Она глуповата.
— Она — красавица. Уверен, ты была такой же в молодости.
— Я и сейчас молодая, — оборвала его Долорес и повернулась к дочери. — Одевайся. Ты опоздаешь в школу.
— Да, мама.
Мавр все еще стоял и смотрел на нее. Взяв его за руку, женщина кокетливо сказала:
— Пойдем в постель, querido. Мы еще не закончили.
— Обожди, — ответил Мавр, продолжая смотреть на Грасиелу.
Она чувствовала, что чуть не падает в обморок.
— Ты еще ребенок, — хрипло сказал Мавр. — Одевайся и уходи. Неожиданно для себя Грасиела пошла. Пошла к нему. Протянув руки, она обняла его за талию и ощутила его напряженное тело.
— Нет, — простонала она. — Я не ребенок.
Последовавшая за этим боль была ни с чем не сравнима. Она была мучительной, невыносимой и вместе с тем пьянящей, прекрасной. Крепко обхватив Мавра обеими руками, она кричала в экстазе, испытывая оргазм за оргазмом. «Так вот что это за тайна», — думала Грасиела. Как чудесно было узнать наконец тайну мироздания, стать частью самой жизни, узнать радость настоящую и вечную!
— Чем это вы здесь занимаетесь? — раздался визг Долорес Пиньеро, и в ту же секунду все словно замерло, застыло во времени. Она стояла возле кровати, глядя на свою дочь и Мавра.
Онемевшая от ужаса Грасиела посмотрела на мать. В глазах Долорес была безумная ярость.
— Ах ты сука! — взвизгнула она. — Ты мерзкая тварь!
— Мама, прошу тебя…
Схватив тяжелую железную пепельницу, стоявшую возле кровати, Долорес с силой ударила ею свою дочь по голове.
Это было последним, что помнила Грасиела.
Грасиела все поняла.
— Мне нельзя возвращаться домой, да?
— Боюсь, что так. Мы еще поговорим об этом.
Отец Перес взял Грасиелу за руку.
— Завтра я навещу тебя.
— Спасибо, падре.
Когда он ушел, Грасиела лежала и молилась: «Боже Милостивый, дай мне умереть. Я не хочу жить».
Ей было некуда и не к кому идти. Она больше никогда не увидит свой дом. Никогда не увидит свою школу, знакомые лица учителей. Для ее ничего не осталось в этом мире.
Возле ее кровати остановилась санитарка.
— Тебе что-нибудь нужно?
Грасиела с отчаянием посмотрела на нее. Что можно было сказать?
На следующий день вновь появился тот же молодой врач.
— У меня хорошие новости, — сказал он несколько неуверенно. — У тебя уже все в порядке, и ты можешь выписываться.
Это было неправдой, правдой было то, что он добавил:
— Нам нужно место в палате.
Она могла идти, но куда?
***
Часом позже пришел отец Перес, с ним был еще один священник.
— Это — отец Беррендо, мой старый друг. Грасиела посмотрела на худосочного священника.
— Падре.
«Он прав, — думал отец Беррендо. — Она прекрасна».
Отец Перес рассказал ему обо всем, что случилось с Грасиелой. Священник ожидал увидеть признаки влияния той среды, в которой жил ребенок: черствость, дерзость или стремление вызвать к себе жалость. Но ничего этого он не нашел в лице девочки.
— Мне очень жаль, что тебе пришлось так трудно, — обратился к ней отец Беррендо.
За этими словами крылось нечто большее.
Отец Перес сказал:
— Грасиела, мне нужно возвращаться в Лас-Навас-дель-Маркес.