Гадюка Джексон, как прозвал его Джон Ридж, писал, что искренне сочувствует индейцам чероки, однако помочь им ничем не может. Пусть лучше подписывают новый договор и переселяются за Миссисипи, навсегда покинут землю, где похоронен прах их отцов.
Однако говорить об этом юному лейтенанту Темпл не стала.
– Мой муж и Джон Ридж решили сопровождать Элиаса Будино, редактора нашей газеты, в поездке по северным штатам. Нужно собрать средства, необходимые для выпуска газеты. Отец и остальные делегаты будут ждать в Вашингтоне решения Верховного суда. Кстати говоря, мы должны завернуть и в ваш родной Бостон.
– Я напишу родителям, пусть окажут вам достойный прием.
Будь они наедине, возможно, Джед не сдержался бы и наговорил глупостей, но вокруг было слишком много людей. Они простились, и лейтенант с тоской смотрел, как Темпл, сопровождаемая черной служанкой, поднимается по лестнице. Должно быть, они больше никогда не встретятся. Нет, неправда. Теперь он будет видеть ее во сне каждую ночь.
В Филадельфию они отправились в дилижансе. Клинок, которому до смерти надоели бесконечные тщетные заседания в Вашингтоне, был рад сменить обстановку. После прохладной встречи, которую индейцам устроили в столице, Филадельфия, Город Братской Любви, показался им куда более гостеприимным.
Оттуда они направились в Нью-Йорк – огромный шумный город, где по тесным улицам сновали бесчисленные скопища людей. Два удачных митинга в Клинтон-Холле принесли газете восемьсот долларов. Кроме того, удалось собрать шесть тысяч подписей на письме в адрес Конгресса. Это послание решительно осуждало агрессию штата Джорджия против земли чероки.
Из Нью-Йорка путь индейских представителей лежал в Нью-Хейвен, штат Коннектикут. Там тоже удалось добиться неплохих результатов.
До Бостона они добрались в конце февраля. Там, в церкви Олд-Саут, под председательством почтенного Лаймена Бичера и знатока индейских наречий Джона Пикеринга, состоялось еще несколько собраний в поддержку чероки. По окончании последнего из них к Темпл приблизилась пожилая респектабельная пара, сопровождаемая юной девицей. Оказалось, что пожилые леди и джентльмен – родители лейтенанта Пармели.
– Он просил передать вам поклон и выразил надежду, что Бостон покажется вам теплым, несмотря на зиму, – сказала миссис Пармели.
– Ваш сын был очень добр ко мне, когда мы гостили в Вашингтоне, – ответила Темпл, и при этих ее словах юная девица насмешливо фыркнула.
Из-под широкой шляпки виднелись пшеничные локоны, глаза отливали небесной голубизной, а щеки пунцовели сердитым румянцем. Темпл подумала, что у нее в детстве была фарфоровая кукла, как две капли воды похожая на эту особу. Личико у девицы было бесстрастное, но во взгляде Темпл уловила враждебность, причина которой ей была непонятна.
– Ах, простите, – всполошилась миссис Пармели. – Я забыла представить вам невесту моего сына мисс Сесилию Джейн Касл. Познакомьтесь, Сесилия, это миссис Стюарт.
Темпл удивленно взглянула на миссис Пармели, вспомнив, что лейтенант ни словом не упомянул о своей невесте. Интересно, почему?
– Рада познакомиться, мисс Касл.
– Миссис Стюарт, – коротко кивнула Сесилия.
Она заранее прониклась неприязнью к этой особе, которую все называют несравненной красавицей. Кое-кто даже придумал ей прозвище – Индейская Принцесса. Конечно, она может изображать из себя царственную особу сколько ей угодно, но все равно индианка есть индианка. Достаточно посмотреть на эти пухлые губки и развратные глаза, чтобы понять – это настоящая Иезавель.
Слава Богу, родители Джеда стали прощаться. Сесилия резко повернулась и первой зашагала прочь.
