И я сделал попытку.
- Это ваши собственные бриллианты, сударыня? - спросил я.
- Да, сударь, - ответила она, надменно взглянув на меня.
- Пишите акт о продаже с последующим выкупом, болтун, -сказал Гобсек и, встав
из-за стола, указал мне рукой на свое кресло.
- Вы, сударыня, вероятно, замужем? -задал я второй вопрос.
Графиня нетерпеливо кивнула головой.
- Я отказываюсь составлять акт! - воскликнул я.
- Почему это? - спросил Гобсек.
- Как "почему"? - возмутился я и, отведя старика к окну, вполголоса сказал: -
Замужняя женщина во всем зависит от мужа, сделка будет признана незаконной, а
вам не удастся сослаться на свое неведение, раз налицо будет акт. Вам придется
предъявить эти бриллианты, так как в акте будут указаны их вес, стоимость и
грань.
Гобсек прервал меня кивком головы и повернулся к двум преступникам.
- Он прав. Условия меняются. Восемьдесят тысяч наличными, а бриллианты
останутся у меня, -добавил он глухим и тоненьким голоском.- При сделках на
движимое имущество собственность лучше всяких актов.
- Но...- заговорил было де Трай.
- Соглашайтесь или берите обратно, - перебил его Гобсек и протянул ларчик
графине.- Я не хочу рисковать.
- Гораздо лучше для вас броситься к ногам мужа, - шепнул я графине.
Ростовщик понял по движению моих губ, что я сказал, и бросил на меня холодный
взгляд.
Молодой щеголь побледнел как полотно. Графиня явно колебалась. Максим де Трай
подошел к ней, и, хотя он говорил очень тихо, я расслышал слова: "Прощай,
дорогая Анастази. Будь счастлива. А я... Завтра я уже избавлюсь от всех забот".
- Сударь! - воскликнула графиня, быстро повернувшись к Гобсеку.- Я согласна,
я принимаю ваши условия.
- Ну вот и хорошо! - отозвался старик.- Трудно вас уломать, красавица моя.-Он
подписал банковский чек на пятьдесят тысяч и вручил его графине.- А вдобавок к
этому, - сказал он с улыбкой, очень похожей на
вольтеровскую, - я в счет остальной платежной суммы даю вам на тридцать тысяч
векселей, самых бесспорных, самых для вас надежных. Все равно что золотом выложу
эту сумму. Граф де Трай только что сказал мне: "Мои векселя всегда будут
оплачены", - добавил Гобсек, подавая графине векселя, подписанные графом,
опротестованные накануне одним из собратьев Гобсека и, вероятно, проданные ему
за бесценок.
Максим де Трай разразился рычанием, в котором явственно прозвучали слова:
"Старый подлец!"
Гобсеки бровью не повел, спокойно достал из картонного футляра пару
пистолетов и холодно сказал:
- Первый выстрел за мной, по праву оскорбленной стороны.
- Максим, - тихо вскрикнула графиня, - извинитесь! Вы должны извиниться перед
господином Гобсеком.
- Сударь, я не имел намерения оскорбить вас, - пробормотал граф.
- Я это прекрасно знаю, - спокойно ответил Гобсек.- В ваши намерения входило
только не заплатить по векселям.
Графиня встала и, поклонившись, выбежала, видимо, охваченная ужасом. Графу де
Трай пришлось последовать за ней, но на прощанье он сказал:
- Если вы хоть словом обмолвитесь обо всем этом, господа, прольется ваша или
моя кровь.
- Аминь! - ответил ему Гобсек, пряча пистолеты.- Чтобы пролить свою кровь,
надо ее иметь, милый мой, а у тебя в жилах вместо крови грязь.
Когда хлопнула наружная дверь и оба экипажа отъехали, Гобсек вскочил с места
и, приплясывая, закричал:
- А бриллианты у меня! А бриллианты-то мои! Великолепные бриллианты! Дивные
бриллианты! И как дешево достались! А-а, господа Вербруст и Жигонне! Вы думали
поддеть старика Гобсека? А я сам вас поддел! Я
все получил сполна! Куда вам до меня! Мелко плаваете! Какие у них глупые
будут рожи, когда я расскажу нынешнюю историю между двумя партиями в домино!
