- Расскажите мне, что произошло. Бувилль пишет, что вы находились
в свите королевыКлеменции,когдаонанаправляласьвоФранцию.Ага,
припоминаю теперь, там-то я вас и видел... И вы племянник мессира Толомеи,
главного капитана парижских ломбардцев.Чудесно,чудесно.Расскажите-ка
вашу историю.
Он уселся и стал машинальновертетьвращающийсяпюпитр,накотором
лежали книги, необходимые для его научных трудов. Сейчас, когдакардинала
отпустили ночные страхи, он чувствовалсебяспокойныминепрочьбыл
отвлечься чужими делами.
Гуччо Бальони меньше чем за четыре дня проскакал сто двадцать лье иво
всемтелечувствовалусталостьотбешенойскачки.Ногиемуне
повиновались, в голове стоял туман, застилая взор, и он отдал бы все блага
мира, лишь бы лечь, растянутьсявотздесь,прямонаполуиспать...
спать...
Однако ему удалось стряхнуть с себя сонное оцепенение; ради собственной
безопасности,радисвоейлюбви,радибудущегоонобязанпобороть
усталость, продержаться хотя бы еще несколько минут.
- Так вот, монсеньор, я женился на девице знатного рода, - произнес он.
Гуччо показалось, что слова эти произнес неон,акто-тодругой.И
вовсе не эти слова собирался он сказать. Ему хотелось объяснить кардиналу,
что на него обрушилась неслыханная беда, что онсамыйнесчастный,самый
жалкий человек во всей вселенной, чтожизньеговопасности,чтоон,
возможно, навеки разлучен со своей женой, а жизни без нееоннемыслит,
что его жену вот-вот заточат в монастырь, что вэтупоследнююнеделюс
нимипроизошлитакиеужасныесобытия,налетевшиестакойжестокой
внезапностью, что само время как бы прервало свой обычный ход, ичтоон,
Гуччо, уже не принадлежит к числу живых... Но вся еготрагедия,когдао
ней пришлось рассказывать, свеласьккоротенькойфразе:"Монсеньор,я
женился на девице знатного рода".
- Вот оно в чем дело, - пробормотал Дюэз. - А как ее имя?
- Мари де Крессэ.
- Крессэ, Крессэ... Не слыхал.
- Но мне пришлось венчаться тайком, семья была против нашего брака.
- Потому что выломбардец?Так...так...Понятно.ВоФранцииеще
придерживаются отсталых взглядов. В Италии,конечно...Итак,выхотите
добитьсярасторжениябрака?..Но...новедь,кольскоровенчание
происходило втайне...
- Да нет, монсеньор, я ее люблю, и она меня любит, - проговорилГуччо.
- Но ее семья узнала, что Мари в тягости, и братьябросилисьзамнойв
погоню, чуть меня не убили.
- Что ж, они в своем праве, закон, освященный обычаем, на их стороне. В
их глазах вы просто соблазнитель... А кто вас венчал?
- Фра Винченцо.
- Фра Винченцо? Не слыхал.
- Хуже всего, монсеньор, что его убили. И я не могу даже доказать,что
мы действительно обвенчаны. Не подумайте, монсеньор, что я трус.Яготов
был с ними драться.
Не подумайте, монсеньор, что я трус.Яготов
был с ними драться. Но дядя обратился к Бувиллю, а он...
- А он благоразумно посоветовал вам скрыться на время.
- Да, но ведь Мари заточат в монастырь! Скажите. монсеньор, вы могли бы
ее оттуда вызволить? Скажите. увижу ли я ее вновь?
- Слишком много вопросов за один раз,дражайшийсынмой,-ответил
кардинал, продолжая вращать пюпитр.-Монастырь?Аможетстаться,ей
сейчас лучше побытьвмонастыре?Уповайтенабезграничноемилосердие
господне.
Гуччо устало понурил голову. Его черные волосыбылищедроприпудрены
дорожной пылью.
- А ваш дядя имеет дела с Барди? - осведомился кардинал.
- Конечно, монсеньор, конечно. Если не ошибаюсь, Барди - вашибанкиры,
- добавил Гуччо только из вежливости, почти машинально.
- Да, они мои банкиры. Но, на мой взгляд, сейчасонинестоль...не
столь сговорчивы, как вбылыевремена...Аведьэтовесьмасолидная
компания! Повсюду у них есть свои отделения. А прималейшейпросьбеим,
видите ли,нужносначалазапроситьФлоренцию.Словом,онистольже
медлительны, как церковный суд... А средиклиентоввашегодядюшкиесть
прелаты?
Мыслями Гуччо был далек от всех банков мира. В головесгущалсятуман,
глаза жгло как огнем.
- Нет, большинство наших клиентов высокородные бароны, - ответил он.-
Граф Валуа, граф Артуа... Мы были бы весьма польщены, монсеньор...
- Поговорим об этом потом. Сейчас вы находитесь в святойобители,под
защитой ее стен. Для всехпостороннихвыбудетеуменявуслужении.
Пожалуй, лучше всего нарядить вас в сутану... Я потолкую об этом сосвоим
капелланом. А покаскиньте-каэтуливреюипочивайтесмиром,ибо,
по-моему, вам прежде всего необходимо хорошенько отдохнуть.
Гуччо поклонился, пробормотал что-то, желая поблагодарить кардинала,и
направился к дверям. Но вдруг он остановился и проговорил:
- Я не могу пока скинуть эту ливрею, монсеньор; я долженпередатьеще
одно поручение.
- Кому? - спросил Дюэз, сразу насторожившись.
- Графу Пуатье.
-Вручитепосланиемне,аятотчасженаправлюкграфубрата
служителя...
- Дело в том, монсеньор, что граф Бувилль очень настаивал...
- А не известно ли вам, имеет этопосланиекакое-нибудьотношениек
конклаву?
- Нет, монсеньор, оно послано в связи со смертью короля.
Кардинал даже подскочил в своем кресле.
- Как, король Людовик скончался? Но почему же вы до сих пор молчали?
- А разве здесь об этом не знают? Я думал, что вам, монсеньор, этоуже
известно.
Откровенно говоря, Гуччо вовсе такнедумал.Егособственныебеды,
усталость как-то вытеснили из памяти это важнейшее событие.Онскакали
скакал от самого Парижа,меняяпритомившихсялошадейвуказанныхему
монастырях, перехватывал на ходу кусок хлеба,непускалсянискемв
разговоры и обогнал, сам того не подозревая, официальных гонцов.