До девяти часов его действия и поступки ничем не отличались от того, чем он занимался в предыдущие дни, и, когда мадам Мегрэ предстала перед ним в розовом костюме, супруги, само собой разумеется, направились к лестнице.
- Доброе утро, господа...
Это было неизменное утреннее приветствие хозяина. Мегрэ уже заметил два силуэта на тротуаре, отблеск объектива фотоаппарата.
- Они вас ждут уже целый час... Это журналисты не из "Монтань", писавшей о вас, а из "Трибюн", что выходит в Сент-Этьене...
Фотограф оказался высоким рыжеволосым мужчиной, а репортер - маленьким брюнетом, одно плечо у которого было выше другого. Они бросились к комиссару:
- Вы позволите нам сделать снимок? Только один!
К чему отказывать? Мегрэ замер на мгновение между двумя стоявшими у входа в отель деревцами, в то время как его супруга отошла в полутень.
- Поднимите немного голову, ваша шляпа мешает...
В первый раз после долгого перерыва его фотографировали в соломенной шляпе, ведь он носил подобную только в Мён-сюр-Луаре, там это была старая шляпа садовника.
- Еще разок... Секундочку... Спасибо...
- Позвольте вас спросить, господин Мегрэ, действительно ли вы занимаетесь этим делом?..
- Как руководитель бригады уголовного розыска с набережной Орфевр, я не имею права вмешиваться в то, что происходит за пределами Парижа...
- И все же это преступление вас заинтересовало?
- Как и большую часть ваших читателей...
- Не кажется ли вам, что это преступление необычного характера?
- Не понимаю, о чем вы...
- Убитая была одинока... Никого не посещала... Не видно ни одного мотива для...
- Когда о ней узнают побольше, мотив, несомненно, станет более очевидным...
Фраза была банальной и не компрометировала комиссара. Тем не менее она отражала истину. Не один Мегрэ пытался познать характеры жертв преступлений. Криминалисты придают все большее значение роли погибшего и во многих случаях доходит до того, что на него возлагают значительную часть ответственности за происшедшее.
Не было ли в жизни и поступках Элен Ланж чего-либо такого, что в какой-то степени спровоцировало ее насильственную смерть? Ведь едва он заметил эту женщину под тенистыми деревьями парка, как она привлекла его внимание.
Впрочем, по правде говоря, его интересовали и другие, вроде тех же весельчаков.
- Не входил ли когда-то комиссар Лекёр в вашу команду?
- Он работал в уголовной полиции Парижа.
- Вы виделись с ним?
- Я пожал ему руку.
- Вы еще увидите его?
- Возможно, увижу.
- Будете говорить с ним об убийстве?
- Не исключено, если только мы не будем говорить о погоде и о необычном свете вашего города...
- Что же в нем необычного?
- Некая вибрация, некая мягкость...
- Вы снова приедете в Виши в следующем году?
- Это будет решать мой врач...
- Спасибо...
Репортер и фотограф вскочили в старую машину, в то время как Мегрэ и его жена сделали несколько шагов по тротуару.
- Где мне тебя ждать?
Это означало, что комиссар направляется на улицу Бурбонне.
- У источника?
- Возле игроков в шары...
Иначе говоря, он не собирался задерживаться надолго.
Мегрэ вошел в узкую гостиную, когда Лекёр говорил по телефону.
- Садитесь, патрон... Алло!.. Да... Нам повезло, что консьержка сидит на своем посту столько лет... Да... Она не знает где?.. Она входила в метро?.. Да, на станции "Сен-Жорж"... Не прерывайте нас, мадемуазель... Слушаю тебя, старина... - Это продолжалось еще две или три минуты. - Благодарю тебя. Я пришлю официальное судебное поручение, чтобы все шло по правилам... Тогда у тебя будет время, чтобы подготовить для меня рапорт...
Твоя жена? Конечно... Дети всегда приносят много хлопот... У меня трое мальчиков, так что я немного разбираюсь в этом вопросе. - Он повесил трубку и обернулся к Мегрэ:
- Это Жюльен, которого вы должны знать, ибо он до сих пор работает инспектором в IX округе...
Я попросил его порыться в бумагах... Он нашел точный адрес Элен Ланж на улице Нотр-Дам-де-Лоретт, где она прожила четыре года...
- То есть с двадцати восьми до тридцати двух лет...
- Почти так... Там не сменилась консьержка... Кажется, мадемуазель Ланж была спокойной девушкой... Она покидала квартиру и возвращалась в одни и те же часы, словно ходила на работу... Она редко выходила по вечерам, чтобы отправиться, например, в театр или кино...
Должно быть, место ее работы находилось не в том же квартале, ибо она ездила на метро... Рано утром она сама отправлялась за покупками, служанки у нее не было... На обед приходила примерно в двадцать минут первого, а в половине второго уходила снова... Возвращалась она после половины седьмого...
- Она никого не принимала?
- К ней приходил мужчина, всегда один и тот же.
- Консьержке не известно его имя?
- Она ничего о нем не знает. Он приходил не чаще одного-двух раз в неделю около половины девятого и всегда уходил в десять часов.
- Что это за мужчина?
- Он производил впечатление приличного человека.
У него была своя машина. Консьержке никогда не приходила в голову мысль записать ее номер. Большой черный автомобиль, несомненно американский...
- Сколько лет было этому мужчине?
- Лет сорок... Довольно крепкого сложения... Очень ухожен, прекрасно одет...
- Это он платил за квартиру?
- Он никогда не заходил в привратницкую.
- Они вместе проводили выходные?
- Один раз.
- А отпуск?
- Нет... Элен Ланж в то время брала лишь две недели отпуска и каждый раз уезжала в Этрета, куда, в семейный пансион, ей пересылали корреспонденцию...
- Она получала много писем?
- Очень мало... Время от времени - письмо от сестры... У нее был абонемент в одной из расположенных поблизости библиотек, и она много читала...
- Я могу осмотреть квартиру?
- Будьте как дома, патрон...
Мегрэ заметил, что телевизор стоял не в гостиной, а в обставленной в провансальском стиле столовой, где было много хорошо сохранившейся медной посуды. На серванте стояли еще две фотографии Элен Ламж, на одной из которых она играла в серсо, а на другой - стояла в купальнике возле утеса, находящегося, возможно, в Этрета.