Здесьже
находился инспектор Жув, отставной капитан, в сюртукеибеломгалстуке,
при всех своих орденах, как бы свидетельствовавших оегобезукоризненной
честности; он приветствовал дам вежливоистепенно,наклоняяськним,
чтобыуказатьнужныйотдел,послечегоониисчезаливвестибюле,
превращенном в восточную гостиную.
Таким образом, уже с самого порога начиналисьчудесаисюрпризы,от
которых покупательницы приходили в восторг. Мысль этапринадлежалаМуре.
Он первый закупил на Востоке, на очень выгодных условиях, партию старинных
и новых ковров. Такие редкостныековрыдосихпорпродавалисьтолько
антикварами и притом очень дорого; теперь он наводнялимирынок,оних
уступал почти что посебестоимости,ноонислужилиемублистательной
декорацией, которая должна была привлечь новыхпокупательниц-знатоков
искусства. Эта гостиная, созданная исключительно за счет ковров и портьер,
развешанных по указаниям Муре, была видна еще с площади Гайон. Потолокее
был затянут смирнскими коврами, затейливые рисунки которыхвыделялисьна
красном фоне. По четырем стенам свешивались портьеры: желтые взеленуюи
алую полоскупортьерыизКараманииСирии;портьерыизКурдистана,
попроще, шершавые на ощупь, как пастушечьибурки;затемковры,которые
могли бы служить для обивки стен, узкиековрыизТегерана,Исфагании
Керманшаха, широкие шемаханские и мадрасские ковры, с разбросанными по ним
причудливыми пионами в цвету и пальмами, - фантазия,взращеннаявсадах
мечты. На полу - снова ковры;онбылсловноусыпанжирнымизавитками
шерсти: в центре помещался великолепный ковер из Агры - по беломуфонус
широким нежно-голубым бордюром разбегались бледно-лиловые узоры, созданные
изысканным воображением. Повсюду чудеса: коврыизМеккисбархатистыми
отливами, дагестанские коврикидлямолитвы,испещренныесимволическими
знаками, курдистанские ковры, усеянные пышными цветами;наконец,вуглу
громоздилосьмножестводешевыхковровизГердеса,КулыиКиршера,
сваленных в кучу и продававшихся от пятнадцати франков и дороже. Вестибюль
этот напоминал палатку какого-то паши, любителя роскоши; онбылуставлен
креслами и диванами, обтянутыми верблюжьим мехом, скроенным в виде пестрых
ромбовилиусеяннымнаивнымирозами.Турция,Аравия,Персия,Индия
выставили здесь напоказ сокровища своих опустошенных дворцов,ограбленных
мечетей ибазаров.Впоблекшемрисункестаринныхковровпреобладали
рыжевато-золотистые цвета, аихпотускневшаяяркостьсохранялатеплые
сумеречные отсветы потухающих углей, прекрасные красноватые тона старинных
живописцев.Надроскошьюэтоговарварскогоискусства,средиострого
запаха, занесенного старыми шерстяными тканямиизродныхстран,полных
солнца и грязи, реяли видения Востока.
Дениза должна была приступить к исполнению своих обязанностейсэтого
понедельника; проходя в восемь часов утра через восточную гостиную, онав
изумлении остановилась,неузнаваявходавмагазин;убранствоэтого
гарема, устроенного на самом пороге, ошеломило девушку.
Служитель проводил
ее на чердак и вверил попечению г-жи Кабен, на обязанности которойлежали
уборка и присмотр за комнатами, в которых жилипродавщицы;таводворила
Денизу в седьмой номер, куда уже был внесен ее сундучок.Этобылаузкая
келья-мансарда с маленьким окошком, выходившим на крутую крышу. Вкомнате
стояла небольшая кровать, шкаф орехового дерева, туалетныйстоликидва
стула. Двадцать подобных комнаток тянулось вдоль коридора, выкрашенногов
желтый цвет и напоминавшего монастырь; из тридцати пяти продавщиц магазина
здесь жили двадцать, неимевшихсемьивПариже;остальныепятнадцать
устроились вне магазина, причем некоторые из них - у теток илидвоюродных
сестер, существовавших только в их воображении.Денизанемедленносняла
тонкое шерстяное платье, обветшавшее от чистки и заштопанное на рукавах, -
единственное, привезенное ею из Валони, - и облачилась в форменнуюодежду
своего отдела - черное шелковое платье; оно было подогнано по ее фигуреи
лежало, в ожидании ее, на постели. Платьеэтобылоейвсеженемного
велико и широковато в плечах. Но Дениза так торопилась и волновалась,что
забыла о кокетстве и несталазадерживатьвниманиенатакихмелочах.
Никогда еще небылоунеешелковогоплатья.Спускаясьполестнице,
чувствуя себя разряженной и скованной, она поглядывала на блестящуююбку,
и ей было стыдно ее шумного шуршания.
Когда она вошла в отдел, там вовсю ссорились. Дениза слышала, как Клара
говорила резким голосом:
- Сударыня, я пришла раньше ее.
- Неправда, - отвечала Маргарита. - Она оттолкнула меня в дверях, когда
я была уже одной ногой в вестибюле.
Они препирались из-за того, кто раньше распишетсявжурнале,ибоот
этогозависелаочередьобслуживанияпокупательниц.Продавщицы
расписывались на грифельной доскевпорядкеприходавмагазин;после
каждой покупательницы девушка переносила свое имявконецсписка.Г-жа
Орели решила, что права Маргарита.
- Вечные несправедливости! - злобно фыркнула Клара.
НопоявлениеДенизыпримирилодевиц.Онипосмотрелинанееи
усмехнулись. Как можно вырядиться таким чучелом! Дениза неловко подошлак
доске, чтобы записаться; она оказалась последней. Тем временем г-жаОрели
с неудовольствием осматривала ее и наконец, не выдержав, заметила:
- Дорогая моя, в вашем платье поместятся две таких, каквы.Надоего
сузить... Да и вообще вынеумеетеодеваться.Подите-касюда;явас
немного приведу в порядок.
И она подвела Денизу кодномуизвысокихзеркал,чередовавшихсяс
дверцами шкафов, набитых готовыми нарядами. Большаякомната,уставленная
зеркалами и обшитая панелью из резного дуба, была устлана триповымковром
в больших разводах и походила на заурядный залгостиницы,черезкоторый
проходит непрекращающийся людской поток. Приказчицы, одетые в обязательные
шелковыеплатья,ещеувеличивалиэтосходство;онипрогуливалисьс
профессионально-любезным видоминикогданепользовалисьтойдюжиной
стульев, которые предназначались только дляпокупательниц.