– Каролисам никогда не объясняли разницы между личным и королевским выездом?
Не удержавшись, Маура рассмеялась, ее смех разрядил обстановку. С помощью лакея она поднялась в карету. Маура твердо решила поговорить с Александром об этих напудренных париках, вызывающих смех, и о том, чтобы обязательно убрать бархатные банты с кареты, прежде чем она воспользуется ею опять.
Кирон улыбнулся ей с тротуара.
– Жаль, что старик Мерфи не видит тебя сейчас, – произнес он насмешливо, не обращая внимания на любопытные взгляды, которыми окидывали его пешеходы и владельцы проезжающих мимо экипажей.
Мауре и в голову не приходило, что они весьма странно смотрятся вместе. Она в изысканном шелковом платье, в кружевных перчатках, сидящая в кричаще-роскошной карете Каролисов, и Кирон в выцветшей голубой рубашке с распахнутым воротом, в лихо сдвинутой набекрень кепке.
– Возможно, – с радостью переходя на язык своего детства, отозвалась Маура.
Кирон громко рассмеялся, какой-то прохожий в изумлении уставился на роскошный экипаж, не веря своим глазам. Потом и он, и Кирон скрылись из вида, а Мауру поглотила суматоха Пятой авеню.
– Где ты была? – переспросил Александр недоверчиво.
– В Бауэри. – Она сняла перчатки и положила их на маленький столик, украшенный позолоченной бронзой и тончайшим фарфором. Из ванной комнаты доносился шум льющейся зоды – это Тиль готовил вечернюю ванну для Александра.
– Где? – Александр не верил ушам, надеясь, что просто не расслышал.
– В Бауэри, – повторила Маура, вынимая заколки из прически. – Я была там вместе с Кироном, у него там живут друзья…
– Боже правый! – Александр побледнел от волнения. – Я же сказал тебе вчера, что не хочу, чтобы ты якшалась со своими ирландцами! – Маура видела, что он не притворяется, а действительно перепуган. – Ты хоть представляешь, что будут говорить, когда узнают о твоем походе в Бауэри? Ты отдаешь себе отчет в том, что наделала?
Они смотрели друг на друга через комнату, и оба понимали, что повторяется неприятная сцена: они опять ссорятся, как накануне вечером. Маура заговорила, осторожно подбирая слова. Она понимала, что сама виновата, не нужно было так сразу выкладывать новости:
– Кирон – мой дальний родственник, троюродный брат, как тебе Чарли. Мне нужно иногда с ним встречаться, я должна быть уверена, что у него все хорошо.
Маура говорила спокойно, она старалась, чтобы Александр понял се. Волосы упали ей на плечи. Маура выглядела очень соблазнительно, и непреодолимое желание вновь охватило Александра. Он взъерошил рукой волосы, его разрывали противоречивые чувства. С одной стороны, Александр пришел в ярость от того, что Маура не послушалась и поступила ему наперекор, а с другой – был в ужасе от того, какой опасности она подвергалась, посещая Бауэри, и что ее могли там увидеть. При этом он восхищался ее смелостью, тем, что она вес таки решилась на этот шаг. Он боялся сплетен, которые вызовет в свете ее поступок, и одновременно предвкушал всеобщее удивление. Но все эти противоречивые чувства пересиливало жгучее желание близости с ней. Александр был не в силах совладать с этим желанием. Оц подошел к Мауре, нежно обнял ее и ласково отчитал:
– Не твоя вина, что ты пока не понимаешь, что можно делать, а что – нет, хотя я совершенно не понимаю, как у тебя хватило смелости отправиться в этот рассадник заразы, туда, где тебе совсем нечего делать.
Маура обняла его, крепко прижалась к широкой груди. Она была очень благодарна ему за желание избежать ссоры.
– Ты правильно сказал – это настоящий рассадник заразы. – Она немного отстранилась от Александра, чтобы видеть его лицо. – Ты сам был там когда-нибудь? Представляешь, как там живут люди?
Мысль эта показалась Александру настолько несуразной, что он рассмеялся.
