Сидящий за столом Шадид, смуглый, плотный, с приплюснутым носом и оспинами на лице, посмотрев на нее, кивнул:
— Ну что?
— Господин Абду-Азиз, он просто стоял в холле. Придав взгляду строгость, Абду-Азиз посмотрел на Фаризу.
Подумал: хороша. Все бы отдал, чтобы разделить с ней ложе. Но в оперативной работе — полный нуль. Вслух же сказал:
— И все? — И все.
Абду-Азиз Шадид, работавший раньше в армейской разведке, был переведен в московское посольство примерно в то же время, когда здесь появился Сайед. В агентурную сеть посольства в Москве ему порекомендовали Сайеда не включать, и Абду-Азиз был этому искренне рад. Сразу же по приходе в посольство он сначала невзлюбил, а потом просто возненавидел этого, как он был глубоко убежден, бездельника. В Халиде Сайеде ему было ненавистно все — деньги, успех у женщин, независимость, наконец, полная вседозволенность во всем, что касалось рабочего времени. Пока он, Абду-Азиз, все будние дни, а порой и в субботу, и в воскресенье торчит, как проклятый, в своем кабинете, ожидая то вызова к послу, то звонка из столицы, этот красавчик все вечера и ночи напролет раскатывает на своем «Саабе» по ресторанам, а днем отсыпается. Один раз он попробовал поговорить с послом об этом парне напрямую, но тот ушел от ответа, сказав, что у Халида где-то наверху есть покровители. В общем-то он и сам предполагал что-то вроде этого. Парень, которому столько прощается, не может не быть родственником какого-нибудь напыщенного министра или другого члена правительства. Что ж, тем хуже придется этому члену правительства, когда он найдет на его родственника компромат. Скрытое наблюдение за сотрудниками посольства не входит в задачу военного атташе, он это знал, но не входит лишь в том случае, если поведение сотрудника не угрожает военным интересам государства. Абду-Азиз умышленно поручил наблюдение Фаризе, ведь в случае чего всегда можно будет сослаться на глупость новенькой, которая просто не так его поняла.
— Ты хорошо смотрела?
— Хорошо. Ну… он вообще-то смотрел на машину.
— На машину?
— Да, на машину, которая стоит внизу, под окнами. Темно-синий «Мерседес».
— Да? — Встав, Абду-Азиз подошел к окну. Сказал, не оборачиваясь: — На какую машину?
Подойдя к окну, Фариза чуть коснулась его плечом. Абду-Азиз еле удержался, чтоб не вздрогнуть. Ну и девка. Только от мысли, что он сделал бы с ней в постели, он покрывается потом. Но «Мерседес», на который они смотрят, конечно же, пустышка. Абсолютная пустышка. Смотрел на машину… Ясно, человек, стоящий у окна, машинально будет смотреть именно на ту машину, которая в этот момент окажется внизу.
Фариза кивнула:
— Вот на этот темно-синий «Мерседес». У ворот.
Ладно, подумал Абду-Азиз, не буду ее расстраивать. Наблюдатель она никакой, но с этой куколкой надо сохранять хорошие отношения. Вполне возможно, ему и удастся когда-нибудь уложить ее в постель.
— Фариза, посмотри пока за машиной. Я попробую ее сфотографировать.
— Хорошо, господин Абду-Азиз.
Достав из ящика стола «Полароид» с трансфокатором, сделал несколько снимков, в основном стараясь брать в кадр номер. Затем таким же образом снял стоящие рядом с «Мерседесом» две другие машины. Сказал, положив на стол пачку отпечатков:
— Проверить, кому принадлежит эта машина, теперь ничего не стоит. У нас есть ее номер. Так ведь, Фариза?
— Конечно, господин Абду-Азиз.
— Возьми одно фото.
— Взяла, — Фариза взяла верхний фотоотпечаток.
— На этом отпечатке видны номера трех машин, стоящих у посольства. Позвони в УПДК и скажи, что мы хотели бы знать имена москвичей, машины которых периодически нарушают правила парковки у посольства. И продиктуй им эти три номера. Сможешь это сделать?
— Конечно, господин Шадид. — Она снова чуть заметно коснулась своим плечом его плеча.
