Она вдруг нашла фразу, которую можно было смело предложить в оправдание затеянного. - Если вы не побоитесь жениться на Кэтрин, - сказала она, - вы тем самым докажете моему брату, что вы не такой, каким он вас якобы считает.
- Не такой, каким он меня якобы считает? - повторил Морис.
- Будто вы не знаете, какого он о вас мнения, - почти игриво проговорила миссис Пенимен.
- Меня не интересует его мнение, - надменно сказал Морис.
- Конечно, оно вызывает у вас гнев.
- Оно вызывает у меня презрение, - заявил Морис.
- А, так вы знаете, о чем я говорю, - сказала миссис Пенимен, грозя ему пальцем. - Он считает, что вы любите... что вы любите деньги.
Морис помолчал, как бы обдумывая ответ, и наконец серьезно сказал:
- Я действительно люблю деньги.
- Да, но не в том смысле. Ведь Кэтрин вы любите больше?
Молодой человек поставил локти на стол и спрятал лицо в ладони.
- Как вы меня мучаете! - простонал он. Назойливое внимание этой особы к его делам и вправду было ему мучительно.
Она, однако, не унималась.
- Если вы женитесь вопреки его воле, он поймет, что вы на него не рассчитываете и готовы обойтись без его помощи. Тогда он увидит, что вы женились бескорыстно.
Морис выслушал это соображение и поднял голову.
- И какая мне будет от этого польза?
- Он поймет, что ошибался и что вам нет никакого дела до его денег!
- А поняв, что мне нет дела до его денег, откажет их какой-нибудь больнице. Это вы имеете в виду?
- Вовсе нет, - сказала миссис Пенимен, тут же добавив: - Хотя это было бы великолепно! Я имела в виду, что, осознав свою ошибку, он будет считать своим долгом вознаградить вас за несправедливую обиду.
Нельзя не признать, что идея эта заинтересовала Мориса. Однако он с сомнением покачал головой и сказал:
- Вы думаете, он настолько сентиментален?
- Он не сентиментален, - ответила миссис Пенимен, - но нельзя не признать, что при всей своей ограниченности он не лишен известного чувства долга.
Морис Таунзенд пытался прикинуть возможные последствия того маловероятного факта, что доктор Слоупер когда-нибудь осознает свой долг перед ним, но зашел в тупик - настолько нелепым показалось ему это предложение.
- Ваш брат мне ничем не обязан, - сказал Морис, - как и я ему.
- Да, но у него есть обязанности по отношению к дочери.
- Допустим; но в этом смысле и у Кэтрин есть обязанности по отношению к отцу.
Миссис Пенимен огорченно вздохнула и встала, словно показывая, что прозаизм молодого человека ее удручает.
- Кэтрин всегда исправно исполняла свои дочерние обязанности. А перед _вами_ у нее, что же, вовсе нет обязанностей?
Миссис Пенимен всегда, даже в обычном разговоре, подчеркивала личные местоимения.
- Было бы жестоко напоминать об этом Кэтрин! - воскликнул Морис и прибавил: - Я так ей благодарен за ее любовь.
- Я передам Кэтрин ваши слова. И помните, если я вам понадоблюсь, вы знаете, где меня найти, - и миссис Пенимен, не найдя, что еще сказать, неопределенно кивнула в направлении Вашингтонской площади.
Морис молча глядел на присыпанный песком пол; ему как будто не хотелось уходить. Наконец он с некоторой резкостью взглянул на миссис Пенимен и спросил:
- Так вы считаете, что если Кэтрин выйдет за меня, он ничего ей не оставит?
Миссис Пенимен поглядела на него с изумлением и улыбнулась.
- Да я же вам все объяснила - я уверена, что в конечном счете это будет самое лучшее.
- То есть в конце концов она так или иначе получит его деньги?
- Это зависит не от нее, а от вас. Докажите на деле свое бескорыстие! воскликнула изобретательная миссис Пенимен.
Морис снова уставился в пол, обдумывая ее совет, а миссис Пенимен продолжала:
- У нас с мистером Пенименом не было ни гроша, и все же мы были счастливы.
А Кэтрин ведь имеет капитал, который ей оставила мать; когда моя невестка выходила замуж, он считался весьма порядочным.
