– Командиром диверсионно‑разведывательной группы.
– Ексель‑моксель! – повторил Ковшов. – А почему же вы рядовые?
– Нас разжаловали.
– Иди ты! За что?
– Хватит трепаться, – прервал наше интервью Артист. – Давайте лучше устроим пробежку. Хоть размяться после гражданки. Только не на пять километров, а на все тридцать. И с полной выкладкой. Как вы на это, товарищ младший лейтенант?
– А если кто сдохнет? – недоверчиво спросил Ковшов.
– Вы? – удивился Артист.
– Вы!
– Заодно и проверим.
– Уговорили, – кивнул Ковшов и оглядел нас не без некоторого злорадства. – Только темп буду задавать я. А кто будет отставать, подгонять буду поджопниками.
Годится?
А вот этого ему говорить не следовало.
Артист нехорошо ухмыльнулся.
– Годится, товарищ младший лейтенант! – жизнерадостно заявил Муха.
– Смирно! – скомандовал Ковшов, заметив приблизившегося к нам заместителя начальника лагеря. – Товарищ подполковник, докладывает младший лейтенант Ковшов.
Отделение резервистов занимается общефизической подготовкой.
Подполковнику было лет сорок. Крупный, затянутый в камуфляж, подобранный, как и все офицеры в этом учебно‑тренировочном центре. Судя по жесткому лицу с давним, глубоко въевшимся в кожу загаром, небыструю свою карьеру он делал не в московских штабах.
– Вольно, – сказал он. – Наметили программу?
– Так точно, – доложил Ковшов. – Выходим на тридцатикилометровый кросс с полной выкладкой с зачетом времени.
– А не круто сразу‑то?
– Они сами предложили.
– Ну, попробуйте. – Подполковник оглядел нас критическим взглядом и неодобрительно покачал головой:
– Вырядили вас! Хуже старья не нашлось?
Переодеть. Во все новое. В то, в чем они пойдут на задание. Подогнать все как на парад. Скажи на складе: я приказал.
– Слушаюсь! – вытянулся Ковшов.
– На какое задание? – поинтересовался я.
– Узнаете. В свое время.
* * *
К проходной КПП, от которой начался наш марш‑бросок, мы вернулись через три часа десять минут. В норму не уложились по не зависящим от нас причинам.
Возле КПП нас поджидал подполковник.
– Неплохо, – взглянув на часы, заметил он. – Очень даже неплохо. Когда, по‑твоему, они будут готовы?
– Хоть сегодня, – буркнул Ковшов, мокрый как мышь.
– Не горячишься? – спросил подполковник.
– Да они перли, как лоси! Да еще, это… – Ну‑ну. Что это?
– "Что", «что»! Меня на себе волокли! Почти полпути!
– Не наговаривайте на себя, товарищ младший лейтенант, – мягко укорил его Муха.
– Всего каких‑нибудь пять‑шесть километров, было бы о чем говорить!
– Вот даже как. Значит, и верно, готовы. Очень хорошо. Но не сегодня, нет. – Подполковник посмотрел на часы, немного подумал и заключил:
– Завтра. А пока получите что положено и можете отдыхать.
– Товарищ подполковник, а что нам положено? – спросил Боцман.
И получил исчерпывающий ответ:
– Что положено, то и положено.
* * *
А положено нам было вот что:
Комплект тактического снаряжения «Выдра‑ЗМ» – 5 штук.
Пистолет бесшумный самозарядный ПСС калибра 7,62 мм с четырьмя обоймами по шесть патронов в каждой – 5 штук.
Пистолет‑пулемет АЕК‑919К «Каштан» – 5 штук.
Патроны для «Каштана» – 4500 штук.
Бесшумная снайперская винтовка ВСС «Винторез» с оптическим прицелом ПСО‑1 и ночным прицелом НСПУМ‑3 – 1 штука.
Патроны для «Винтореза» – 60 штук.
Нож выживания «Оборотень‑2» в комплекте с метательным ножом «Оса» и мини‑ножом «Робинзон» – 5 штук.
Нож разведчика стреляющий НРС – 5 штук.
Самовзводный гранатомет РГ‑6 с шестирядным барабаном револьверного типа – 3 штуки.
Ручной зенитно‑ракетный комплекс «Игла» с определителем «свой – чужой» и ракетой со стартовым ускорителем – 2 штуки.
Светошумовые гранаты – 20 штук.
Ручные гранаты Ф‑1 – 20 штук.
Радиостанция космической связи «Селена‑5» – 1 штука.
Шифровальный прибор «Азимут» – 1 штука.
Бинокль ночной БН‑2 – 3 штуки.
Взрывчатка пластиковая – 6 кг.
Радиовзрыватели – 20 штук.
И др.
– Мама ро’дная! – только и сказал Артист.
* * *
На следующее утро я проснулся оттого, что кто‑то тряс меня за плечо. Я открыл глаза и не сразу сообразил, где это я нахожусь. Потом понял. В офицерской казарме. Точнее, в комнате одноэтажного сборно‑щитового дома вроде тех, что стоят в подмосковных пионерлагерях. Три десятка таких домов, покрашенных в веселенький зеленый цвет, тянулись шеренгой вдоль бетонной ограды среди мачтовых сосен. К ним вели посыпанные песком дорожки, это еще больше усиливало сходство с большим пионерским лагерем.
В комнате стояло десять железных коек, пять были пустые, на остальных дрыхли ребята. Снаружи пробивался свет раннего утра. Над моей койкой возвышался младший лейтенант Ковшов. Заметив, что я проснулся, он приложил палец к губам:
– Тихо.
– Подъем? – спросил я.
– Нет. Оденься и выйди.
Он прошел к выходу, осторожно наступая на скрипучие половицы. Я взглянул на часы. Что за черт? Еще целых полчаса можно было поспать! После вчерашнего марш‑броска все мышцы ныли, требовали хорошей разминки. Но с этим, похоже, придется погодить.
Ковшов ждал меня на крыльце, прохаживаясь от одних перилец к другим и бросая рассеянные взгляды окрест. Лагерь был пуст, чист, будто бы вымер. Ни единого движения у казарм, на плацу, у бетонных боксов с автомобилями и бронетехникой.
Лишь вдалеке, возле будки КПП, солдаты из ночного караула мели дорожки.
Ковшов был чисто выбрит, подтянут и мрачен, как носорог.
– Мне нужно кое‑что тебе рассказать, – сообщил он. – Но сначала хочу спросить.
Ты сказал вчера, что я офицер новой формации. Которая тебе непонятна. Что тебе непонятно?
– Охренел?! – возмутился я. – Ты меня поднял, чтобы спросить об этой фигне?
– Это не фигня. Я долго думал о смысле жизни… – Как?! – поразился я.
– А что? – удивился Ковшов.
– Ничего. Не обращай внимания, я еще не проснулся. Значит, ты думал о смысле жизни. И что придумал?
– Возрождение России начнется с армии. Но сначала должна возродиться сама армия.
Дух армии – железная дисциплина. Верность долгу. Офицерская честь. Офицерами всегда были лучшие люди России. Не так, скажешь?
До чего же приятно разговаривать на такие темы без двадцати шесть утра!
– В старой России офицерами были дворяне, – сказал я, с трудом подавляя зевок. – Самая образованная часть общества, это верно. Но лучшая? Не уверен. А в советские времена в офицеры шли те, кто уже в восемнадцать лет высчитывал, какая у него будет пенсия по выслуге.