– Всем оставаться на местах! – приказал капитан. – Проверка документов!
Наконец‑то.
По‑моему, ребятишки в углу почувствовали себя неуютно.
Но на этот раз им ничего не грозило.
– Чей автомобиль марки «фольксваген‑пассат» номер такой‑то? – вопросил капитан.
Я поднял руку, как школьник, и сказал:
– Мой.
И уже через пару секунд лежал на дубовой столешнице с заломленными за спину руками. Мордой в кофе. Правым ухом, точнее. А лик мой оказался обращенным в сторону углового стола, так что я имел возможность видеть ошарашенные физиономии местных братков. Один из них изумленно сказал:
– Ну, облом! За говенный «пассат», а? Не, ты вникни! А если в у него был «мерин» или «чероки»?
Браслетки. Шмон с головы до ног. Прямо скажу, не слишком деликатный. Потом меня рванули вверх, в прорезях «ночки» я увидел чьи‑то бешеные глаза, хриплый голос спросил:
– Где пушка?
– Не понимаю, о чем вы, – вежливо ответил я и тут же схлопотал по левой скуле автоматной ложей. Наотмашь. От всей души. Была когда‑то такая передача на ЦТ.
Так можно и челюсть сломать. Ну ладно хоть плашмя, а не торцом. И на том спасибо.
– Где пушка, сука? – повторила «ночка», дыша мне в лицо смесью водки, табака и жвачки «стиморол», слегка профильтрованной черной шерстяной тканью.
– Снял бы «ночку» – то, жарко, – посочувствовал я ему и понял, что сейчас еще раз схлопочу. И, возможно, уже торцом приклада. Но тут вмешался капитан:
– Погоди, лейтенант. Может, не он?
– Чего годить, чего годить?! Тачка его, номер тот, мужик у дома твердо сказал! И по приметам он! Где пушка, пидор?!
– Отставить! – приказал капитан. – В машину! В горотделе разберемся!
Меня сняли со стола и почти понесли к выходу. Гардеробщик вежливо остановил процессию:
– Момент, господа! Ваш плащ.
Он набросил на меня плащ и мягко укорил:
– Я же вас предупреждал! – И, подумав, добавил:
– Приходите к нам снова.
Омоновцы загоготали:
– Ага! Придет! Лет через десять!
В отделении меня сначала сунули в обезьянник, выкинув оттуда пару бомжей. Но не успел я как следует ощупать языком распухающие щеку и губу и порадоваться, что хоть зубы целы, снова выдернули и привели в кабинет, где я увидел давешнего капитана, пожилого милицейского майора и красного кандидата Льва Анатольевича Антонюка. Майор сидел за письменным столом, перед ним лежал бумажник с моими документами.
Капитан жестом показал Антонюку на меня:
– Он?
Антонюк подтвердил:
– Он. – И поинтересовался у меня:
– Ну что? Доигрался, красавец?
– Так… Пастухов… Женат, дочь… Прописан в деревне Затопино Зарайского района Московской области… Судимостей, судя по отметкам в паспорте, не имел. Ну, это надо проверить.
Майор еще полистал мой паспорт и бросил его на стол.
– Пастухов? – переспросил Антонюк. – Почему‑то мне знакома эта фамилия.
– Ничего удивительного, – ответил майор. – Не Иванов, но и не Вайсмахер. Давай, Пастухов, сразу к делу. Где оружие, которым ты угрожал гражданину Антонюку?
«Ночка» снова дохнула мне в ухо сложным парфюмом.
– Колись, падла! Сразу колись, а то хуже будет! Майор недовольно поморщился:
– Отставить, лейтенант. И снимите с задержанного наручники.
– Стоит ли, товарищ майор? А вдруг он какое‑нибудь кун‑фу? Возись потом.
– Выполняйте.
Браслетки слетели с моих запястий, первым делом я потрогал щеку и покачал зубы.
Вроде бы не шатались.
– Свободны, – кивнул майор. Омоновцы вышли, брякая автоматами.
– Садись, Пастухов. Еще раз спрашиваю: где пистолет, которым ты угрожал господину Антонюку?
– Я не угрожал господину Антонюку пистолетом. Подтвердите, Лев Анатольевич.
– Вот как? – искренне удивился он. – А что же вы делали?
– Вы спросили, из чего я мог бы вас застрелить. Я показал. Разве не так?
– Не валяй дурака, Пастухов, – посоветовал майор. – Мы здесь и не таких видели.
– Послушайте, господин майор. Я понимаю, ребята были в запарке, горячее дело и все такое. Но, может, кто‑нибудь все‑таки обыщет меня как следует?
Для убедительности я встал и расставил в стороны руки.
– Обыщи, – кивнул майор капитану. Тот ощупал меня со всех боков.
– Чисто. Чего искать‑то?
– В джинсах. В правом заднем кармане, – подсказал я.
Капитан послушно склонился к моей заднице. Из‑под его кителя выглянула кобура с ручкой табельного ПМ.
Я балдею от этих ребят. Бери «макарку» и клади всех на пол. Или мочи. И никакого кун‑фу не надо. А ведь предупреждал их лейтенант в «ночке»! Было у меня искушение показать им, что к оперативникам, которые работают на земле в гуще народных масс, стоит прислушиваться. Но я сдержался. Могут не правильно понять.
Да и не мое это дело воспитывать командный милицейский состав.
Капитан извлек из тесного кармана моих джинсов книжицу с тиснением «КПРФ» на обложке и раскрыл ее. После чего впал в некоторую задумчивость.
– Что там такое? – нетерпеливо спросил майор. Капитан положил перед ним удостоверение.
Майор внимательно ознакомился с содержанием и тоже впал в задумчивость.
– Ничего не понимаю! – признался наконец он и показал книжицу Антонюку. – Здесь сказано, что он начальник вашей охраны. Вы что‑нибудь понимаете? Это ваша подпись?
– Моя, – подтвердил Антонюк. – Да, моя. Пастухов. Вот почему эта фамилия у меня на слуху! Ну, конечно же! Так‑так. Значит, вы и есть начальник моей охраны? А мне рекомендовали вас как серьезного и ответственного профессионала. Да, вы профессионал, это я понял. Но в том ли вы профессионал, в чем надо? Что означал весь этот спектакль?
– Если это был спектакль, – вставил майор тоном, не предвещающим мне ничего хорошего. Я лишь пожал плечами.
– Мне передали, чтобы я к вам зашел. Я и зашел.
– Таким образом?! – взвился Антонюк. – Да вы что, издеваетесь надо мной?!
– Над нами! – снова вмешался майор.
– Успокойтесь, Лев Анатольевич. Я отвечаю за вашу безопасность. И намерен ее обеспечить. Я должен был проверить систему вашей охраны. Что она ничего не стоит, я убедился. И хотел, чтобы убедились вы.
Антонюк едва не подпрыгнул.
– А просто сказать? Да! Просто! Языком! Как люди общаются тысячи лет! И будут общаться всегда! Потому что другого средства общения не придумали! И никогда не придумают! Его нет! Просто нет! Понимаете? Нет!
Я понимал другое – что из него со свистом выходит пар. Но все‑таки решил, что нужно его поправить:
– Почему нет? Есть.
Антонюк уставился на меня, как прапор на вдруг заговорившего салабона.
– Да? Есть? Сделайте одолжение, просветите.
– Музыка, например. Ведь что такое музыка? Это внеречевое средство общения.
– Это вы сами придумали?
– Да ну! Жена рассказала.