- Да полно вам! - воскликнул Морис. Напоминать ему об этих деньгах действительно было излишне, ибо он вовсе не упустил их из виду.
- Остин взял невесту с капиталом; отчего ж вам нельзя?
- Но ваш брат тогда уже был врачом, - возразил Морис.
- Не всем же быть врачами!
- На мой взгляд, это отвратительная профессия, - заметил Морис с видом интеллектуального превосходства. И безо всякого перехода спросил: - Вы думаете, он уже составил завещание в пользу Кэтрин?
- Думаю, составил; врачи ведь тоже не бессмертны. Наверное, и я там упомянута, - откровенно сказала миссис Пенимен.
- И вы уверены, что он изменит завещание? В отношении Кэтрин?
- Да. Но потом опять его изменит - в ее пользу.
- На это нельзя полагаться! - сказал Морис.
- А разве _нужно_ вам на это полагаться?
Морис смутился.
- Конечно, я боюсь причинить Кэтрин ущерб!
- Вы не должны этого бояться. Ничего не бойтесь, и все будет прекрасно!
Затем миссис Пенимен уплатила за свой чай, а Морис уплатил за свои устрицы, и они вместе вышли на пустынную, плохо освещенную Седьмую авеню. Тьма сгустилась, а фонари стояли далеко один от другого; мостовая между ними изобиловала ямами и рытвинами. Спотыкаясь о вывороченные булыжники, проехал ярко разрисованный омнибус.
- Как вы доберетесь до дому? - спросил Морис, провожая эту повозку внимательным взглядом: Миссис Пенимен держала его под руку.
После минутного колебания она ответила:
- Вот так - это будет очень славно.
И дала ему почувствовать, сколь ценна для нее его поддержка.
Что ж, он повел ее запутанными улицами западной части города, потом сквозь шумную вечернюю толпу в более населенных кварталах; наконец они добрались до тихой Вашингтонской площади; перед ними поднималось крыльцо доктора Слоупера - мраморные ступени и белоснежная дверь, украшенная сверкающей серебряной дощечкой и олицетворяющая для Мориса затворенные врата рая. Спутник миссис Пенимен остановил печальный взор на освещенном окне в одном из верхних этажей.
- Это моя, моя милая, милая комнатка! - сказала миссис Пенимен.
Морис вздрогнул.
- На нее я мог бы поглядеть и не подходя к самому дому, - пробормотал он.
- Это как вам угодно. А вот комната Кэтрин выходит на другую сторону. Два великолепных окна на втором этаже. Можно выйти на соседнюю улицу, и вы их увидите.
- Нет, мне не хочется их видеть! - И Морис повернулся к дому спиной.
- Я все равно скажу ей, что вы здесь стояли, - сказала миссис Пенимен, указывая себе под ноги. - И передам ей ваши слова - чтобы она не сдавалась.
- О да, конечно! Впрочем, я пишу ей об этом.
- Живое слово значит больше, чем письмо. И помните: если я вам понадоблюсь, вы знаете, где меня найти, - миссис Пенимен посмотрела на окна третьего этажа.
На этом они расстались, и Морис с минуту постоял в одиночестве, глядя на дом; затем он повернулся и, перейдя к скверу, зашагал угрюмо кругом площади, вдоль деревянной ограды. Завершив круг, он снова ненадолго остановился перед жилищем доктора Слоупера. Взгляд его блуждал по фасаду дома и наконец остановился на красноватых окнах миссис Пенимен. "Чертовски уютный особняк", - подумал Морис Таунзенд.
17
Вечером миссис Пенимен сообщила Кэтрин (они сидели в малой гостиной) о своей беседе с Морисом Таунзендом; услышав эту новость, девушка вздрогнула, как от боли. Она даже рассердилась, - чуть ли не впервые в жизни. Кэтрин казалось, что тетка принимает непомерное участие в ее делах, и она с тревогой чувствовала, что от этого непременно произойдет какой-нибудь вред.
- Не понимаю, зачем вам понадобилось встречаться с ним, - сказала она. - По-моему, так нельзя.
- Мне стало жаль его; я подумала, кто-нибудь должен к нему пойти.