Все
будут над ним смеяться...Нет,он не может пойти на это. Он не может
не оправдать доверия Синьо Бадаро. Полковнику нужно, чтобы Фирмо умер.
В этом виноват сам Фирмо: нельзя быть таким упрямым.
Дона Тереза знает все на свете, она сама призрак, потому что лицо
ее,снова заменившее лунный свет надороге,напоминаетнегру,что
Синьоколебалсявэтот вечер и послал людей только потому,что его
принудил Жука.Дамиан пожал плечами...Разве Синьо Бадаропринимает
какое-нибудьрешениетолько тогда,когда на этом настаивает Жука?..
Думать так - значит не знать Синьо Бадаро...Конечно же,дона Тереза
егонезнает...Ноонанапоминает ему кое-что,и негр Дамиан сам
начинает колебаться.А что если Синьо Бадаротоженехотелсмерти
Фирмо?Чтоесли и ему жаль доны Терезы?Жаль ребенка,которого она
носит под сердцем?А что если и СиньоБадарочувствуетчто-тотам
внутри,каки негр Дамиан?Дамиан сжимает голову руками.Нет,это
неправда.Это все ложь доны Терезы,ее колдовство. Если Синьо Бадаро
нежелаетсмертиФирмо,зачемон послал его?Синьо Бадаро всегда
делает только то,что хочет.Потому что он богат и онглавасемьи.
Жукабоитсяего,несмотрянавсюсвою храбрость,которой он так
хвастается.Кто не боится Синьо Бадаро? Только негр Дамиан... Но если
оставитьФирмо в живых,Дамиан всю жизнь будет бояться Синьо Бадаро,
никогда не посмеет взглянуть ему в глаза.
Дона Тереза на дороге смеется над негром: "Значит, он убьет Фирмо
только из страха перед Синьо Бадаро?И этототсамыйнегрДамиан,
которыйвыдаетсебязасамогохраброгожагунсо в округе?.." Дона
Тереза смеется,ее ясная и насмешливая улыбка выводит негра изсебя.
Он весь содрогается. Смех слышится с земли, из леса, с дороги, с неба,
отовсюду; и все говорят, что он боится, что он малодушен, что он трус;
это он-то, негр Дамиан, о котором пишут в газетах!..
"Дона Тереза,перестаньте смеяться,не то я выстрелю ввас.Я
никогдане стрелял в женщину,настоящий мужчина не делает этого.Но
если вы не перестанете смеяться,я спущу курок.Не насмехайтесьнад
негром Дамианом,дона Тереза.Негр не боится Синьо Бадаро...Он его
уважает,он не хочет обмануть его доверие... Видит бог, это так... Не
смейтесь или я выстрелю, всажу пулю в ваше белое лицо..."
Что-то сжимаетемугрудь.Чтоэтонанеговзвалили?Это
колдовство,проклятие,котороенанегонакликали.На негре лежит
проклятие женщины.Из леса доносится голос,повторяющий словаСиньо
Бадаро: "Как, по-твоему, хорошо ли убивать людей? Неужели ты ничего не
чувствуешь здесь, внутри?"
Весь лес смеется над ним,весь лес выкрикивает эти слова,давит
ему на сердце, танцует у него в голове. Впереди дона Тереза... не вся,
а только ее лицо.Это колдовство, это проклятие, которое накликали на
негра.Дамиан хорошо знает,чего они хотят.Они хотят,чтобы он не
убивал Фирмо.
Дамиан хорошо знает,чего они хотят.Они хотят,чтобы он не
убивал Фирмо...
Дона Тереза просит, но что он может сделать? Синьо Бадаро человек
справедливый...У доны Терезы белое лицо.Она плачет...Но что это?
Кто плачет - дона Тереза или негр Дамиан?Плачет... Эта боль сильнее,
чем от удара ножа или от раскаленного угля...
Его руки в плену:он не может убить.Егосердцевплену:он
должен убить...По черному лицу Дамиана текут слезы голубых глаз доны
Терезы... Лес содрогается от смеха, содрогается от рыданий, колдовство
ночиокружает негра Дамиана.Он садится на землю и плачет тихо,как
наказанный ребенок.
А топотосланадороге все ближе.Он уже совсем рядом,вот в
лунном свете появляется силуэт Фирмо.Негр Дамиан пытается взять себя
в руки, он чувствует, как к горлу подступает комок, руки его, держащие
ружье, дрожат. Лес кричит вокруг. Фирмо приближается.
7
- Баккара...- объявил Орасио,постучав по бокалу,и надстолом
раздалсямелодичный,тихийзвон.-Этибокалы стоили мне немалых
денег... Я купил их к своей свадьбе. Посылал за ними в Рио.
Виржилио пригубилиз бокала;капли португальского вина,словно
кровь, окрашивали прозрачный хрусталь. Он поднял бокал:
- Какой утонченный вкус...
Он обращался ко всем,но его взгляд задержался на Эстер,как бы
говоря ей:он,Виржилио, прекрасно знает, у кого такой хороший вкус.
Адвокат говорилкрасивым,сочнымимелодичнымголосом,тщательно
подбираяслова,какеслибывыступалнаконкурсеораторского
искусства.Он смаковал вино с видом знатока, пил маленькими глотками,
чтобылучшеоценитькачествовина.Его изысканные манеры,томный
взгляд,белокурая шевелюра - все это представляло контрастсзалой.
Орасиосмутно чувствовал это.Даже Манека Дантас отдавал себе в этом
отчет.Но для Эстер не существовало залы. Появление молодого адвоката
сразувырвалоееизтеперешней обстановки и унесло в прошлое.Она
почувствовала себя так,словно она еще вмонастырскомпансионе,на
большомновогоднем празднике,когда они,воспитанницы,танцевали с
самымиизысканнымииблаговоспитаннымиюношамиБаии.Онавсему
улыбалась,стараласьказатьсяостроумнойиизящной.На нее нашла
тихая,почти радостная задумчивость."Это вино во всем виновато",-
решилаЭстер.Действительно,винослегка ударило ей в голову.Она
подумала и выпила еще, но пьянела она больше от слов Виржилио.
- Тутбыл как-то праздник в доме сенатора Лаго...Бал,которым
отмечалось его избрание.Какой это был праздник,дона Эстер!Что-то
неописуемое!Обществособралось самое аристократическое.Были там и
сестры Пайва.- Эстер была знакома сПайва,онивместеучилисьв
пансионе.-Марииньябылапросто очаровательна в платье из голубой
тафты. Прямо мечта.