К концу двух недель я узнал уйму сведений по археологии; а она познакомилась с геологией настолько, чтобы понять: наши изыскания завершились неудачей.
Но нас это нисколько не обеспокоило. Три последних дня мы провели у маленького озера, спрятавшегося в складках гор. Мы разбили лагерь прямо на берегу и купались каждое утро и в полдень, не заботясь о купальных костюмах. Потом мы вытирали друг друга насухо и согревались. По ночам под шум леса мы тихо разговаривали, в основном о себе, о своем будущем. Потом мы любили друг друга.
Но всему приходит конец. Однажды утром она сказала:
– Мэтью, наверное, уже собирается организовать наши поиски. Ты знаешь, сколько мы отсутствовали?
Я ухмыльнулся:
– У Мэтью достаточно здравого смысла, чтобы не делать этого. Надеюсь, он уже привык мне доверять. – Я потер подбородок. – И все же надо возвращаться, я думаю.
– Да, – сказала она глухо.
Мы ликвидировали наш лагерь и собрали вещи молча. Я помог ей надеть рюкзак и сказал:
– Клэр, ты знаешь, мы не можем пожениться сразу.
– Но почему? – спросила она удивленно.
Я наподдал ногой камень.
– Это будет несправедливо. Если я женюсь на тебе и останусь, ситуация здесь может резко обостриться, и это повредит тебе. Если уж этому суждено произойти, пусть произойдет до нашей свадьбы.
Она открыла рот, чтобы возразить, она вообще была великая спорщица, но я остановил ее.
– Саскинд, наверное, был прав. Стоит мне слишком углубиться в свое прошлое, и я свихнусь. Я не хочу, чтобы это случилось с тобой.
Она помолчала, затем спросила:
– Предположим, я соглашусь с этим, и что ты намереваешься делать дальше?
– Я собираюсь взорвать эту ситуацию, выпустить все наружу – перед тем, как мы поженимся. У меня теперь есть за что бороться, кроме меня самого. Если я пройду благополучно через все это, мы станем мужем и женой. Если нет, что ж, никому из нас не придется совершить непоправимой ошибки.
Она сказала спокойно:
– Ты самый здравый человек из всех, кого я знаю, буду полагаться на это.
– Да нет, – сказал я. – Ты не представляешь себе, Клэр, что это такое – не иметь прошлого или, если уж на то пошло, иметь их два. Это гложет человека. Я обязан все знать и хочу сделать попытку узнать. Саскинд сказал, что это может расколоть меня пополам, и я не хочу, чтобы это слишком отразилось на тебе.
– Но это меня касается! – закричала она. – Это уже очень меня касается!
– Все же не так, как если бы мы были женаты. Смотри, Клэр, ведь в этом случае я бы проявил колебания там, где колебания опасны, я бы не шел напролом, когда это потребовалось бы, я бы не рисковал, даже если бы риск был необходим. Я все время думал бы о тебе. Дай мне месяц, Клэр, только один месяц.
– Хорошо, месяц, – сказала она едва слышно. – Только один месяц.
* * *
Мы добрались до дома поздно, уже к ночи, уставшие и разбитые. В этот день мы говорили друг с другом мало. Мэтью Вейстренд встретил нас. Он улыбнулся Клэр и пристально посмотрел на меня.
– Камин разожжен, – сказал он хрипло.
Я направился в свою комнату и с облегчением скинул рюкзак. Когда я переменил одежду и вышел, Клэр уже нежилась в ванне. Я спустился к домику Мэтью. Он сидел у огня и курил. Я сказал ему:
– Я скоро уезжаю, присмотрите за мисс Трэнаван.
– Что, она нуждается в этом больше, чем обычно? – спросил он мрачно.
– Может быть, – ответил я и присел рядом. – Вы отправили то письмо, что она дала вам? – Я имел в виду письмо Клэр в Ванкувер своему адвокату с контрактом Маттерсона.
Он кивнул.
