– Любопытная история.
– Да. – Джордж уже не улыбался. Его взгляд блуждал где‑то далеко. – В награду за молот Тор возлег с женой Леппингтона. И в положенный срок она родила сына.
– Так вот как мы приобрели божественную кровь? Мы потомки бога викингов Тора?
– Его самого, внучатый племянник.
Дэвид внимательнее присмотрелся к дяде, пытаясь определить, принимает ли старик эти сказки всерьез или это вновь вырвалось на волю своеобразное чувство юмора Джорджа.
– Такова история, в которую Леппингтоны безоговорочно верили веками.
– В то, что мы потомки бога?
– Почему бы и нет? Такова была религия тех времен. Многие до сих пор верят в христианских ангелов или в чудеса Иисуса: обращение воды в вино, возвращение слепцу зрения плевком в глаза, воскрешение ребенка из мертвых. Шесть миллионов индусов верят в то, что когда душа рождается, ее первое воплощение всегда будет чем‑то низменным вроде растения или даже минерала. И лишь в последующих реинкарнациях она движется вверх – в животное и, наконец, в человека.
– Но эти религии до сих пор живы. Вера викингов мертва.
– Ну, сынок, быть может, она просто ушла в подполье. – Он вновь наградил его все той же сухой улыбкой. – Легенды также говорят, что когда христианство взяло верх, северные боги удалились в реки.
– Но не можешь же ты и вправду верить, что мы произошли от мифического божества?
Джордж пожал плечами.
– Задай мне этот вопрос на людях, я посмеюсь и обращу все в шутку. Но спроси меня с глазу на глаз… – Он снова пожал плечами. – Твой дед, мой брат, верил.
– Разве он не был директором церковно‑приходской школы в городе?
– И то правда. Но я видел, как по праздничным дням – я хочу сказать, по старым праздникам – он бросал с моста в Леппинг горсть булавок или монет.
Дядя, должно быть, прочел на лице Дэвида недоумение.
– Бросать монеты или даже булавки в реку – вид жертвоприношений старым северным богам.
– Пусть так, – с улыбкой отозвался Дэвид. – Почти все мы стараемся не проходить под лестницей и бросаем соль через левое плечо, случись нам ее рассыпать.
– Да? – Сильные пальцы Джорджа легко пробежали по лезвию меча. – Значит, безобидная причуда?
– Вероятно. Ты не поверишь, сколько я видел больных, которые носят талисманы: клевер с четырьмя лепестками, освященные образки, фигурки святого Христофора.
– Так, значит, старая вера не совсем умерла?
Дэвид пожал плечами:
– Когда врач прописывает лекарство – препарат, изготовленный на компьютеризованной фабрике в Канаде, Швейцарии, да где угодно, – он прекрасно знает, что тридцать процентов его эффективности – в вере пациента в то, что препарат его вылечит. Если человек суеверно верит в то, что кроличья лапка избавит его от мигрени, что ж, он на тридцать процентов на пути к выздоровлению.
– Так что вы, медики, все же оставляете нам небольшую дозу магии?
– О'кей. – Дэвид тепло улыбнулся в ответ. – В руках ученых магия не существует, но в нашем сознании ее следы еще остались.
– И, быть может, немного ее задержалось и в современном большом мире. – Хмыкнув, Джордж хлопнул огромной ладонью по наковальне. – Ты вчера приехал?
– Да, в пятницу, а что?
– Пятница названа в честь северной богини Фригг, жены Одина.
– Происхождение названий дней недели я помню еще со школы. Среда была названа в честь Одина, отца северных богов, а четверг – на самом деле день Тора. Я прав?
– Ты прав, сынок. Еще чаю?
– Э‑э… нет, спасибо. У меня еще осталось.
– Крепковат для тебя, ха?
– Вовсе нет.
– Да ладно, стреляного воробья на мякине не проведешь. Надеешься на что покрепче?
Едва ли найдется что покрепче этого чая, дядя, подумал он: танин все еще пощипывал язык. Он и так уже, наверное, промышленной концентрации.
