Мегрэ - Жорж Сименон 8 стр.


Вчера он поставил мне стаканчик. Я попробовала вытянуть из него что-нибудь, и он, хоть не раскололся до конца и, в основном, только мямлил, все же признался, что не может ничего сказать, потому как выполняет важное задание.

- Кретин!

Мегрэ встал и пошел напролом.

- Итак, договорились? Поможешь мне взять Кажо, получишь две тысячи франков.

Она невольно улыбнулась. Происходящее забавляло ее.

- Что я должна делать?

- Для начала мне нужно знать, не заходил ли прошлой ночью наш Кажо в "Табак улицы Фонтен". - Сходишь туда сегодня?

- Если не возражаешь - немедленно.

Она сбросила пеньюар и с платьем в руке уставилась на собеседника.

- Мне в самом деле одеться?

- Конечно, - вздохнул он, кладя на камин сто Франков.

Они вместе поднялись по улице Бланш. На углу улицы Дуэ, обменявшись рукопожатием, разошлись, и Мегрэ направился вниз по улице Нотр-Дам-де-Лоретт.

Подходя к своей гостинице, он поймал себя на том, что насвистывает какой-то мотивчик.

***

В десять утра он засел в пивной "У Нового моста", выбрав такой столик, на который то и дело падала тень от прохожих. В воздухе уже чувствовалась весна. Уличная жизнь становилась оживленней, шумы - пронзительней.

На набережной Орфевр было время доклада. В конце длинного коридора, вдоль которого располагались отделы уголовной полиции, начальник ее принимал своих сотрудников, являвшихся с папками разработок.

В числе прочих был и комиссар Амадье. Мегрэ чудилось, что он слышит голос начальника:

- Ну-с, Амадье, что с делом Палестрино?

Амадье наклоняется, дергает себя за ус, изображает любезную улыбку.

- Вот донесения, господин начальник.

- Правда, что Мегрэ в Париже?

- Говорят.

- Какого же черта он не заглянет ко мне?

Мегрэ улыбался. Он знал, что все идет именно так.

Представлял себе, как вытягивается и без того длинное лицо Амадье. Слышал, как тот нашептывает:

- У него, возможно, есть на то причины.

- Вы всерьез полагаете, что инспектор стрелял?

- Я ничего не утверждаю, господин начальник. Я знаю одно: на пистолете его отпечатки. В стене отыскали вторую пулю.

- Но почему он так поступил?

- Потерял голову... Нам навязывают в инспектора молодых людей, не подготовленных к...

Как раз в эту минуту в пивную вошел Филипп, направился прямо к Мегрэ и заказал:

- Кофе с молоком... Я раздобыл все, что вы просили, дядя, хотя это было не просто. Комиссар Амадье не спускает с меня глаз. Остальные проявляют подозрительность.

Он протер очки и вытащил из кармана бумаги.

- Прежде всего, Кажо. Я сходил на чердак в картотеку и скопировал его учетную карточку. Уроженец Понтуаза, пятьдесят девять лет. Начинал клерком у адвоката в Лионе, заработал год за изготовление и использование подложных документов. Через три года - еще шесть месяцев за попытку мошенничества со страховкой. Это уже в Марселе. Затем на несколько лет следы его теряются, но я отыскал их в Монте-Карло, где он становится крупье. С этого же момента он осведомитель Сюрте {Французская общенациональная уголовная полиция, штаб-квартира которой помещалась на улице де Соссэ}, что не мешает ему оказаться замешанным в каком-то деле с азартными играми, так и не расследованном до конца.

Наконец, еще пять лет спустя, Париж, где Кажо делается управляющим "Восточного клуба", представляющего собой обычный игорный притон. Клуб вскорости прикрывают, но Кажо не трогают. Это все. С тех пор он живет на улице Батиньоль, где у него бывает лишь приходящая прислуга. Продолжает навещать улицу де Соссэ и набережную Орфевр. Владеет, по меньшей мере, тремя ночными кабаками, записанными, однако, на подставных лиц.

- Пепито? - бросил Мегрэ, сделав нужные заметки.

- Двадцать девять лет. Уроженец Неаполя. Дважды высылался из Франции за торговлю наркотиками. В остальном чист.

- Барнабе?

- Уроженец Марселя. Тридцать два года. Три судимости, причем одна за вооруженный грабеж.

- Товар во "Флории" обнаружили?

- Ничего - ни наркотиков, ни бумаг. Все унес убийца Пепито.

- Как зовут типа, который толкнул тебя и поднял на ноги полицию?

- Жозеф Одна. Бывший официант, теперь сшивается на скачках. Определенного местожительства не имеет, письма получает на адрес "Табака улицы Фонтен".

Думаю, промышляет букмекерством.

- Кстати, - вставил Мегрэ, - я встретил твою подружку.

- Мою подружку? - покраснев, переспросил Филипп.

- Да, высокую девицу, в зеленом шелковом платье, которую ты угостил стаканчиком во "Флории". Мы с ней чуть было не переспали.

- Я - нет, - отрезал Филипп. - И если она уверяет в противном...

Только что появившийся Люкас топтался неподалеку, не решаясь подойти к ним. Мегрэ жестом подозвал его.

- Занимаешься этим делом?

- Не совсем так, шеф. Проходил мимо и решил предупредить вас, что Кажо снова в "конторе". Приплелся четверть часа назад и заперся с комиссаром Амадье.

- Выпьешь кружечку?

Люкас набил трубку из кисета Мегрэ. Был час уборки, и официанты протирали мелом зеркала, посыпали опилками пол между столиков. Хозяин пивной, уже в черном пиджаке, проверял закуски, расставленные на рабочем столе.

- Думаете, это штучки Кажо? - спросил Люкас, понизив голос и протягивая руку за кружкой.

- Убежден.

- Невесело, однако!

Филипп помалкивал, почтительно поглядывая на проработавших двадцать лет бок о бок ветеранов, которые время от времени, между двумя затяжками, произносили несколько слов.

- Я видел вас, шеф?

- Я сам пришел ему сказать, что посажу его... Официант, еще две кружки.

- Он ни за что не расколется.

За окнами, желтые от солнца, катили фургоны "Самаритен" {Один из крупнейших парижских универмагов}. За ними, оглушительно названивая, поспевали длинные трамваи.

- Что собираетесь делать?

Мегрэ пожал плечами. Он и сам этого не знал. Его маленькие глазки неотрывно смотрели поверх уличной сутолоки и Сены на Дворец правосудия. Филипп поигрывал карандашом.

- Мне пора бежать, - вздохнул бригадир Люкас. - Занимаюсь сейчас одним парнем с улицы Сент-Антуан, поляком, выкинувшим кое-какие номера. Пробудете здесь до вечера?

- Вероятно.

Мегрэ тоже поднялся. Филипп занервничал:

- Я с вами?

- Лучше не надо. Возвращайся на Набережную.

Назад Дальше