Казалось,он былв
нерешительности относительнотого,куда ему идти -к церкви или кулице.
Дважды онподнимал руку в направлениик церкви, как бы разговаривая самс
сбой и собираясь двинуться вее направлении. Затемонпосмотрел на меня с
отсутствующим выражением.
- Взгляни нато, как он одет, - сказал дон Хуан шепотом. - посмотри на
эти ботинки.
Одеждамолодогочеловекабылапотрепанаи помята,аегоботинки
абсолютно износились.
- Он, очевидно, очень болен, - сказал я. - Это все, что ты можешь о нем
сказать? - спросил он.
Яперечислилрядпричин,которыемогливызватьнищетумолодого
человека: плохое здоровье, невезение, безразличие к своему внешнему виду или
может быть его просто только что выпустили из тюрьмы.
Дон Хуан сказал, что я просто спекулирую, ичтоон не заинтересован в
том,чтобыоправдыватьчто-либо,предполагая, что молодой человек явился
жертвой стечения обстоятельств.
- Может быть он секретный агент, который должен выглядеть оборванцем? -
сказал я шутя.
Молодой человек пошел в направлении улицы разболтанной походкой.
- Он не должен выглядетьоборванцем, он и есть оборванец, - сказал дон
Хуан. - посмотри,как слабо его тело. Его руки иноги тонки, он едва может
идти. Никтоне может притворяться настолько,чтобыиметь такой вид. С ним
что-тоопределеннонеладно,однаконеегообстоятельства.Яопять
подчеркиваю, что хочу, чтобы ты видел этого человека как тональ.
- Чтопод этим скрывается, видеть человекакак тональ? - Это означает
перестатьсудить еговнормальномсмыслеилиоправдыватьегонатом
основании, что он похожна лист,отданный на волю ветра. Другимисловами,
этозначитвидетьчеловека,недумаяотом,чтоонбезнадеженили
беспомощен.
Ты абсолютноточно знаешь, очемя говорю. Ты можешьоценитьэтого
человека не обвиняя его и не прощая.
-Онслишкоммногопьет,-сказаля.Моезаявлениенебыло
преднамеренным. Япросто сделал его, вдействительности не зная почему. На
какое-то мгновение я даже чувствовал, что кто-то стоящий сзади меня произнес
эти слова. Мне хотелось объяснить,что мое заявление было еще одойиз моих
спекуляций.
-Этоне спекуляция, - сказалдон Хуан. - в тоне твоего голосабыла
уверенность, которой не было раньше. Ты не сказал: "может быть, он пьяница."
Я чувствовал раздражение, хотя и не зналв точности, почему. ДонХуан
рассмеялся.
- Ты видел этого человека насквозь, - сказал он. - это было"видение".
"Видение"такое иесть. Заявления делаются сбольшойуверенностью,и не
знаешь,какэто произошло. Тызнаешь,что поймалтональ этогомолодого
человека, но ты не знаешь, откуда ты это узнал.
Тызнаешь,что поймалтональ этогомолодого
человека, но ты не знаешь, откуда ты это узнал.
Ядолженбылпризнаться,чтокаким-то образомуменябыло такое
ощущение.
- Ты прав, - сказал донХуан.- в действительности не имеетникакого
значения,чтоонмолод.Онкалека, как те две женщины. Молодость никоим
образом не является барьером против разрушения тоналя.
Ты думал, что должно быть очень много причин для такого состояния этого
человека. Я нахожу, что причина только одна - его тональ. И не то, чтобы его
тональ был слаб из-затого, что он пьет. Тут как раз все наоборот. Он пьет,
потому чтоего тональ слаб.Эта слабостьзаставляет его бытьтем, что он
есть. Но то же самое происходит со всеми нами в той или иной форме.
- Норазветы также несудишьего поведение,говоря чтоэто его
тональ?
- Я даю тебеобъяснение,с которымты никогда раньше невстречался.
Однако это не оправдание и не осуждение. Тональ этого молодого человека слаб
ибоязлив. И однако же,он не одинок. Все мы более или менее в одной и той
же лодке.
В этотмомент очень крупный мужчинапрошел переднами, направляясь к
церкви. На нембылдорогойтемно-серыйкостюм и врукеоннес костюм.
Воротникего рубашки былрасстегнут,а галстук расслаблен.Онобливался
потом. Кожа у него была очень светлая, и это делало пот еще более заметным.
- Следи за ним,-приказал дон Хуан. Шаги мужчиныбыли короткими, но
тяжелыми. В походке его было покачивание. Он не стал подниматьсякцеркви,
но обошел ее и исчез за ней.
- Нет никакой необходимости обращатьсяс телом таким образом, - сказал
донХуансноткой укора. - но печальныйфакт состоитв том, что всемы
научилисьв совершенстветому, как делать наш тональслабым. Я назвал это
индульгированием.
Он положил руку на мой блокнот и не далмне больше писать. Он объяснил
это тем, что до тех пор, пока я записываю, я не способен сконцентрироваться.
Он предложил, чтобы я расслабился, выключил внутренний диалог, отпустилсяи
сливался с тем человеком, которого наблюдаю.
Япопросилего объяснить, чтоонимеет ввиду под"слиянием".Он
сказал,чтонетспособа этообъяснить, чтоэто что-тотакое,что тело
ощущает илиделает,когдаего ставят в наблюдательныйконтакт сдругими
телами. Затемон прояснил этот момент, сказав что в прошлом он называл этот
процесс "видение",и что он состоялиз истиннойтишины внутри, за которой
следует внешнее удлинение чего-то внутри нас. Удлинение, которое встречается
и сливается с другим телом или с чем угодно еще в поле нашего осознания.
В этомместе я захотел вернутьсяк своему блокноту,ноон остановил
меня и начал выделять из толпы, которая проходила мимо, отдельных людей.
Онуказалдесятки людей,составившихширокийдиапазон типовсреди
мужчин, женщин и детей различноговозраста.