Я высажу и оставлю их прогуливаться в городе.
На обратном пути я заберу вас в автомобиле. Когда я привезу вас всех на яхту, то любой, наблюдающий за нами, увидит, что с яхты отъехали пятеро и столько же возвратились. Будем надеяться, они не заметят, что женщин стало на одну меньше.
Князь ожидал дальнейших разъяснений, и герцог сказал:
— Я привезу с собой в автомобиле фуражку для Великого князя, такую же, какую я всегда надеваю на яхте, и пальто, чтобы укрыть его. Он займет в автомобиле место моего друга сэра Гарольда Нантона, которого вы видите здесь. Княжну мы обеспечим шляпой, шарфом и пальто, и если она быстро взойдет на яхту, ее примут за одну из моих гостий. Я привезу одежду и для вас, и для князя Александра.
Все слушали с напряженным вниманием, и герцог продолжал:
— Гарри тоже будет с гостями, а затем все они возвратятся на яхту на лодке. Вы, все четверо, уже будете в безопасности на яхте, прежде чем Гарри с остальными моими гостями заберутся на борт по веревочной лестнице со стороны яхты, обращенной к морю. С берега их трудно будет заметить, а если даже кто-либо и увидит их, то уже ничего не успеет сделать!
Он взглянул на Гарри, прежде чем добавить:
— Если в кого-либо из моих гостей, британских подданных, будут стрелять, я уверяю вас, что это вызовет международный скандал, — Идея превосходная, ваша светлость, — сказал князь, — но для этого нам придется отпустить вас, поверив, что вы вернетесь.
— Я могу лишь дать вам мое слово, — ответил герцог, — что буду с вами завтра утром, скажем, около одиннадцати часов. Думаю, что, действуя слишком рано или слишком поздно, можно привлечь больше внимания, чем в самое оживленное время дня.
Князь Иван кивнул, и герцог поднялся на ноги.
— А теперь, — сказал он, — я хотел бы встретиться с Великим князем. Мне почему-то кажется, что, несмотря на скептицизм вас троих, он доверится мне.
Он двинулся к двери, которую загораживала княжна.
В первый момент она не двинулась с места, и герцогу показалось, что она не хочет позволить ему увидеть ее отца.:
Но когда их взгляды встретились, она сдалась и отошла 9 сторону.
Герцог открыл дверь и вошел в комнату, которая оказалась почти такой же большой, как и первая, и такой же пустой. На полу на куче мешков и соломы лежал пожилой мужчина.
Трудно было узнать в нем Великого князя, которого герцог видел в последний раз на балу в Зимнем дворце, где он был во всем великолепии, в блестящем мундире фельдмаршала, сверкавшем орденами.
Внушительный, более чем двухметрового роста, он привлекал всеобщее внимание не только восхищавшихся им женщин, но и мужчин, которыми командовал.
Теперь же он выглядел каким-то иссохшим, весь поседел, на осунувшемся лице заострились высокие скулы. Но в нем все еще сохранились следы привлекательности, и в отличие от своих молодых сограждан он внушал к себе уважение и держался с достоинством, невзирая на лохмотья и тряпье, на котором лежал.
Герцог приблизился к нему и протянул руку.
.. — Я помню вас, ваша светлость, — проговорил он слабым голосом, — правда, встречались мы при совершенно иных обстоятельствах. ;, — Да, ваше императорское высочество, — согласился герцог. — У меня есть план, о котором я рассказал князю Ивану и вашей дочери, и он поможет нам доставить вас на борт моей яхты и перевезти в безопасное место.
Рука Великого князя была очень холодной, словно над ним уже нависла тень смерти, но отвечал он с теплотой в голосе.
— Благодарю вас, — сказал он. — Я беспокоюсь, не о себе, а о моей дочери. Она молода, а наши страдания в эти последние три года были почти невыносимыми.
— Я могу понять ваши чувства, — ответил герцог, — но я верю, ваше императорское высочество, что худшее теперь позади, и вы должны поверить, что я смогу поскорее увезти вас отсюда.
