В комнате стояла невыносимая духота. Когда они, наконец, вышли на воздух, Маура вдохнула полной грудью, не обращая внимания на вонь от нечистот, которые заполняли улицу.
– Это ужасно! Чудовищно! – Маура старалась держать себя в руках, но голос ее дрожал.
– В таких условиях живут здесь и все остальные, – мрачно отозвался Кирон. – О'Фарреллам еще во многом повезло. Им, по крайней мере, не приходится ютиться в подвале или в комнате, где окна закрывает новоя пристройка к дому. Здесь таких полно, их строят, чтобы выжать побольше денег с квадратною фута, а условия там еще хуже, чем у О Фарреллов.
– Но как же такое разрешают? – Маура так спешила выбраться на чистую широкую улицу, что почти бежала. – Как можно маленьким детям жить в таких жутких условиях? Кто отвечает за это безобразие?
Кирон шагал рядом.
– Патрик говорит, что его домовладельца зовут Белзелл, – сказал он, не отставая от Мауры.
– Его надо привлечь к суду. Надо заставить его улучшить условия жизни в принадлежащих ему домах. Почему такое безобразие сходит ему с рук?
– Дело посложнее, чем может показаться на первый взгляд. Он построил эти дома, это правда, но земля, на которой они стоят, ему не принадлежит. Когда срок аренды на землю истечет, ее владелец имеет право купить построенные на ней здания по себестоимости.
Маура замедлила шаг, сосредоточенно нахмурила брови.
– Но если дело в этом, если земля не принадлежит Бел-еллу, то у него нет никакого стимула что-либо изменять и улучшать. Ведь выигрывает не он, а владелец земли.
– Согласен, – коротко ответил Кирон.
От мысли, неожиданно пришедшей ей в голову, Маура внезапно остановилась.
– И много земли арендует Белзелл у землевладельца? Ведь это означает, что он несет ответственность за десятки и сотни судеб!
– Да, разумеется, – с готовностью согласился Кирон. Он тоже остановился и внимательно смотрел на Мауру.
Она стояла неподвижно. В глазах Кирона было то же самое странное выражение, которое она заметила раньше.
– А Патрик знает, как зовут их землевладельца? – спросила Маура.
Непонятное беспокойство охватило ее, сердце замерло, в висках застучало. Кирон кивнул, вечернее солнце отсвечивало в его густых кудрях, придавая им тускло-золотистый оттенок.
– До своей смерти им был Виктор Каролис. А теперь его сын, Александр.
ГЛАВА 16
Глядя прямо в мужественное, почти извиняющееся лицо Кирона, Маура поняла, что где-то в глубине души она подозревала это с самого начала. К ее ужасу не примешивалось удивление. Каждая богатая семья в Нью-Йорке, о которой она слышала, нажила или увеличила свое богатство благодаря недвижимости. Виктор Каролис ничем от них не отличался. Как и остальные, он приумножил свой капитал за счет бесчеловечных условий жизни сотен тысяч бедняков. Не спуская с Кирона глаз, Маура спокойно сказала:
– Александр теперь законный владелец земли, но он не отвечает за ужасные условия проживания. Виноваты его отец и те, кому он сдавал землю в аренду.
Кирон взял ее под руку, и они пошли по направлению к Пятой авеню.
– А как ты думаешь, что он сделает, когда ты расскажешь ему обо всем, увиденном сегодня в Бауэри? – спросил Кирон, дождавшись, пока стихнет шум от прогрохотавшей мимо них тележки со льдом.
– Он изменит условия жизни к лучшему. Проведет воду, проследит, чтобы во всех квартирах появились туалеты. Изменит сроки аренды, запретит сдавать подвалы под жилье, позаботится, чтобы в комнатах сделали окна, чтобы новые постройки перестали пристраивать вплотную к стенам старых домов, закрывая свет.
Они шли уже по другой улице. Ямы на тротуарах стали не такими глубокими, да и встречались реже. Среди повозок и телег стали попадаться фаэтоны и кареты.
