— А вам все это уже осточертело, да?
Он повернул к ней голову и внимательно посмотрел на нее. В его глазах читалось одобрение.
— К сожалению, это именно то, что хочет слушать публика, — сказал он, и в его речи она уловила мягкий акцент в сочетании с не правильностью, характерной для негров, и еще намек на застарелый антагонизм.
— Простите, я хотела сделать вам комплимент. Он почувствовал себя свободнее.
— Нам приходится давать людям то, что они хотят, — повторил он, но уже не так агрессивно.
— В этом нет ничего плохого.
— Может быть, вы и правы, — согласился он.
— Меня зовут Джери-Ли, — сказала она. — Я здесь работаю.
— А меня Джон Смит, я тоже здесь работаю, — и он легко рассмеялся.
Она рассмеялась вслед за ним.
— Джон Смит — ваше настоящее имя?
Его глаза сверкнули в темноте.
— Не... Мой папа всегда предупреждал меня: никогда не называй белым своего настоящего имени.
— А как ваше настоящее имя?
— Фред Лафайет.
— Я рада с тобой познакомиться, Фред, — сказала Джери-Ли и протянула руку.
Он осторожно взял ее руку, поглядел близко-близко ей в глаза и сказал:
— Я рад с тобой познакомиться, Джери-Ли.
— Мне действительно очень нравится, как ты поешь.
— Спасибо, — он благодарно улыбнулся. Оркестранты потянулись в зал.
— Мне нужно уходить, — сказал извиняющимся тоном Фред. — Надеюсь, еще увидимся, — и ушел.
— Он даже похож на Ната Кинга Коула, — прошептала Лайза, когда музыкант скрылся в зале.
— Да, — задумчиво ответила Джери-Ли. Она прислушивалась к тому легкому волнению, которое возникло в ней, когда она прикоснулась к его руке. Прислушивалась и думала с опаской, со всеми ли мальчиками она будет испытывать такое ощущение или же только с некоторыми? Внезапно она спросила у Лайзы:
— Ты можешь мне ответить, только честно?
— Спрашивай.
— Ты девушка?
— Ой, Джери-Ли, какие вопросы ты задаешь!
— Скажи, девушка?
— Конечно! — ответила Лайза гордо.
— Тогда ты сама ничего не знаешь, — вздохнула Джери-Ли.
— А что именно?
— Как это все...
— Не знаю! — резко сказала Лайза.
— И тебе никогда не хотелось узнать? Лайза ответила не сразу:
— Иногда...
— А ты кого-нибудь спрашивала?
— Нет. Да и кого спросишь?
— Я понимаю тебя... — прошептала Джери-Ли.
— Наверное, это то, что каждая девушка должна сама для себя открыть.
Джери-Ли ничего не ответила, а про себя подумала, что ее подружка по-своему все очень точно сказала и обобщила.
Глава 8
Солнце изливало на нее свои лучи, и по всему телу расходились волны тепла. Она дремала, уткнув лицо в сгиб локтя, прикрыв глаза от всепроникающего солнечного света рукой. Она загорала...
Не успел он произнести и двух слов, она сразу же узнала его голос, хотя и слышала его только раз, да и то больше месяца тому назад.
— Привет, Джери-Ли. Я вернулся и собираюсь угостить тебя кокой.
Она приоткрыла глаза, и взгляд ее упал на его ноги. Теперь они были бронзовыми от загара.
— Где ты был? — спросила она.
— В Калифорнии, гостил у матери, — ответил он. — Они в разводе с отцом. Она промолчала.
— Ты все еще побаиваешься нарушать правила?
Она отрицательно покачала головой.
По мере того как раскалялось лето, правила, определяющие взаимоотношения между членами клуба и обслугой, расшатывались. Больше того, началось какое-то братание с обслугой. От Лайзы она узнала, что так происходило каждое лето.
Джери-Ли поднялась на ноги — он оказался значительно выше, чем запомнилось ей.
Они пошли к бару, и он непринужденно взял ее за руку. Ей показалось, что по телу прошел электрический ток от его руки. А в том месте, куда он прикоснулся, вдруг стало покалывать, словно иголочками. Ноги внезапно ослабели, в самом низу живота возник знакомый болезненный узел.