– Давай свою кружку, сынок.
Взяв у Дэвида из рук чашку, Джордж выплеснул в открытую дверь ее содержимое, которое с тяжелым всплеском растеклось коричневым пятном. Потом он потянулся на верхнюю полку, чтобы достать оттуда бутылку ирландского виски.
– Это разожжет твое нутро, – добродушно ухмыльнулся он. – Знаешь, я никогда не думал, что доведется разделить с тобой настоящую выпивку. Но я помню, как ты приходил на кухню. – Он кивнул седой головой в сторону дома. – Ты забирался на табурет, а я наливал тебе стакан кока‑колы. Даже отрезал тебе кусочек лимона. Знаешь, ты обычно старался поскорее проглотить колу, чтобы съесть лимон. Заглатывал его в мгновение ока, будто шоколадку, да‑да, прямо с кожурой. Никогда не видел детей вроде тебя. Большинству подавай одни сладости. Ты же ел все кислое, чем кислее, тем лучше. Если твоя тетя Кэтлин – благослови ее Бог – что и могла, так это помешать тебе есть яблоки, пока они еще не поспели.
Тетя Кэтлин – благослови ее Бог? «Какой Бог?» – подумал Дэвид. Древний в рогатом шлеме и с этим грязным молотом по имени Мьельнир?
Он смутно помнил тетю Кэтлин: крупная женщина, радушная, как и ее муж Джордж. Дэвид вспомнил, что она умерла около пятнадцати лет назад.
Джордж говорил теперь с воодушевлением, его глаза сверкали, пальцы скользили взад и вперед по массивному клинку.
– У нас, конечно, никогда не было собственных детей, так что для нее это был просто праздник: поджарить тебе добрый кусок мяса, когда ты приходил сюда на обед. Ты ел, как волк. Летом мы с тобой потом обычно шли сидеть у ручья. Ты сидел на большом валуне в самой середине. Иногда я выходил из дому и слышал, как ты пел воде.
– Пел воде?
– Тебе тогда было года четыре. Думаю, христианский священник заявил бы, что ты поешь на языцех. Как бы то ни было, мы частенько сидели там, я на берегу с трубкой, ты на валуне посреди ручья. Ты всегда просил меня рассказать историю о том, как род Леппингсвальтов появился в этой стране.
Он теперь далеко, подумалось Дэвиду. Вероятно, вновь видит меня четырехлетним ребенком на валуне. Вот это, наконец, вполне типичное для его возраста – когда отдаленное прошлое более живо, чем настоящее.
– Полторы тысячи лет назад один из твоих предков трудился у наковальни, когда ему вновь явился Тор. Кузнецу было приказано отвести свой род за море в новые земли. Там он найдет пещеру на склоне холма. В глубине этой пещеры будет озеро, в котором живет гигантская рыба. А в рыбе будет меч, который он должен забрать себе. Потом он должен будет возвести храм и великий город.
– А‑а. – Дэвид кивнул. Картина начинала проясняться. – Так Леппингтоны, прошу прощения, Леппингсвальты, прибыли в эту страну и основали город?
– Вот именно, – отозвался старик.
– Но, полагаю, эта история с мечом в рыбе – чистой воды фольклорный мотив?
– Ну, семейная легенда гласит, что Леппингтон и его сыновья спустились в пещеру, сразились с рыбой, а потом вырезали меч из ее брюха, в котором оказались также золото и драгоценные камни.
Дэвид решил, что к истории семьи действительно примешивалось множество всяческих сказок и мифов.
– У этого предания есть двойник – история о короле Артуре и легенда об Экскалибуре, мече в камне.
– Меч Леппингтонов, извлеченный из рыбьего брюха, действительно обладал магической силой. – Старик провел пальцами по клинку.
– А что сталось с мечом?
– Столетия он передавался от отца к сыну. Но… – пожал он плечами, – он был украден норманнами в одиннадцатом веке.