– Нет, – ответил он, освобождаясь от Мауры и направляясь в ванную, чтобы отпустить Тиля. – Я никогда там не был.
Маура оставалась на месте, пока не услышала, как Тиль вышел из ванной через дверь, ведущую в коридор, и пока Александр не вернулся к ней.
– А зря, – тихо сказала она, глядя на Александра горящими глазами. – Условия там ужасные, намного ужаснее, чем можно себе представить.
Александр не для того отпустил Тиля и отложил ванну, чтобы обсуждать с Маурой условия жизни в трущобах. Он притянул ее к себе и умиротворяюще сказал:
– Тебе не надо было туда ходить. Неудивительно, что это на тебя так подействовало.
Александр говорил глухо, все сильнее прижимая к себе Мауру. Она почувствовала его желание, и ответное чувство охватило ее. Она захотела его так сильно, что едва устояла на ногах. Но все же прежде необходимо рассказать Александру о доходных домах. Она должна сказать ему, что это его собственность, собственность, которую он получил в наследство от отца, и за которую теперь несет ответственность.
– Люди живут по пятнадцать – двадцать человек в комнате, – взволнованно продолжала Маура. – Колонок с водой очень мало, туалеты на улице, за ними никто не следит. В комнатах нет света, нечем дышать, нет…
– Ради Бога! Это же трущобы! – Александра забавляла горячность Мауры. – На что ты рассчитывала, отправляясь туда? Увидеть дорогие ковры и столовое серебро?
– Я рассчитывала, что люди там живут не в таких скотских условиях, думала, что в Америке им будет лучше, чем на родине, в Ирландии, – резко ответила Маура. Ее акцент зазвучал намного сильнее обычного. – Никак не думала, что в одном из богатейших городов мира люди живут в худших условиях, чем в Дублине!
Александр старался сдержать нарастающее раздражение, он с безразличием проговорил:
– Дублин, Нью-Йорк! Какая разница? К нам это не имеет никакого отношения. Мы за других не отвечаем…
– Отвечаем! – Сердце у Мауры учащенно забилось. – Человека, которому принадлежат эти дома, зовут Белзелл…
Грудь у нее возбуждающе вздымалась, Александр уловил тонкий запах розы, исходящий от ее волос. Его совершенно не интересовало, как зовут владельца домов в Бауэри, он вообще не хотел ничего больше слышать об этих домах и их владельцах. Александр наклонил голову, коснулся губами волос, виска Мауры, уголка ее губ.
– …он выжимает из жильцов все до последнего цента, потому что земля, на которой стоят дома, ему не принадлежит, у него только краткосрочная аренда.
Он хотел ее так сильно, что испытывал почти физическую боль. Хотел почувствовать тепло ее тела, упругость груди, почувствовать, как страстно и сильно обвивают его ее ноги.
Дыхание Мауры становилось все прерывистее, она призвала на помощь все свое самообладание. Она уперлась ладонями ему в грудь и насильно отстранила от себя. Подняв голову и посмотрев ему прямо в глаза, она настойчиво потребовала:
– Александр, пожалуйста, выслушай меня! Человек, у которого Белзелл арендовал землю, – твой отец. Сейчас Белзелл арендует землю у тебя. Это твоя недвижимость, в том числе и дом, где я сегодня была. Ты отвечаешь за свою собственность. Только ты можешь что-то сделать для этих людей, изменить их жизнь.
Александр наклонился и поцеловал Мауру под подбородком в шею, потом посмотрел на нее, едва сдерживая сжигающее его желание.
– Господи! Откуда ты знаешь, что это моя земля? – спросил он с искренним недоумением. – Я даже не слышал раньше имени Белзелла. Я…
– Мне сказал об этом один из жильцов, его зовут Патрик О'Фаррелл и…
Александр слишком долго терпел. Он все утро слушал скучнейший отчет Лиэла Кингстона с перечислением всех разделов отцовского завещания, потом была такая же скучная встреча с финансовыми советниками отца.