- Спасибо. Это не обязательно.
- Как вам угодно. Если вкратце, то получила письмо, ответила, и однажды утром, полвосьмого, племянница появилась у меня. Уже по одному этому можно судить о ее характере. Есть несколько прекрасных дневных поездов, а она приехала ночным. Это, видите ли, более романтично! К счастью, я работала во вторую смену. Но это так, между прочим. Не говоря уже о том, во что она была одета и какая у нее была прическа! Я ей сразу сказала без обиняков, что если она не хочет, чтобы на нее весь квартал показывал пальцем, она должна изменить свой, с позволения сказать, стиль. Квартира, а я здесь живу уже двадцать лет, не большая и не шикарная, но все-таки две спальни у меня есть. Одну я отдала в распоряжение Жанны. Неделю ходила с ней по городу, чтобы показать Париж.
- Что она собиралась делать?
- Месье спрашивает? Найти себе богатого мужчину - вот что она собиралась делать. Если то, что написано в газете, - правда, то она этого добилась.
- Нашла себе работу?
- Поступила продавщицей в один из магазинов на Больших Бульварах.
Кожаная галантерея, недалеко от Оперы.
- Долго там проработала?
Мадемуазель Поре любила поступать по-своему и не скрывала этого.
- Если каждую минуту месье будет меня о чем-то спрашивать, я собьюсь.
Расскажу вам все, не волнуйтесь. Значит, жили мы с ней вместе. Вернее, это я воображала себе, что мы живем вместе. Одну неделю я свободна по утрам, другую - с трех до вечера. Шли месяцы. Это было зимой. Холодная тогда была зима. Покупки я делаю в своем квартале, такая у меня привычка. И как раз из-за еды я начала подозревать что-то неладное, особенно из-за масла, которое исчезало с невероятной быстротой. Хлеб тоже. Иногда я не находила в кладовке остатков мяса или пирожного, хотя была абсолютно уверена, что там еще есть кусочек. "Это ты съела котлету?" "Да, тетя. Ночью мне ужасно захотелось есть!"
Я заканчиваю. Да, догадалась я не сразу. Представляете, месье, что произошло? Все это время в моей квартире без моего ведома жил еще третий человек. Это был не мужчина, могу вас сразу успокоить. Какая-то девчонка. Та самая, фотография которой была в газете и которую нашли мертвой на площади Вэнтимиль. Это доказывает, что мое беспокойство не было напрасным, так как подобные вещи не случаются с такими людьми, как вы, месье, или я.
Было слышно, как во всех квартирах женщины делают уборку. Консьержка мела лестницу.
Он позвонил, ему открыла женщина в шлепанцах, одетая по-домашнему.
- Что вам нужно?
- Мсье Верн дома?
- Да, но он лежит в постели, у него грипп.
- Не мог бы я обменяться с ним парой слов?
- Вы инспектор из торгового дома "Белор"?
- Нет.
- И не доктор?
Она смотрела на него подозрительно.
- Пойду посмотрю, проснулся ли он...
Через некоторое время она вернулась.
- Не обращайте внимания на беспорядок. Я еще не закончила уборку.
Она провела его в узкую спальню, где лежал не бритый уже дня два мужчина.
Он немного приподнялся, чтобы откинуться спиной на подушку, и с любопытством посмотрел на посетителя.
- По-моему, я никогда раньше вас не видел...
- Да. Но вы видели мою жену.
- Что вы хотите этим сказать?
- Вы давали показания в качестве свидетеля по поводу несчастного случая на улице Вашингтона.
- Правильно. А вы кто?
- Ее муж.
- И что вы хотите узнать?
- Если вы действительно видели, как моя жена вышла из дома...
- Только теперь вы пришли спросить меня об этом? Не очень-то вы торопились...
- Вы ее видели?
- Как вас сейчас вижу. После того как это случилось, я посмотрел на номер дома. Сорок девятый. Там еще две медные таблички слева от входа, какие бывают у врачей. Да полиция все это знает...
- Она бежала?
- Не то чтобы бежала... Шла очень быстро, как человек, который спешит, и вдруг захотела перейти улицу... Шел сильный дождь... Она поскользнулась и упала прямо перед колесами грузовика...
- Вы уверены, что она вышла из какого-то дома?
- Я достаточно наблюдателен, чтобы быть в себе уверенным.
- Благодарю вас... Извините, что побеспокоил...
Он вернулся на метро до станции "Авеню Георга Пятого". В самом деле, он взялся за это слишком поздно, но если до сегодняшнего дня он ничего не делал, так это из уважения к жене. Точно так же за двадцать лет брака он ни разу не открыл ни одного ее ящика.
Начал он с номера сорок седьмого. Ему повезло: консьержка была у себя. У него в бумажнике все еще хранилась фотокарточка Аннет.
В помещении пахло тушеным мясом с луком. Консьержка была молодая и приветливая.
- Если вы насчет найма квартиры...
- Нет.
Он протянул ей фотографию.
- Вы когда-нибудь видели эту женщину?
Она внимательно посмотрела, потом подошла к окну, чтобы лучше видеть.
- Она мне кого-то напоминает... Даже этот белый воротничок... Не та ли это дама, которую задавила машина недалеко отсюда?
- Да. Приходила ли она к кому-нибудь в вашем доме?
- Нет, насколько я знаю. А проникнуть в дом так, чтобы я не знала, очень трудно. Особенно после обеда, когда я шью в маленькой гостиной...
- Благодарю вас.