Клинок Стюарт безумно скучал. Все эти разговоры в поддержку индейцев до смерти ему надоели.
Он уныло смотрел в окно Американского совета иностранных миссий. Уже три месяца потрачено на пустую болтовню, а где результат? Ну хорошо, удалось собрать немного денег на газету. Но изменилась ли ситуация к лучшему? Ничуть. Самое же скверное то, что делегаты так и не разработали никакого плана действий. Сидят сложа руки, ждут вердикта Верховного суда.
«Нужно сохранить единство» – эту фразу Клинок слышал изо дня в день. Благородные слова, но не более того. Вот и председатель Совета миссий твердит то же самое: терпение, вера в Творца, в молитву. Благонамеренный, беспомощный лепет. Клинок согласен, что нужно взывать к публике, к закону. Однако, если из этого ничего не выйдет, как действовать дальше?
Он – единственный, кто готов об этом думать. Все же прочие, включая Темпл, отказываются даже рассматривать возможность иного исхода. Несколько раз Клинок заводил разговоры на эту тему, но Темпл все время твердила:
– Этого не может быть. Мы не можем проиграть. Ни в коем случае.
Вдоволь налюбовавшись голыми деревьями в парке на Пембертон-сквер, молодой Стюарт взглянул на жену.
– Скажите, мистер Флетчер, долго ли еще ждать вердикта Верховного суда? – спросила она.
– Сегодня первое марта. Думаю, решение суда будет принято со дня на день.
Мистер Флетчер выпятил вперед круглый животик, покачался на каблуках, засунув большие пальцы в карманчики жилета. Его серые глаза смотрели на Клинка задумчиво и серьезно.
– Однако учтите: даже если решение будет принято в вашу пользу, закон не дает права президенту претворить приговор в жизнь.
– То есть как это? – ощетинился Клинок. – Федеральный закон – для президента не указ? А как же недавний конфликт со штатом Южная Каролина? Президент пригрозил, что введет войска, если каролинцы откажутся признавать федеральные законы.
– Для того, чтобы пойти на этот шаг, президент должен сначала получить одобрение Конгресса. Без этого администрация не может дать войскам приказ о выступлении.
Клинок не успел как следует расспросить Флетчера об этом новом обстоятельстве – появился Элиас Будино, редактор газеты, и объявил:
– Верховный суд Соединенных Штатов наконец принял решение. Он объявляет, что Сэмюел Ворсестер и доктор Элизер Батлер осуждены незаконно, вопреки конституции. Это означает, что все законы штата Джорджия, принятые относительно индейских территорий, аннулированы. Верховный судья Маршалл заявляет, что земля чероки – «самоуправляемая территория», неподвластная юрисдикции джорджийцев! Итак, судья Маршалл принял нашу сторону!
Все разом заговорили, стали поздравлять друг друга.
– Это просто великолепно! – воскликнул Джон Ридж.
– Мы выиграли! Выиграли! – схватила Темпл мужа за руку.
Никто не обратил внимания на то, что Клинок Стюарт сохраняет молчание. Он улыбался, пожимал руки, но к всеобщему хору славословий не присоединялся.
Дело можно было считать решенным: чероки имеют право оставаться на своей земле. Отныне штат Джорджия должен конфликтовать с федеральными властями, а не с индейцами.
Клинок очень хотел верить в то, что худшее позади, однако предчувствие подсказывало ему, что это лишь начало новой битвы.
Через несколько дней стало известно, как президент Джексон отреагировал на приговор Верховного суда.
– Джон Маршалл принял решение, пусть сам его и осуществляет, – сказал президент.
Вскоре газеты сообщили, что «достоверные источники» в Вашингтоне утверждают: президент не станет добиваться исполнения вердикта.
Делегаты немедленно вернулись в Вашингтон дилижансом. На сей раз президент принял их сразу же. Следуя вместе с остальными индейцами в резиденцию, Клинок чувствовал, что все напряжены до предела.
Джексон был человеком сухопарым, энергичным, решительным.