– Ну, если он все это сделает, начало будет отличное, но это далеко не все, нужно гораздо больше, – отозвался Кирон, продолжая держать Мауру под руку. – Все эти кварталы необходимо просто снести, а на их месте построить новые дома, подальше друг от друга, чтобы было больше свежего воздуха. Нужны школы, может, даже Общество помощи детям…
Вскоре они вышли на Пятую авеню. Мимо проехал изящный экипаж, запряженный четверкой гнедых красавцев, на запятках стояли выездные лакеи. Маура опять остановилась. Она смотрела на роскошные особняки, украшенные башенками, подобно средневековым замкам, и сказочными куполами. Она увидела вдали особняк Каролисов. Это будет просто. Нужны только деньги, а денег у Александра полным-полно. Маура обернулась к Кирону и уверенно улыбнулась.
– Когда я уезжала из Ирландии, я не представляла, чем буду заниматься здесь, в Нью-Йорке. Теперь знаю и не могу дождаться, когда начну встречаться с архитекторами, со строителями…
Кирон смотрел на Мауру уже не так мрачно, как когда говорил о землевладельцах. В глазах у него появились озорные огоньки, так хорошо знакомые Мауре. Куртка все так же висела у него через плечо на большом пальце, он взял ее поудобнее и сказал с улыбкой:
– Сначала тебе придется поговорить со своим мужем, любовь моя.
– Знаю, – улыбнулась в ответ Маура.
Вечерело, Александр, наверное, уже вернулся домой после встречи с Лиэлом Кингстоном и недоумевает, где она пропадает. Несмотря на радость от встречи с Кироном, Маура заторопилась домой. При мысли об Александре ее охватило желание остаться с ним наедине, она хотела этого больше всего на свете.
– Мне пора домой, – сказала она. Ей совсем не показалось странным, что она называет похожий на мавзолей особняк Каролисов своим домом. Это действительно ее дом, раз Александр ждет ее там.
– Не пропадай, – попросил Кирон. Он произнес эти слова небрежно, но его карие глаза с золотыми искорками смотрели на нее очень серьезно.
– Хорошо, – ответила Маура.
Оба отлично понимали, что нет нужды просить ее об этом. Каким бы дальним ни было их родство, они были не только друзьями, но и родными людьми. Их объединяло общее происхождение, общее прошлое, они понимали друг друга с полуслова, как не понимал их никто другой. Ни лорд Клэнмар, ни даже Изабел.
Из шумного потока экипажей, спешащих в обе стороны по Пятой авеню, Маура безошибочно выделила серо-голубые с золотом ливреи. Маура помахала рукой, обтянутой кружевной перчаткой, кучеру, который высадил ее на углу улицы, и увидела, что он с облегчением смотрит на нее.
Маура направилась к экипажу, мучаясь угрызениями совести. Когда она попросила кучера высадить ее, то сказала, чтобы он не дожидался. Очевидно, он не поверил такой необычной просьбе и весь день ездил по улице туда и обратно, чтобы быть на месте, когда понадобится.
Когда карета остановилась рядом с ними, Кирон какое-то время не мог прийти в себя от изумления. Маура очень хорошо понимала его состояние. Одно дело сознавать умом, что богатство и хороший вкус не всегда идут рука об руку, и совсем другое дело увидеть подтверждение этому собственными глазами.
Сиденья и спинки кареты Каролисов были обтянуты бледно-голубым шелком и отделаны золотым шнуром. Широкие бапты из бледно-голубого бархата украшали каждый угол. Два маленьких негритенка в серо-голубых ливреях и напудренных париках стояли на запятках в качестве выездных лакеев. Герб, придуманный Виктором Каролисом, украшал обе дверцы кареты, а множество золотых завитушек сделало бы честь гербу любого императора.
– Иисус и Мария с Иосифом! – невольно вырвалось у изумленного Кирона. Он еще больше заломил кепку набок на своей непослушной шевелюре.