Эта свирепая радость, это злобное торжество дикаря, завладевшего блестящими
камешками, ошеломили меня.
Я остолбенел, онемел.
-Ах, ты еще тут, голубчик! Я и забыл совсем. Мы нынче пообедаем вместе. У
тебя пообедаем - я ведь не веду хозяйства, а все эти рестораторы с их подливками
да соусами, с их винами - сущие душегубы. Они самого дьявола отравят.
Заметив наконец выражение моего лица, он сразу вернулся к холодной
бесстрастности.
- Вам этого не понять, - сказал он, усаживаясь у камина, где стояла на
жаровне жестяная кастрюлька с молоком.- Хотите позавтракать со мной? - добавил
он.- Пожалуй, и на двоих хватит.
- Нет, спасибо, - ответил я. - Я всегда завтракаю в полдень.
В ату минуту в коридоре послышались чьи-то торопливые шаги.
Кто-то остановился у дверей Гобсека и яростно постучал в них. Ростовщик
направился к порогу и, поглядев в окошечко, отпер двери. Вошел человек лет
тридцати пяти, вероятно, показавшийся ему безобидным, несмотря на свой гневный
стук.
Посетитель одет был просто, а наружностью напоминал покойного герцога
Ришелье. Это был супруг графини, и вы, вероятно, встречали его в свете: -у него
была, прошу извинить меня за это определение, вельможная осанка государственных
мужей, обитателей вашего предместья.
- Сударь, - сказал он Гобсеку, к которому вернулось все его спокойствие, -
моя жена была у вас?
- Возможно.
- Вы что же, сударь, не понимаете меня?
- Не имею чести знать вашу супругу, - ответил ростовщик.- У меня нынче утром
перебывало много народу- мужнины, женщины, девицы, похожие на юношей, и юноши,
похожие на девиц. Мне, право, трудно...
-Шутки в сторону, сударь! Я говорю о своей жене. Она только что была у вас.
- Откуда же мне знать, что эта дама- ваша супруга? Я не имел удовольствия
встречаться с вами.
- Ошибаетесь, господин Гобсек, - сказал граф с глубокой иронией. - Мы
встретились с вами однажды утром в спальне моей жены. Вы приходили взимать
деньги по векселю, по которому она никаких денег не получала.
-А уж это не мое дело-разузнавать, какими ценностями ей была возмещена эта
сумма, - возразил Гобсек, бросив на графа ехидный взгляд.- Я учел ее вексель при
расчетах с одним из моих коллег. Кстати, позвольте заметить вам, граф, - добавил
Гобсек без малейшей тени волнения, неторопливо засыпав кофе в молоко, -
позвольте заметить вам, что, по моему разумению, вы не имеете права читать мне
нотации в собственном моем доме. Я, сударь, достиг совершеннолетия еще в
шестьдесят первом году прошлого века.
- Милостивый государь, вы купили у моей жены по крайне низкой цене
бриллианты, не принадлежащие ей, - это фамильные драгоценности.
- Я не считаю себя обязанным посвящать вас в тайны моих сделок, но скажу вам,
однако, что если графиня и взяла у вас без спросу бриллианты, вам следовало
предупредить письменно всех ювелиров, чтобы их не покупали, - ваша супруга могла
продать бриллианты по частям.
- Сударь! - воскликнул граф.- Вы ведь знаете мою жену!
- Верно.
- Как замужняя женщина, она подчиняется мужу.
- Возможно.
-Она не имела права распоряжаться бриллиантами!
- Правильно.
- Ну, так как же, сударь?
-А вот как! Я знаю вашу жену, она подчинена мужу, - согласен с вами; ей еще и
другим приходится подчиняться, - но ваших бриллиантов я не знаю. Если ваша
супруга подписывает векселя, то, очевидно, она может и заключать коммерческие
сделки, покупать бриллианты или брать их на комиссию для продажи.