Герцог знал, как для русских важно, что ответит Великий князь.
— Я доверяю вам, Бакминстер, — сказал он, — не только мою жизнь, которая не так важна, но и жизни этих трех молодых людей.
Герцог склонил голову, как это подобает перед членами императорской семьи.
Глаза Великого князя закрылись, видимо, от чрезмерной усталости, и герцог повернулся и вышел в первую комнату.
— Его императорское высочество доверяет мне, — сказал он после того, как княжна закрыла дверь, — надеюсь, что вы последуете его примеру.
— Хочется верить, что вы не предадите нас, — сказал князь. — Но вы должны понимать, что одно неосторожное слово, один намек на то, где мы находимся, и завтра, если вы приедете забрать нас, мы все будем мертвы!
Герцог ничего не ответил. Он лишь прошел к деревянному ящику, на котором сидел Гарри.
По поручению герцога, покидая яхту, Гарри взял с собой пакет. Он был завернут в коричневую бумагу, и теперь герцог поднял его с пола.
— Отправляясь на встречу с вами, ваше высочество, — сказал он князю Ивану, — я вспомнил, что по русскому обычаю гость всегда должен приходить с подарком к хозяину дома.
То, что я принес, может вам понравиться, и надеюсь, что вы это примете.
Князь на секунду нахмурился, видимо, решив, что герцог намекает на его первоначальное негостеприимное обращение с ним.
Но князь внезапно улыбнулся и, несмотря на свою бороду, вновь стал выглядеть молодым.
— Я благодарю вашу светлость, и хотя не имею представления, что это за подарок, я его принимаю с благодарностью.
— Пожалуй, нам пора уже возвращаться, — сказал герцог. — Нам предстоит многое сделать до одиннадцати часов завтрашнего утра.
Князь коротко рассмеялся, что прозвучало несколько странно после серьезного тона, с каким только что проходило их обсуждение.
— Экипаж ждет вашу светлость! — объявил он. — А вот и ваш кучер!
И князь указал на широко улыбавшегося князя Александра.
— Мы никому не могли довериться, — объяснил князь, — и, естественно, наняли экипаж без ведома его владельца. Остается лишь молиться, чтобы нас не повесили за кражу лошади!
— Нам только этой напасти не хватало! — в шутку согласился герцог.
Князь Александр поспешил за экипажем, и герцог повернулся к княжне, стоявшей у входа в комнату отца.
— Доброй ночи, ваша светлость, — сказал он, раскланиваясь, как и подобает перед царственной особой.
— Доброй ночи, ваша светлость, — ответила она.
Тон ее по-прежнему звучал холодно и неприступно, и герцогу показалось, что княжна, как ни странно, питает к нему неприязнь.
Князь проводил его через темный коридор к выходу и выглядывал в дверь до тех пор, пока не появился экипаж.
— Этот дом был пустой, — тихо сказал он, — и мы надеемся, что никому невдомек, что он теперь занят.
Герцог так и предполагал с самого начала. Наконец экипаж выехал на дорогу из укрытия, где князь Александр прятал его.
— Доброй ночи, — сказал он и поспешил к экипажу вместе с Гарри.
Когда они отъехали, Гарри издал звук, выражавший одновременно и облегчение, и изумление.
— Когда мы направились сюда, — сказал он, — я и не ожидал увидеть ничего подобного.
— Бедняги! — заметил герцог. — Я с трудом узнал Керенского.
— Ничего удивительного! Когда повезешь им одежду завтра, не забудь взять бритву.
— По-моему, она у них есть, — ответил герцог. — У Великого князя почти такая же борода, как и прежде, только очень седая.
— Пожалуй, с их лохмотьями борода — хорошая маскировка.
— И очень эффективная. Даже родная мать не узнала бы их, если б встретила на улице.
— Они и вправду бедняги! Сколько всего им пришлось вынести! — сказал Гарри.