Мегрэ тоже поднялся. Филипп занервничал:
- Я с вами?
- Лучше не надо. Возвращайся на Набережную.
Встретимся здесь за завтраком.
Он сел в автобус и полчаса спустя уже поднимался к Фернанде. Открыла она не сразу, потому что спала. Комната была залита солнцем. Простыни на разобранной постели сверкали белизной.
- Уже? - удивилась Фернанда, запахивая на груди пижаму. - Заспалась я. Обождите минутку.
Она вышла в кухню, зажгла газ и, не умолкая ни на секунду, налила в кастрюльку воды.
- Как вы велели, я пошла в "Табак". Меня там не опасаются, это заметно. Вам известно, что хозяин заведения одновременно содержит публичный дом в Авиньоне?
- Продолжай.
- Там был стол, за которым играли в бел от. Я сделала вид, что впустую прошлялась весь вечер и здорово устала.
- Ты не заметила чернявого коротышку по имени Жозеф Одна?
- Минутку... Один Жозеф там, во всяком случае, был. Он рассказывал, что провел вторую половину дня у судебного следователя. Но вы же знаете, как это бывает. Играют в карты. Белот! Двойной белот! Твой ход, Пьер... Потом кто-то что-то говорит... Кто-то отвечает из-за стойки... Хожу... Беру... Твой ход, Марсель... Хозяин тоже играл... Был там еще и негр. "Выпьешь чего-нибудь?" - спросил меня какой-то высокий брюнет, указав мне на соседний стул. Я не отказалась. Он дал мне заглянуть к нему в карты. "Во всяком случае, - продолжал тот, кого звали Жозефом, - по-моему, опасно припутывать сюда легавого. Завтра утром мне опять устроят с ним очную ставку. Мурло у него, правда, идиотское". Черви козыри... Четыре картинки... - Фернанда спохватилась. - Выпьете со мной кофейку?
Запах кофе уже разлился по всем трем комнатам.
- Сами понимаете, я не могла тут же с ходу заговорить с ними о Кажо. Я спросила: "Вот так у вас каждый вечер?" "Вроде", - отозвался мой сосед. "И вы ничего не слышали прошлой ночью?"
Мегрэ снял пальто и шляпу и приоткрыл окно, дав уличному шуму ворваться в комнату.
- Отвечая, он как-то странно взглянул на меня, - продолжала Фернанда. - Я видела, что он распаляется.
Играя, он поглаживал мое колено и пояснял: "Мы никогда ничего не слышим, понятно? Жозеф не в счет: он видел то, что должен был увидеть". Тут они все грохнули со смеху. Что мне оставалось делать? Отодвинуться я не могла. "Опять пики. Три картинки и белот!" - "Он все-таки занятный тип!" - вставил Жозеф, отхлебнув грога. Но тот, кто тискал меня, кашлянул и буркнул:
"Лучше бы он поменьше шился с псами". Сечете?
Мегрэ отчетливо представил себе сцену. Он, пожалуй, мог бы повесить каждому на шею бирку с именем.
О том, что владелец "Табака" содержит бордель в Авиньоне, он знал. А высокий брюнет - это хозяин "Купидона" в Безье и еще одного заведения в Ниме. Что касается негра, то это оркестрант из джаза по соседству.
- Имена никакие не называли? - осведомился бывший комиссар у Фернанды, помешивавшей кофе.
- Имена - нет. Несколько раз помянули "нотариуса".
Я подумала, что это Кажо. Он действительно смахивает на нотариуса, пошедшего по дурной дорожке. Но не торопитесь - я еще не кончила. Поесть, случаем, не хотите? Было уже наверняка три. Слышно было, как во "Флории" закрывают ставни. Мой сосед, продолжавший обжимать мне колено, начал меня нервировать.
Мой сосед, продолжавший обжимать мне колено, начал меня нервировать. Тут открылась дверь, и вошел Кажо, поднес руку к шляпе, но не поздоровался ни с кем в отдельности. Никто не поднял головы. Чувствовалось, что все поглядывают на него исподлобья. Хозяин поспешил обратно за стойку. - "Дайка мне полдюжины вольтижеров {Cорт сигар} и коробок спичек", - бросил Нотариус. Коротышка Жозеф не шелохнулся, уставившись в свой стакан с грогом. Кажо раскурил сигару, сунул остальные в карман пиджака, вытащил из бумажника банкноту. Слышно было, как муха пролетит.
Надо сказать, наступившая тишина не смутила Кажо. Он повернулся, поочередно обвел всех спокойным холодным взглядом, опять поднес руку к шляпе и вышел.
Пока Фернанда макала свой хлеб с маслом в кофе, пижама на ней распахнулась, приоткрыв острую грудь.
Ей было, вероятно, лет двадцать семь-двадцать восемь, но тело оставалось девчоночьим, а едва оформившиеся соски - бледно-розовыми.
- Больше они ничего не сказали? - осведомился Мегрэ, непроизвольно подрегулировав газовую плитку, на которой уже запел кипятильник.
- Нет. Они посмотрели друг на друга. Обменялись взглядами. Хозяин со вздохом занял свое место за стойкой.
- Это все?
- Жозеф, казавшийся смущенным, объяснил: "Знаете, это вовсе не потому, что он такой гордый".
В это время дня улица Бланш выглядела почти провинциальной. Слышно было, как цокают копыта лошадей, везущих тяжелую телегу пивовара.
- Остальные ухмыльнулись, - прибавила Фернанда. - Тот, кто облапил мое колено, проворчал: "Как же, как же, вовсе он не гордый! Только достаточно хитрый, чтобы всех нас попутать. Вот я и говорю: по мне, лучше бы не шлялся он каждый день на набережную Орфевр".
Фернанда, постаравшаяся ничего не упустить, завершила свой рассказ.
- Домой вернулась сразу же?
- Нельзя было.
Это, похоже, не понравилось Мегрэ.
- Нет, нет, - торопливо оговорилась она, - этого я сюда не приводила. Таким лучше не показывать, что у тебя тоже есть кое-что. А отпустил он меня только в пять.
Она встала и пошла подышать к окну.
- Как зовут...
Мегрэ озабоченно прошелся по комнате.
- Как зовут твоего клиента?
- Эженом. На портсигаре у него инициалы: две золотые буквы - "Э" и "Б".
- Сходишь еще раз в "Табак" нынче вечером?
- Раз надо.
- Займись, в первую голову, тем, кого зовут Жозефом, коротышкой, что навел полицию.
- Но он же не обратил на меня внимания.
- Я тебя не об этом прошу. Просто хорошенько запоминай все, что он скажет.
- А теперь, с вашего позволения, мне надо заняться хозяйством, - объявила Фернанда, повязывая голову косынкой.
Они пожали друг другу руки. Спускаясь по лестнице, Мегрэ не подозревал, что сегодня же ночью на Монмартре состоится облава и что главной целью агентов явится "Табак", и Фернанду они увезут в предвариловку.
Зато это знал Кажо.
- Мой долг - указать вам с полдюжины женщин, не соблюдающих установленный порядок, - распинался он в эту минуту перед начальником отдела охраны нравственности.
Первой угодить в полицейский фургон предстояло Фернанде.