Поднял голову:
— Хорошо, Глеб Константинович значит Глеб Константинович. А что, милок — плохое слово?
— Неплохое. Жаль только, что я не милок. Вы мне лучше скажите — сами-то вы кто?
— Как кто? Милиция, — сказал молчавший до этого второй милиционер.
— Милиций много. Какая вы милиция?
Парень в майке снова начал что-то шептать тому, кто сидел за рулем. Отмахнувшись, тот сказал:
— Ладно тебе.
— Не понял, — сказал Глеб. — Что это у вас там на носу «Част» написано? Значит, частники?
— Частники здесь ни при чем. «ЧАСТ» значит — Черноморская аэрофизическая станция. Здесь заповедник, мы следим за сохранностью окружающей среды.
— Так бы сразу и сказали. Рыбинспекция, что ли?
— В том числе и рыбинспекция.
— Грамотно излагаешь. Тогда при чем здесь наши документы? И заход в территориальные воды? За этим пограничники должны следить.
— А мы помогаем пограничникам. — Милиционер за рулем захохотал. Подумав, Глеб сказал:
— Вот что, ребята. Можете подплыть поближе к берегу?
— Ну, можем…
После нескольких гребков лодка приблизилась к берегу. Дождавшись, когда лодка ткнется носом в гравий, Глеб зашел в воду. Сказал рулевому на ухо:
— Тебя как зовут?
— Геннадий.
— То есть Гена?
— Ну, Гена.
— Так вот, Гена, я приплыл сюда с дружественным визитом.
— Это еще с каким дружественным визитом?
— К Жуку.
— К Жуку? — Все трое в лодке переглянулись.
— Знаете Жука? — так же негромко сказал Глеб. — Жукова Серегу? Из Феодосии?
Сидящие в лодке снова переглянулись.
— Ладно, — сказал Гена. — Мы Жука знаем.
— Вопросы будут?
Все трое молчали. Наконец, быстро глянув на товарищей, Гена сказал:
— Глеб Константинович… В такую даль сюда перлись…
— Перлись — и что?
— Ну… Может, пара бутылочек у вас найдется?
— А, в этом смысле… — Глеб похлопал Гену по плечу. — Правильно мыслишь, Гена… У меня как раз есть лишних пара бутылочек. Юр, постой, я грева ребятам принесу. — Довгань отошел и почти тут же вернулся, держа в руке две бутылки «Смирновской».
Пока он отсутствовал, на лице Гены отразилась целая гамма чувств. Но Седов, как ни силился, так и не смог понять, какие переживания мучают Гену.
Вернувшись и протянув Гене бутылки, Глеб подмигнул:
— Держите, ребята. Вы заслужили.
Столкнул посудину в воду. Рулевой включил мотор, и лодка, лихо развернувшись, ушла в море.
После того как стук мотора стих, Глеб посмотрел на Седова:
— Обошлось. Черт, шаромыжники. Прихватить хотели на халяву.
— Это точно.
— Вернемся с Кипра, обязательно узнаю у Жука, что это за народ. Идем, нельзя нарушать компанию.
Вернувшись к костру, они посидели с молодежью еще около часа. Затем ребята сказали, что им пора идти. Простившись, Довгань, Алла и Седов тут же перенесли вещи на яхту, чтобы успеть засветло выйти в море.
Глава 6
Секретарша посла Фариза, красивая стройная девушка, войдя в холл второго этажа посольства, поклонилась:
— Салям алейкум, господин Сайед. Доброе утро.
Халид Сайед подумал: сегодня Фариза уже третий раз проходит через холл. Одевающуюся по-европейски, душившуюся отличными духами Фаризу вполне можно было считать девушкой, достойной внимания. Но лишь при одном условии: если бы она не работала в посольстве. Халид Сайед прекрасно знал ей Цену.
Худощавый светлоглазый брюнет, палестинец по происхождению, Халид Сайед формально считался в посольстве Объединенных арабских княжеств в Москве заместителем заведующего канцелярией, но это была крыша. На самом деле занимался здесь только одним: посредничеством при покупке оружия. В это посредничество входили как вполне офи-льно оформляемые сделки, так и бескрайний российский черный рынок. Осмотрев стоящую в двух шагах от него секретаршу, Халид сказал:
— Алейкум ассалам, Фариза-джан. Как всегда, вы прекрасно выглядите. Просто королева.
