Эти еврейские собакикрайне
вспыльчивыиревнивоограждаютчестьсвоихженщин.ДонРодригоживо
представил свою красную чистую кровь на этом еврейском полу. У него небыло
с собой оружия, кроме тяжелого толедского кинжалазапоясом,аДиегоде
Сусан был не один.
Положение нелепое для испанского идальго. Но еще большийуронмогбы
быть нанесен его чести, однако в следующее мгновение девушка спровадилаего
в альков, расположенный в конце комнаты за гобеленами,которыйпредставлял
собой что-то вроде маленького чулана размером не больше шкафадляхранения
белья. Она двигалась с проворством, которое в другое времявызвалобыего
восхищение. Она унесла в альков его плащ, шляпу, погасила лампуиукрылась
вместе с ним этом тесном убежище.
Тотчас же в комнате раздались шаги и голос ее отца:
- Здесьнасниктонепотревожит.Этокомнатамоейдочери.Если
позволите, я спущусь вниз и приведу остальных друзей.
Друзья собирались, как показалось Родриго, еще целыхполчаса,покав
комнате не набралось, должно быть, человекдвадцать.Приглушенныйшумих
голосов все усиливался, но ушей спрятавшейся пары достигалилишьотдельные
слова, не дающие ключа к разгадке цели этого собрания.
Внезапно наступило молчание. И в этой тишине раздался громкийиясный
голос Диего де Сусана.
- Друзья мои, - произнес он. -Ясобралвассюдадлятого,чтобы
договориться о защите нас самих и всех новохристиан в Севилье отугрожающей
нам опасности. Эдикт инквизиторов показал, как велика угроза. Ясно, чтосуд
Святой палаты вряд либудетсправедливым.Абсолютноневиновныйвлюбой
момент может быть отдан вжестокиерукиинквизиции.Поэтомуименнонам
необходимосрочнорешить,какзащититьсебяисвоюсобственностьот
беспринципныхдействийэтоготрибунала.Вы-самыевлиятельные
новообращенные граждане Севильи, Вы богатынетолькоматериально,ввас
верят и вас уважают люди, которые, если понадобится, пойдутзавами.Если
больше ничто не поможет, мы должны обратиться к оружию.Будучисплоченными
и решительными, мы одержим победу над инквизиторами.
Дон Родриго, сидя в алькове, сужасомслушалэтуречь,проникнутую
призывом к бунту не толькопротивкоролевскойчеты,ноипротивсамой
церкви. К этому ужасу примешивался еще и страх. Если и раньше егоположение
было рискованным, то теперьопасностьувеличиласьдесятикратно.Еслибы
обнаружилось, что он подслушал сговор,егождалабынемедленнаясмерть.
Изабелла, понимая это, взяла его за руку и прижалась к нему в темноте.
Чем дальше,темстановилосьстрашнее.ПризывСусанабылвстречен
приглушенными аплодисментами, затем выступалидругие,икто-тобылдаже
назван по имени. Там присутствовали Мануэль Саули, богатейшийпослеСусана
человек в Севилье, Торральба, губернатор Трианы, Хуан Аболафио,королевский
откупщик, и его брат Фернандес,ученый,идругие.
Там присутствовали Мануэль Саули, богатейшийпослеСусана
человек в Севилье, Торральба, губернатор Трианы, Хуан Аболафио,королевский
откупщик, и его брат Фернандес,ученый,идругие.Всеонибылилюдьми
состоятельными, а многие занимали высокие посты прикоролевскомдворе.Но
никто из них ни в чем не возражал Сусану, напротив, каждый стремилсявнести
свой вклад вобщеерешение.Былорешено,чтокаждыйвозьметнасебя
обязательство увеличить количество людей, оружия и денег, которыемоглибы
быть использованы в случае необходимости. На этомсобраниезакончилось,и
все разошлись. Сусан ушел вместе состальными.Онобъявил,чтоемуеще
предстоит работа, связанная с общим делом, которую он должен выполнитьэтой
ночью, воспользовавшись тем, что его считают уехавшим из Палациоса.
Когда все ушли, идомасновасталотихо,Изабеллаиеелюбовник
выбрались из своегоубежищаиприсветелампы,которуюСусаноставил
горящей, они испуганнопосмотрелидругнадруга.ДонРодригобылтак
потрясен услышанным, что еле сдерживал клацанье зубов.
- Да защитит нас Бог, -струдом,задыхаясьотволнения,произнес
он. - Какое вероотступничество!
- Вероотступничество! - воскликнула она.
Вероотступничество или возвращение новых христиан виудаизмсчиталось
грехом, искупаемым только сожжением на костре.
- Не было здесь вероотступничества. Ты что, с умасошел,Родриго!Ты
не слышал ни единого слова, направленного против веры.
- Не слышал? Я услышал об измене, достаточной, чтобы...
- Нет, не былоиизмены.Тыслышал,какчестные,достойныелюди
обсуждали, как им защититься от угнетения, несправедливости и злойкорысти,
которые прикрываются святыми одеждами веры.
Он искоса посмотрел на нее и презрительно усмехнулся.
- Конечно, ты хотела бы оправдать их, - сказал он. - Ты и сама изтого
же подлого племени. Но не думай обмануть меня,меня,вчьихжилахтечет
истинно христианская кровь верного сына матери Церкви.Этилюдизамышляют
черное дело против Святой инквизиции. Что это, как не повторное обращениев
иудаизм, ведь все они евреи?
Губы ее побледнели,онавзволнованнодышала,новсеещепыталась
переубедить его.
- Они не евреи, ни один из них не еврей! Например, Перес самслужитв
Святом ордене. Все они христиане и...
- Новоокрещенные, - прервалон,злоусмехаясь,-осквернившиеэто
святоетаинстворадимирскихвыгод.Евреямиониродились,евреямии
останутся даже под личиной притворногохристианстваи,какевреи,будут
прокляты в свой последний час.
Он задыхался от негодования.Лицоэтогогрязногораспутникапылало
священным гневом.
- Боже, прости меня, что я приходил сюда.