С интересом посмотрела на улицу:
— Видите?
— Вижу. Он проследил, как Сайед, выйдя из посольства, сел в свою машину. Черный «Сааб», тронувшись с места, проехал до угла и свернул. Перевел взгляд на темно-синий «Мерседес». Машина, подав назад, развернулась и, повторив путь «Сааба», исчезла в том же направлении. Вот тебе на. Девчонка-то, оказывается, совсем не такая дура. Фариза посмотрела на него:
— Видите? Этот «Мерседес» поехал за ним.
— Вижу. Иди в приемную и сделай то, что я тебе поручил. Узнай, кому принадлежит этот «Мерседес». Я буду ждать здесь.
— Хорошо, господин Абду-Азиз.
На бумажке, которую Фариза положила перед ним, когда вернулась в кабинет, было написано:
«Мерседес-600» № 14-15 МОА. Владелец — Липницкий Иосиф Борисович».
* * *
Попетляв по Москве и сделав несколько разворотов на бульварах, черный «Сааб» Сайеда в конце концов остановился в переулке недалеко от Трубной площади. Припарковав «Мерседес» сразу за ним, Липницкий вышел из машины. Халид вышел из своей. Улыбнулся:
— Привет, Иосиф.
— Привет, Халид.
— Давно не виделись.
— Да, Халид, что есть, то есть.
— Правда, я недавно видел тебя в «Интерконтинентале», ты сидел в компании. Но естественно, подходить не стал, ты был занят. Как дела?
— Все в порядке.
Оглянувшись, Халид кивнул в сторону Рождественского бульвара:
— Может, поговорим там? Народу вроде немного.
— Давай там.
Пройдя на Рождественский бульвар, они сели на скамейку. Липницкий сказал без всяких предисловий:
— Халид, у меня есть информация.
— Я слушаю.
— Есть восемь самолетов последней модели и семь вертолетов, каждая машина стоимостью примерно в тридцать миллионов долларов. И вооружение и приборы примерно на такую же сумму. Всего хозяйства в общей сложности — на миллиард долларов.
Халид некоторое время изучал землю под ногами. Посмотрел на Липницкого:
— Начнем с того, что не так легко найти покупателя, имеющего миллиард долларов.
— Знаю. Но в данном случае можно обойтись меньшими средствами.
— Какими?
— Я не специалист по таким операциям. Но думаю, раза в три меньше. Товар можно просто взять.
— Интересно. И где же его можно взять?
— Это я скажу. Условия такие же, какие у нас были прежде: еще до того, как я скажу, где это хозяйство можно взять, на мой счет в Лихтенштейне должны быть переведены сто тысяч долларов. И после того, как все закончится, вы переводите мне десятую процента от того, что заработаете.
— То есть, миллион баксов? Если товара на миллиард долларов?
— Реально миллиарда не получится. С учетом ваших расходов получится миллионов пятьсот-семьсот. Скажем, вы переведете мне еще пятьсот тысяч. Гроши.
Достав из кармана сигареты, Халид закурил. Сделав несколько затяжек, сказал:
— Судя по расходам, предприятие рискованное.
— Халид… О риске вообще говорить смешно. Все наше дело — сплошной риск.
— Это да.
— Но при правильной постановке дела расходы, которые вы понесете, себя окупят. При этом дело такое: решение ты должен принять не позже завтрашнего дня. Поскольку доступно хозяйство, о котором я говорю, будет самое большее неделю.
— Маловато.
— Маловато. Но я здесь ни при чем.
— То есть я должен перевести тебе деньги или сегодня, или завтра.
— Да. Халид, если ты помнишь, мы всегда так делали. И я ни разу тебя не подводил.
— Все верно. Но все равно я должен подумать. Кроме того, мне нужно переговорить с людьми.
— Я понимаю. Говори, я не против.
— Давай так: я позвоню тебе к ночи. И скажу одно слово: да или нет. Мое «да» будет означать, что завтра с утра, скажем, ровно в восемь, мы встречаемся на этом же месте. Как?
— Нормально.
— Если дело будет решено, мы сразу идем в банк, я перевожу деньги, а потом мы обговариваем все подробно. Идет?
— Идет.