Фариза еле заметно провела руками по бедрам.
— Ах, господин Сайед, не будем говорить о моем виде Если бы вы знали, с каким трудом я осваиваю новую работу.
— Представляю. Но выглядите вы все равно прекрасно.
— Да ладно вам… Я уже забыла, когда могла по-настоящему выспаться. Но не будем о работе. Хотите кофе?
— О, нет, спасибо.
— Господин посол уехал, я могу сделать небольшой перерыв. Учтите, я прекрасно делаю кофе.
Ну да, подумал он, как бы не так. Шайтан искушает меня твоим видом, но не обольщайся, искушению я не поддамся. Ты здесь всего второй месяц, а я уже третий год. И отлично знаю, зачем сюда присылают таких, как ты.
Халид Сайед твердо придерживался железного правила: никто в Москве, включая сотрудников его собственного посольства, не должен был знать, чем он занимается в этом городе на самом деле. О сделках, заключаемых в России Халидом, могли знать лишь непосредственные участники этих сделок, а также его прямой начальник, директор Департамента безопасности страны генерал Риид Лахи — и никто больше. Да и генерал Лахи в основном узнавал о сделке лишь после того, как на его счет поступал очередной перевод — сумма, составляющая ровно половину комиссионных Халида.
— Спасибо, Фариза-джан. С удовольствием бы выпил с вами кофе. Но совершенно нет времени.
— Ну вот… Как выпить со мной кофе, так у вас нет времени.
— В самом деле нет времени, дорогая моя. Но как только оно появится — я к вашим услугам.
— Ладно. Ловлю вас на слове. Я не прощаюсь.
— Конечно.
Подождав, пока Фариза уйдет, Халид снова перевел взгляд на ту часть Большой Никитской, где чугунные ворота разделяли магазин деликатесов и музыкальное училище. Именно там, у чугунных ворот, почти упираясь в них передним бампером, стоял темно-синий «Мерседес». Сейчас, рассмотрев наконец номер, Халид уже не сомневался — это машина Иосифа Липницкого, хорошо известного ему дилера по оружию. За время своего пребывания в Москве Халид не раз имел дело с Липницким, —знал, что на этого человека можно положиться, и знал также, что зря к посольству Липницкий никогда не подъедет.
С Липницким у них был уговор: как только у того появляется дело, которое может заинтересовать Халида, он на своем «Мерседесе» подъезжает к посольству. Халид тут же уезжает на своем «Саабе» в город, Липницкий следует за ним — и они встречаются в каком-то тихом уголке, которых в Москве полно.
Сайед, конечно, отлично знал, что при заключении большинства сделок нарушает не только международные законы, но также и законы России, и собственной страны. Но это его не пугало. Гораздо хуже было нарушить какой-то из законов московских преступных группировок, связанных с закупками оружия. Этого Халид старался ни в коем случае не делать. Но проколы случались; за три года, проведенных им здесь, в него несколько раз стреляли, один раз взорвали машину и дважды пытались похитить. Его спасла изворотливость, каждый раз он ухитрялся выжить.
Москва для тех, кто занимался оружейным бизнесом, была опасным местом, но Сайед считал, что лучшего места для полнокровной жизни, чем этот город, в мире нет — если, конечно, у тебя есть деньги. Халид был отчаянно храбр, но и хитер, молод, красив, обаятелен и, когда надо, не жалел денег. К тому же он прекрасно говорил по-русски. Всего этого хватало, чтобы выживать в самых экстремальных ситуациях. Что же до опасности — шести-, а то и семизначные суммы, получаемые Халидом за каждую сделку, вполне компенсировали риск, которому он ежедневно подвергался.
Постучав условным стуком в дверь кабинета военного атташе посольства майора Абду-Азиза Шадида, Фариза, не дожидаясь ответа, тут же вошла, аккуратно закрыв за собой Дверь.