– Может, ты по встречной полосе полетел? А то знаешь как бывает: у них движение левостороннее, а ты думаешь, что правостороннее, вот в результате и столкновение.
– Предупреждать надо, – проворчал джинн, потирая лоб.
– А он и предупредил.
– Это как?
– Мог сожрать, а всего‑то дыхнул огоньком.
– Ну, предположим, сожрать меня он не сожрал бы, поскольку нечего – эфемерный дух я… – С треском и топотом сквозь кусты проломился Тихон. Он перепрыгнул через джинна и положил на мои колени свою тяжелую башку, явив моему вниманию зажатый в пасти предмет.
– Что это? – поинтересовался я, пытаясь разжать зубы разыгравшегося демона и рассмотреть наконец его находку.
С горем пополам мне это удалось, и в моих руках оказался небольшой кусочек белой ткани, расшитый зелеными и черными узорами, складывающимися в контурное изображение вставшего на дыбы единорога.
Занятная вещица.
– Тихон, иди ко мне, – окликнул я демона, переключившегося на рытье земли в попытке поймать какого‑то жучка. – Где ты это нашел?
– Ваур?
– Отведи туда, – попросил я.
– Меня не забудьте, – напомнил о себе джинн и исчез в сосуде, не забыв закрыть за собой пробку.
Я сунул сосуд в карман и встал на ноги, но никуда идти не пришлось.
Со всех сторон затрещали кусты, и поляну окружили воины в блестящих доспехах и с мечами наголо.
Тихон примостился у моей правой ноги и, расправив крылья, грозно рыкнул, предупреждая о наказуемости дальнейшего приближения.
Воины не выказали страха, но все же замерли, прикрывшись щитами и выставив мечи вперед и чуть‑чуть в сторону. Не угрожая, но предупреждая.
Какое‑то Средневековье.
И что мне делать?
– Здравствуйте, – не найдя ничего более подходящего моменту, сказал я.
В ответ тишина.
Может, они по‑русски не понимают? Дикие все же… Или все как один глухие?
Из‑за спин воинов вышел некто в богатых доспехах, с гербом на небольшом щите и с опушенным забралом украшенного перьями шлема.
– Кто вы? – Его голос, словно раздавшийся из бочки, показался мне скорее заинтересованным, нежели разгневанным.
– Человек.
– А и то правда, – рассмеялся вопрошавший. – Я имперский князь Торригон Багрон. Страж меча, трона и Великой короны империи Евро.
– Очень приятно. Меня зовут Иван Кошкин. Капитан‑магистр космической разведки Славянского Содружества и наследный Хранитель звездного портала № 27‑3/МА.
Уточнять тот факт, что на данный момент должность хранителя скорее всего уже занимает моя тетушка как единственный здравствующий представитель семейства Кошкиных, я не стал. К чему посвящать посторонних в семейные неурядицы? А если я все же еще формально числюсь в рядах случайно живых, то данное досадное недоразумение (с моей точки зрения все как раз наоборот: то, что я все еще жив, – чудо) будет устранено в самые кратчайшие сроки. Организуют фиктивные похороны: в гроб – голема‑двойника, венки от всех Хранителей порталов Содружества, скупая слеза и дрожь в тетином голосе, скорбно возвещающем миру о вынужденном решении взвалить на свои хрупкие плечи всю тяжесть работы хранителя, и всепоглощающее пламя печи, очищающее бессмертную душу от бренных останков. Это то, что у всех на виду, а в душе терзание: куда подевался этот чертов племянничек? А также новые и новые перевертыши, пускаемые по следу с приказом: найти и уничтожить.
Если князь и удивился услышанному, то ничем себя не выдал. Он отстегнул забрало, явив моему взору гладко выбритый квадратный подбородок, и, сняв шлем, примостил его на гарду меча.
– Этот зверь ваш? – Кивок в сторону Тихона.
– Этот зверь ваш? – Кивок в сторону Тихона.
– Да.
– Как бы это лучше сказать… – замялся князь Торригон.
– Вы об этом? – демонстрируя слегка влажный от слюны демона платок, спросил я.
– Да.
– Я хотел бы принести свои извинения в связи с выходкой моего подопечного…
– В таком случае прошу следовать за мной, дабы лично засвидетельствовать принцессе свое почтение.
– Так это ее платок?
– Да. Во время прогулки она обронила его на землю, а ваш мутант схватил его и убежал.
– Надеюсь, Тихон не напугал ее.
– Принцессу Викторинию напугать непросто.
Воины, выстроившись в каре, сопроводили нас почетным эскортом (хочется верить, что именно в этом качестве, а не в роли конвоиров) к остановившемуся на привал каравану.
Окованные медными пластинами тяжелые фургоны, в которые впряжены винторогие буйволы, окружают кольцом десяток палаток. Среди них особо выделяется одна – принцессина. Белый остроконечный шатер с вышитыми по бокам единорогами, развевающийся над ним штандарт и две златовласые валькирии, похожие, словно сестры, замершие у откинутого полога. Раньше мне не доводилось встречаться с этими легендарными девами‑воительницами из скандинавских легенд, но однажды я видел их на картине одного древнего художника и теперь ни минуты не сомневался – это они, даже если сами об этом и не подозревают.
– Может, мутанта оставим здесь? – предложил князь.
– Хорошо, – согласился я. – Тихон, сиди здесь. Понял? – Демон посмотрел на меня хитрыми оранжевыми глазами и согласно кивнул, не преминув, однако, обиженно поинтересоваться:
– Ваур?
Оставив его вопрос без ответа, мы приблизились к валькириям.
Мой сопровождающий передал свой шлем одному из воинов, а меч вложил в ножны:
– Спросите госпожу, сможет ли она принять путника, пожелавшего выразить ей свое почтение.
Одна из валькирий стрельнула в меня цепким оценивающим взглядом и нырнула в шатер, откуда раздался ее хрипловатый голос, интересующийся у своей повелительницы, какие будут распоряжения в связи с возникшими в моем лице обстоятельствами.
Оставшаяся на посту охранница замерла, не опуская скрещенные на груди клинки. Ее длинные, цвета червленого золота волосы пышной гривой обрамляли смуглое лицо, пылая в лучах заходящего солнца, словно частица того огня, который был украден мятежным Прометеем у сквалыжных богов. Широкая замшевая маска леопардовой раскраски закрывает верхнюю часть лица, оставляя открытыми губы и подбородок, в прорези сверкают огромные зеленые глаза. Сочетающиеся в равной степени полоски металла и кожи ажурно закрывают наиболее уязвимые точки на молодом красивом теле. Стальные наплечники в виде сложенных за спиной небольших крыльев, леопардовая накидка, прикрывающая спину и плечи. Изящный кованый нагрудник, скорее служащий для придания формы груди (в чем она, на мой взгляд, не нуждается), чем для иной цели. Тем не менее свою функцию он выполняет, защищая сердце и другие внутренние органы. Узкий передник, обшитый медными бляхами, с закрепленными на поясе ножнами. Высокие кожаные сапожки, перехваченные у колен стальными обручами, за которые засунуты небольшие метательные ножи. И все. Все остальные части прекрасного молодого тела обнажены и представлены пред алчущие мужские очи.
Но что странно – воины, не занятые несением караульной службы, слоняясь по лагерю, задевают закутанных в ткань с головы до ног служанок, норовя поцеловать или потискать, а на валькирий даже не смотрят. Я, конечно, понимаю: работа и все такое, но поглазеть‑то можно, тем более есть на что.
Сдается мне, они их просто боятся. А почему? Такие миленькие девчата…
Наконец вернулась вторая валькирия.