..
По взгляду, которым она его одарила, Мегрэ сразу понял, что она знает, с кем разговаривает. Однако хозяйка сделала вид, что он ей не знаком.
- Комиссар Мегрэ из уголовной полиции...
- Кто?
- Прошлой ночью я привел сюда молодую девушку. Я пришел заплатить за комнату, так как у нее не было денег...
- Вы мне ничего не должны.
- Она уплатила?
- Не важно. Вы мне ничего не должны.
- Значит, кто-то приходил сегодня утром, уплатил за нее и допросил вашего ночного дежурного?
- Послушайте, господин комиссар, я знаю, кто вы, и ничего против вас не имею. Но я не хочу неприятностей. Мне ничего не известно об этой особе. Мои книги в порядке. Ни полиция, ни налоговый инспектор никогда не могли нас упрекнуть...
- Благодарю вас...
- Простите, что я не могу ответить вам иначе...
- Я вас понимаю.
Времени зря не теряли, ничего не скажешь! Бесполезно звонить Мартине Буэ, подруге, у которой мадемуазель Приер провела вчерашний вечер, слушая пластинки. Она не скажет больше других. Мегрэ нисколько не сомневался, что Николь звонила вчера из кафе на бульваре Сен-Жермен.
Конечно, префект здесь ни при чем. Это дело не его рук. Он не любит полицейских старой школы. Это его право. Он не любит персонально Мегрэ, о котором слишком много, по его мнению, пишут газеты.
Это тоже его право.
Министр внутренних дел позвонил ему сегодня утром, чтобы сообщить о деле, которое было чревато большими неприятностями для них.
Эти люди не были ни героями, ни святыми. Они достигли занимаемых ими постов путем интриг, о которых предпочитали забыть. Чтобы удержаться на своих местах, им приходилось маневрировать.
Мегрэ попал в сомнительную, если не сказать скандальную историю. Влиятельный государственный сановник пожаловался на него и грозил обратиться в более высокую инстанцию.
Все это было в порядке вещей. А какое удовлетворение должен был испытать префект-метла, получив такую неожиданную возможность отчитать человека пожилого и пользующегося большой популярностью!
- Жанвье!..
- Иду, патрон...
Жанвье зашел в кабинет комиссара, неся перепечатанные на машинке листы. Мегрэ прочитал несколько строчек, остановился:
- Ты уверен, что ничего не пропустил?
- Я сличил с оригиналом. Но все же предпочел бы, чтобы вы сами...
- Нет! - У Мегрэ не было никакого желания перечитывать свои собственные слова. Он подписал бумагу, взял в ящике стола официальный конверт, написал на нем адрес и позвал служащего. - Немедленно отправить с нарочным в кабинет префекта полиции... Слушаю тебя, Жанвье...
- Я позвонил одному из моих друзей, адвокату, который вхож в самые высокие административные круги.
- Он знает нашего Приера?
- Да. Приер первоклассный юрист, был женат, но его жена погибла в автомобильной катастрофе лет десять назад. Его отец был судовладельцем...
- В Ла-Рошели?
- Вы угадали.
Они оба улыбнулись. Человек, когда лжет, очень редко придумывает все от начала до конца. Молодая девушка, которая рассказала ему по телефону такую трогательную историю, говорила, что она из Ла-Рошели. Ее отец судья, а отец подруги - торговец рыбой.
Ее отец судья, а отец подруги - торговец рыбой...
- Продолжай.
- Там же живет и его брат, он торгует судами. Что касается самого Приера, то он очень богат. Занимает огромную квартиру на бульваре Курсель. Еще один брат, Кристоф, был женат, имел дочь и жил в Марокко. Он покончил с собой при обстоятельствах, о которых мой друг ничего не знает. Жена его исчезла. Предполагают, что она снова вышла замуж за американца и живет в Техасе. Что касается дочери, то это и есть Николь Приер, которую вы знаете...
- Что еще?
- Девица слушает лекции в Сорбонне...
- Что она из себя представляет?
- Мой друг не имел случая узнать ее лично, но ему кажется, что его жена встречалась с ней где-то. Он поговорит с женой...
Нет никакой видимой причины, чтобы Жан Приер, докладчик Государственного совета, известный юрист, питал враждебные чувства к какому-то Мегрэ, о котором он, скорее всего, даже ничего не слышал. А тем более, чтобы он задумал против него такой коварный план, в котором его племянница рисковала своей репутацией.
- Я бы дорого дал за одну беседу с глазу на глаз с этой девчонкой.
- Боюсь, патрон, что вам не дадут этой возможности.
- Ты не догадываешься, кто может быть настолько заинтересован в том, чтобы убрать меня с пути, что затеял такую рискованную историю?
- Вы, конечно, мешаете многим... Не говоря о той шайке, которая вот уже два месяца очищает среди бела дня ювелирные магазины города... Сегодня утром на авеню Виктора Гюго был снова ограблен магазин...
- Они оставили какие-нибудь следы?
- Никаких.
- Стреляли?
- Нет. Спокойно уехали на машине. Сам ювелир так расстроился, что прошла добрая минута, пока он догадался нажать сигнал тревоги... У вас есть какие-нибудь соображения по этому поводу?
- Возможно... Где я был вчера в одиннадцать часов утра?
Жанвье это было известно, так как он сам сидел за рулем маленькой черной машины.
- У Манюэля.
- А позавчера в то же время?
- У Манюэля.
- Ага...
Три раза на одной неделе Мегрэ наносил визит Манюэлю Пальмари, бывшему хозяину "Золотого бутона" на улице Фонтен, который живет теперь как пенсионер в хорошо обставленной квартире на улице Акаций.
- Может быть, это и глупо, но у меня появилось желание снова пойти к нему и задать несколько вопросов...
Это казалось бессмысленным. Но разве события предыдущей ночи не были так же бессмысленны?
Пальмари, которого в его кругу чаще называли Манюэль, в течение тридцати лет царствовал на Монмартре, где начинал свою карьеру молодым сутенером.
Занимался ли он еще какими-нибудь делами в то время? Комиссар, тогда еще инспектор, несмотря на подозрения, ни разу не смог уличить его в чем-либо конкретном.
В течение тридцати лет многие из друзей Манюэля исчезли из окрестностей площади Пигаль. Некоторые уехали совсем, другим после нескольких лет тюрьмы было запрещено жить в Париже. Кое-кто открыл довольно подозрительные таверны.
Манюэль сумел каким-то образом приобрести "Золотой бутон". Тогда это был всего лишь жалкий кабачок, такого же типа, как "У Дезире", с той только разницей, что в "Золотом бутоне" можно было встретить в основном молодых людей с подмоченной репутацией.