Атаман Брюлар сидел на сундуке перед маленьким столиком,
запачканным жиром и вином, на который он оперся локтями, увидев входящего Бенуа.
А потом, устремив на шкипера сверкающие и проницательные взоры свои и подперев голову руками, он приготовился к разговору с ним.
Но Бенуа первый сказал ему с достоинством:
-- Позвольте спросить вас, зачем...
Но Брюлар прервал его своим громким голосом:
-- Позвольте спросить, собака! Чем спрашивать меня, лучше отвечай мне. Зачем ты так долго упрямился остановить свой дрянной баркасишка?
При этих словах лицо господина Бенуа покрылось румянцем справедливого и сильного негодования. Может быть он равнодушно бы перенес обиду,
лично к нему относящуюся, но бесчестить его корабль... его милую "Катерину", называть его красивое судно баркасом. О! Он не мог этого перенести,
а потому и возразил с горячностью:
-- Мой корабль не баркас, слышите ли вы, грубиян! И если бы у меня не была слишком тяжела одна нижняя мачта, то вы бы никогда не догнали
меня...
Тут господин Брюлар захохотал во все горло и продолжал, не переменив положения:
-- Ты заслуживаешь, старый волк, чтобы я велел привязать тебя на веревке к моему кораблю и бросить в море, чтобы ты узнал, как он идет,
но я готовлю для тебя нечто получше, да, дружок, нечто гораздо лучше этого, -- сказал Брюлар заметив удивление Бенуа. -- Но теперь еще не
наступило время, скажи-ка мне, откуда ты идешь?
-- Я иду от африканского берега, занимаюсь торговлей неграми и, нагрузив ими корабль мой, плыву к острову Ямайка, чтобы продать там моих
черных...
-- Я знал все это и прежде лучше тебя и спрашиваю для того, чтобы узнать, не солжешь ли ты...
-- Вы знали это?
-- Да. Я следовал за тобой с самого острова Гореи...
-- Итак, это ваш корабль видел я перед бурей в тумане?
-- Кажется, что так, а потому, мое почтение, товарищ. -- Сказал Брюлар, приложив руку к голове, как будто бы к треугольной шляпе. -- А!
Ты торгуешь неграми! И я также. Как я рад, что мы встретились.
-- Я был уверен, что мы сойдемся, -- сказал Бенуа, несколько успокоенный этим сходством занятий.
-- Но, скажи пожалуйста, где ты взял своих негров, потому что буря разделила нас и я встретил тебя только в эту ночь.
-- На берегу, близ устья реки Рыбьей, они были мне проданы начальником крааля больших Намаков, это была партия малых Намаков, состоящая
из пленных, взятых на войне.
-- А! В самом деле!
-- Да, Боже мой! Я даже думал, если бы груз мой был недостаточен, спуститься до Красной реки, которая находится почти в тридцати милях на
юго-восток от Рыбьей реки.
-- Для чего?
-- Для пополнения моего груза большими Намаками, ибо обе стороны взяли пленных, если большие Намаки продают малых, то малые едят больших
Намаков.
-- А! они едят их?
-- Да они едят их, да еще и без соли.
-- Продолжал Бенуа совершенно успокоенный и шутя... -- А потому, капитан, вы видите, если они едят
их, то может быть охотно дешево продали бы их, и я указываю вам это место как теплый уголок.
-- О! я беру свой груз негров в другом месте... это особенная сделка... некоторый род аферы, которая доставляет мне большой барыш.
-- А!.. -- сказал Бенуа, выпучив свои маленькие глаза, -- это афера?.. могу ли я участвовать в ней?
-- Разумеется, земляк, да ты уже участвуешь в ней.
-- Уже! -- сказал Бенуа, не понимавший ничего в этом.
-- Уже! Но скажи мне пожалуйста, когда ты вышел из Рыбьей реки?
-- Вчера вечером... но эта афера?
-- А на сколько миль, думаешь, ты отошел от нее?
-- Ну, я думаю миль на двадцать. А это афера, которую...
-- И ты твердо уверен в том, что малые Намаки Красной реки взяли так же в плен больших Намаков?
-- Совершенно уверен; сам начальник их Тароо говорил мне это, но вы видите, капитан, что я занимаюсь пустяками, одной болтовней, все что
я могу сделать для вас, это дать вам шесть бочек воды и два бочонка сухарей. Вы легко можете понять, что, имея на корабле около восьмидесяти
штук негров и двадцать человек матросов, это будет для меня большое пожертвование. Но поговорим теперь об афере и я вас уверяю, что кровью своей
жертвую вам!
-- Именно так, -- сказал Брюлар, улыбаясь странным образом.
-- Я не могу дать вам зерна более... -- прибавил Бенуа с решительным видом.
-- Однако ж я клянусь тебе, всеми головами, которые я размозжил... -- воскликнул Брюлар приподняв голову.
-- Всеми горлами, которые я перерезал.
И он встал с места.
-- Всеми людьми, которых я убил.
И он подошел к Бенуа.
-- Всеми кораблями, которые я ограбил, -- и он посмотрел пристально в лицо Бенуа.
-- Что ты сделаешь для меня больше, господин торгаш большими Намаками.
-- Неужели ты изменишь мне? -- спросил его Бенуа, побледнев как смерть.
-- Я тебе изменю!..
И Брюлар сказав эти слова, громко захохотал адским смехом.
-- Ах! бездельник!.. проклятый разбойник, -- воскликнул честный Бенуа, бросившись на него и схватив его за горло.
Но Брюлар, сжав в железном кулаке своем обе руки Бенуа, другой рукой схватив веревку, служившую ему поясом и в несколько минут Бенуа был
скручен и связан, так что не мог нисколько пошевелиться, после чего Брюлар положил его поперек на свой сундук, сказал ему:
-- Вот сейчас мы потешимся над тобой... товарищ!
И он поднялся на палубу, сопровождаемый проклятиями, ругательствами, заклинаниями и ревом несчастного Бенуа, который подпрыгивал и бился,
лежа на сундуке, как рыба на песке.
ГЛАВА VIII
Артур и Мария, или Парижский кутила и его дражайшая супруга
Теперь, любезные читатели, расскажем вам странную историю жизни Брюлара, который был графского рода и происходил от богатого и знатного
французского семейства.