Она с удивлением и недоумением вопрошала себя: почему с ним все это оказалось гораздо сильнее, чем с другими?
Он указал ей на один из пустых маленьких столиков под ярким солнечным зонтиком.
— Садись сюда, — сказал он. — Здесь прохладнее, чем в баре. Я принесу коку.
— Мне, пожалуйста, вишневую коку.
Он вернулся очень скоро и принес для нее коку и баночку пива для себя. Сев напротив, он улыбнулся.
— Будь! — и сделал большой глоток из банки. Она стала потягивать коку через соломинку и рассматривать его. Он оказался чуть старше, чем она думала. Во всяком случае, ему должно было уже исполниться восемнадцать, для того чтобы получить в баре пиво.
— Вкусно? — спросил он. Она кивнула.
— Как тут было без меня? Все хорошо?
— Все о'кей.
— Я имею в виду погоду.
— А я о погоде и ответила.
Они смущенно умолкли. Через несколько минут он заговорил снова:
— Ты первая, кого я стал искать, вернувшись.
— Почему? — она посмотрела ему прямо в глаза. Он улыбнулся.
— Может быть, потому, что ты такая красивая.
— Тут есть девочки и покрасивее меня, — она сказала это без тени кокетства или тем более притворства, — просто констатировала факт.
— Ну, это вопрос взглядов и вкусов, — сказал он с улыбкой. — Ты же, наверно, отметила, что я не забыл твое имя? Готов биться об заклад, что мое ты забыла.
— Уолт.
— А дальше?
— Ты не сказал.
— Уолтер Торнтон-младший. А ты?
— Рэндол, — ответила она и спросила:
— Твой отец писатель?
— Угу. Ты что, знаешь его?
— Вроде бы знаю. Он сидел рядом со мной в автобусе всю зиму, когда ездил на вокзал, к поезду. Он рассмеялся.
— Это точно мой папаша. Он не водит машину.
— А он сейчас здесь? Я слышала, он уезжал в Европу.
— Вчера вернулся. Я специально прилетел из Лос-Анджелеса, чтобы встретить его.
— Я не знала, что он член клуба. Я его никогда здесь не видела.
— А он просто никогда и не ходит в клуб. Не думаю, что он вообще хоть раз тут появлялся. Просто он купил членство для моей матери. Она обычно жаловалась, что ей нечего делать, когда он ездит по своим делам.
— Как жаль, — сказала она разочарованно. — Я надеялась, что смогу поговорить с ним. Я хочу стать писателем, а он, как мне кажется, один из настоящих.
— Я могу попросить отца поговорить с тобой.
— Спасибо. Он улыбнулся.
— Ну а теперь, может быть, мы поговорим с тобой, а?
— Мы же разговариваем.
— Не совсем. В основном, я отвечаю на твои вопросы.
— Но я не знаю, о чем говорить.
— Вот это честно, — опять рассмеялся он. — Что тебя интересует в жизни?
— Я же сказала, что хочу стать писателем.
— А кроме того? Ты увлекаешься спортом? Танцами?
— Да.
— Не очень-то подробный ответ.
— Боюсь, что я не очень интересная собеседница. Не то, что девушки, которых ты знаешь.
— Почему ты так думаешь?
— Они умеют развлекаться и весело проводить время. А я — не умею.
Вообще-то Порт-Клер — не самое лучшее место для тех, кто здесь родился.
Тут никогда ничего не происходит.
— Ты придешь сегодня вечером на танцы? Она молча кивнула.
— Я надеюсь встретить тебя на танцах.
— Ладно, — она встала. — Спасибо за коку. Мне пора идти.
— Так мы еще увидимся, — сказал он утвердительно и долго смотрел ей вслед.
Да, в одном она была права: она никак не походила на других девушек, которых он знал. Любая из них — так ли, иначе — была кокеткой и лицемеркой и умело играла в извечную женскую игру поддразнивания и обещаний, а она, — и он почему-то был в этом совершенно уверен — эту игру не признавала и никогда в нее играть не станет.
А Джери-Ли прислушивалась к своим ощущениям — только когда она вошла В здание клуба, мышцы немного расслабились. Удивительно, какое странное воздействие оказывает на нее этот парень — необъяснимое, внезапное ощущение собственного "я" и одновременно нарастание сексуального напряжения.