Ей нравилась Электра. Но все это было уже слишком.
Как только смогу, пообещала она самой себе, я съеду отсюда. Это сумасшедший дом…
Слова достаточно ясно проникли в мозг Джека Блэка. Такую вот чушь думала странно прикинутая сучка. А в голове дока Леппингтона слова были другие: Сотрясение мозга. У Фионы налицо все признаки шока. Лучше бы как можно скорее проверить подвал.Потом мысли его ушли в сторону, к ним струйкой примешалось вожделение; он думал: И с чего это вдруг Бернис так разоделась? Господи, я глаз не могу оторвать от ее губ – они такие красные; и надо же, как длинная черная юбка обрисовывает ее бедра; и можно видеть грудь через этот… Да хватит тебе, Дэвид. Ты не школьник, у которого встает на девчонку с обложки старого порножурнала. Сосредоточься на неотложных вещах. Что случилось с Фионой Хилл? Где она сейчас?
Блэк слушал мысли дока, которые теперь неслись со всей скоростью и целеустремленностью почтового экспресса. Черт. У мужика мозги что машина.
Блэк поискал в их мозгах слово, которое поселилось в его голове двадцать четыре часа назад.
Он не знал, откуда взялось это слово. Но уходить оно отказывалось.
Так было, когда он услышал название «Леппингтон».
Тогда он понял, что придется приехать сюда, поскольку название крутилось и крутилось у него в голове: Леппингтон, Леппингтон, Леппингтон – снова и снова талдычил его мозг.
Ни одно из слов вроде «предвидение», или «участь», или даже «судьба» ни за что бы не сорвались с языка Джека Блэка. Но он знал, что должен приехать в Леппингтон: что‑то ждало его здесь; что‑то значительное; что‑то, связанное с черной молнией, которую он (и только он один) видел, вырастающую темными вспышками из‑под земли. Да уж, с этим оно и было связано, только вот он не совсем знал, что именно.
И точно так же, как слово «Леппингтон» кружилось и вертелось у него в мозгу, будто оса в стеклянной банке, теперь кружилось новое слово. Кружилось, вертелось, вертелось… жужжало так отчаянно, что не давало ему спать. Это новое слово не имело для него особого значения. От частого и неправильного употребления оно давно уже стерлось и потеряло свой смысл. Правда, когда слово предательски жужжало у него в мозгу, всплывали другие связанные с ним образы. Что‑то отталкивающее, вспухшее… пурпурные вены… голод… боль… зараза. Слово и теперь жужжало у него в голове.
И слово это было:
ВАМПИР.
В его голове заметались бессвязные образы: перевернулась яхта родителей, малыш сводной сестры умирает от менингита, взломщики разгромили его квартиру в Ливерпуле, Катрина повесилась в лечебнице для умалишенных…
– И к тому же в такую ночь.
Дэвид заставил себя сосредоточиться на том, что говорила хозяйка гостиницы; взгляд ее был полон сочувствия.
– Звонили из больницы. Пару часов назад твоего дядю Джорджа привезли в приемный покой травматологии. Они спрашивали, сможешь ли ты приехать. Им нужно поговорить с членами семьи.
– Он болен? – Дэвид был уже на ногах, сердце у него билось быстрее.
– Они не сказали.
– Они все еще на проводе?
– Нет. На том конце решили, что ты уже выезжаешь. Я могу им перезвонить, если…
– Нет, но все равно спасибо. Я поеду прямо в больницу.
Я поеду прямо в больницу. – Внезапно он сообразил, что все еще босиком. – Мне только надо подняться на минутку в номер.
– Конечно.
– Можно мне воспользоваться ключами, чтобы выйти через парадный вход?
– Да. Выходи через дверь с надписью «Для постояльцев» справа от вращающихся дверей.
Дэвид вновь почувствовал себя соломинкой, брошенной в стремительный водоворот событий. Оставалось лишь двигаться в этом потоке. Плыть по течению. Одновременно с такими мыслями его терзала тревога за дядю Джорджа. Ему понравился старик. Дэвид поймал себя на том, что надеется, что по какой бы причине его ни положили в больницу, все не так серьезно.
– О том, что здесь произошло, не беспокойся, – поспешила с уверенностью добавить Электра. – Мы во всем разберемся.
Он глянул на Джека Блэка, лицо которого, как обычно, ничего не выражало. Бернис прижала ладонь ко рту, глядя на Дэвида полными тревоги глазами. Она по‑настоящему сочувствовала ему; встретившись с ней ненадолго взглядом, Дэвид вновь почувствовал какое‑то сродство.
– Впрочем, есть одна мелочь, – сказал Дэвид, придвигая стул обратно к столу. – Где находится больница? Может, мне кто‑нибудь объяснит, как туда добраться?
– Электра, можно я возьму твою машину? – вскочила со стула Бернис. – Я отвезу Дэвида, если ты не против?
– Да, конечно, – с готовностью кивнула Электра. – Удачная мысль. Ключи на крючке у двери. Ты уже освоилась со сцеплением? Иногда оно может быть довольно резким.
– Да, я уже к нему привыкла.
– Спасибо. – Дэвид сумрачно кивнул Электре, потом обратился к Бернис: – Тебе не обязательно меня везти. Уже довольно поздно.
– Не бери в голову, – быстро ответила Бернис. – Я жду тебя у стойки портье.
Дэвид было подумал, что слишком многого требует от Бернис, заставляя ее везти себя в больницу среди ночи, но потом понял, что девушке отчаянно хотелось сбежать из гостиницы. Она больше не чувствовала себя здесь в безопасности.
И конечно, ему не хотелось оставлять ее здесь одну. Он задумался, не следовало ли все‑таки потребовать, чтобы Электра позвонила в полицию. Но между Электрой и Джеком Блэком будто повисло облако сговора.
А как быть с Фионой Хилл? Почему хозяйка гостиницы не хочет, чтобы он спускался в подвал? Вполне возможно, что причины вполне прозаические: может, она покупает контрабандное пиво, которое хранит в подвале, а может, там пара грязных матрацев, на которых она возится с громилой Блэком и его такими же изворотливыми дружками? Кто знает?
Попрощавшись с Электрой и Блэком (который буркнул что‑то без всякого выражения), он направился в вестибюль. Двери лифта по‑прежнему были заклинены столом, так что он легко взбежал вверх по лестнице. Теперь его мысли были заняты только дядей. Ему хотелось удостовериться, что Джордж и впрямь не разболелся всерьез. Возможно, уже сегодня его позволят забрать домой. Несомненно, в Милл‑хаус найдется свободная комната, где бы он, Дэвид, мог остановиться, чтобы ухаживать за стариком. Но как быть с Бернис? Ему не хотелось, чтобы она одна возвращалась в гостиницу среди ночи.
Продолжая размышлять над вопросами, не имеющими ответа, он вернулся в свой номер, натянул носки и ботинки и сбежал вниз к стойке портье, где Бернис – все еще в юбке до пола и черных кружевных перчатках выше локтя – нервно позвякивала ключами. Облегчение, появившееся на ее лице при виде Дэвида, говорило само за себя.
Бедняжке было страшно ждать его одной в вестибюле. А где Электра и Блэк? Вернулись на место преступления?
Нет, одернул он самого себя, оставь эти домыслы. Сейчас самое главное – дядя.
– Готов? – спросила его Бернис.
– Готов. – Он быстро зашагал к ней через вестибюль.