– Уже пришел ответ, – сказал он и нахохлился.
– Уже пришел ответ, – сказал он и нахохлился. – У нее.
– Хорошо. – Я подождал, не скажет ли он чего‑нибудь еще, но он молчал. Я встал и сказал:
– Ладно. Я пошел.
– Погодите, – сказал он. – Я тут все думал о ваших словах тогда, ну, о том, не случилось ли чего‑нибудь необычного в то время, когда старый Джон был убит. Я кое‑что вспомнил; не знаю, правда, сочтете ли вы это необычным.
– А что это?
– Старый Булл через неделю купил себе новый автомобиль. "Бьюик".
– Действительно, что ж тут необычного?
– Любопытно то, что "бьюик" заменил автомобиль, который у него уже был. Который он приобрел всего за три месяца до того.
– Интересно. А тот что, был не в порядке?
– Не знаю, – коротко ответил Вейстренд. – Только я сомневаюсь, что за три месяца он мог сильно поломаться.
– А куда он потом делся?
– И этого не знаю. Он просто исчез.
Я поразмыслил над этим. Узнать, что произошло с автомобилем, который взял и "просто исчез", чертовски трудно, особенно спустя двенадцать лет. Сомнительно, чтобы такая тоненькая ниточка куда‑нибудь привела, хотя кто его знает? Может, и стоит проверить в регистрационной конторе.
– Спасибо, Мэтью, – сказал я. – Вы не возражаете, если я буду звать вас Мэтью?
Он нахмурился.
– Ваша эта самая разведка что‑то затянулась. Как там мисс Трэнаван?
Я улыбнулся.
– Никогда не чувствовала себя лучше, она сама мне это сказала. Спросите у нее.
– Да нет, чего там, – пробурчал он. – Да, зовите меня по имени, я не возражаю. Оно ведь для того и существует, а?
5
Я уехал на следующее утро, как только рассвело. Тот разговор, который произошел между нами, вряд ли можно было назвать спором, но после него возникло ощущение какой‑то напряженности. Клэр считала, что я неправ, и хотела, чтобы мы поженились как можно скорее. Я думал иначе, и мы дулись друг на друга, как маленькие дети. Напряженность, однако, прошла ночью в ее постели, мы уже начали привыкать к образу жизни супружеской четы.
Мы еще раз обсудили контракт с Маттерсоном, который ее адвокат нашел не слишком грабительским. Она подписала его и дала мне. Я должен был занести его в кабинет Маттерсона и взять там копию, подписанную им. Когда я уезжал, Клэр сказала:
– Все же не слишком подставляй свою голову, Боб. Топор старого Булла не знает пощады.
Я заверил ее в том, что не буду, и покатил по дороге к Форт‑Фарреллу, куда добрался к середине дня. Мак Дугалл слонялся по своему дому и, когда я вошел, окинул меня проницательным взглядом.
– Что это ты какой‑то взъерошенный? – спросил он. – Сколотил себе состояние?
– Почти что, – ответил я и рассказал ему о том, что произошло у нас с Говардом и Доннером.
С ним чуть не случился припадок от хохота. Он ловил ртом воздух, рычал, топал ногами и наконец проговорил:
– Значит, ты заработал шестьсот тысяч колов только тем, что нанес оскорбление Говарду Маттерсону? Где мое пальто? Я сейчас же иду в Дом Маттерсона.
Я тоже смеялся.
– Вы абсолютно правы. – Я показал ему контракт. – Последите, чтобы он дошел до Маттерсона, но не отдавайте его, пока не получите подписанную им копию. И просмотрите ее внимательно.
– Не сомневайся, просмотрю, черт побери, – сказал Мак. – Я этому подонку, пока у меня мозги варят, не доверюсь. А что ты собираешься делать?
– Я пойду к плотине, – сказал я. – Говард в связи с ней чем‑то обеспокоен. Что там вообще происходит?
– Плотина почти закончена.