Я оставляю тебя на попечение отца Беррендо.
Грасиелу охватила внезапная паника. Ей казалось, что обрывается последняя ниточка, связывавшая ее с домом.
— Не уходите, — взмолилась она.
Отец Перес взял ее руку в свою.
— Я знаю, что ты чувствуешь себя одинокой, — сказал он с теплотой в голосе. — Но это не так. Поверь мне, дитя мое, это не так.
К кровати подошла санитарка с узелком. Она протянула его Грасиеле.
— Вот твоя одежда. Тебе, к сожалению, надо идти.
Ее охватила еще большая паника.
— Сейчас?
Священники переглянулись.
— Почему бы тебе не одеться и не пойти со мной? — предложил отец Беррендо. — Мы сможем поговорить.
Через пятнадцать минут отец Беррендо и Грасиела вышли из двери больницы на теплый солнечный свет. Перед больницей был сад, в котором росли яркие красивые цветы, но Грасиела была настолько подавлена, что даже не замечала их.
— Отец Перес говорил, что ты регулярно ходила в церковь в своем городе.
«В городе, который я никогда больше не увижу».
— Да.
Грасиела вспомнила о том, как по воскресеньям утром она ходила в церковь, как там было красиво во время службы, и о том, как она хотела поскорее встретиться с Иисусом и избавиться от страданий, причиняемых ей жизнью.
— Грасиела, не думала ли ты когда-нибудь о том, чтобы уйти в монастырь?
— Нет.
Она вздрогнула от одной мысли об этом.
— Здесь, в Авиле, есть один монастырь. Это цистерцианский монастырь. Там позаботились бы о тебе.
— Я… я не знаю.
Эта мысль пугала ее.
— Такая жизнь не для всех, — продолжал отец Беррендо. — Я должен тебя предупредить, что в этом монастыре самые строгие правила. Войдя туда и приняв монашество, ты тем самым даешь Господу обет никогда не покидать стен его обители.
Грасиела сидела, глядя в окно, и ее голова была полна противоречивых мыслей. Идея полностью удалиться от мира ужасала ее. «Все равно что отправиться в тюрьму». Но, с другой стороны, что ей ждать от этого мира невыносимую боль и отчаяние? Она часто подумывала о самоубийстве. Это могло бы стать концом ее страданий.
— Ты сама должна решить, дитя мое, — сказал отец Беррендо. — Если хочешь, я познакомлю тебя с преподобной матерью-настоятельницей.
— Хорошо, — кивнула Грасиела.
Преподобная мать изучала лицо сидевшей перед ней девочки. Прошлой ночью впервые за много-много лет она услышала голос: «К тебе придет юное дитя. Защити его».
— Сколько тебе лет, моя милая?
— Четырнадцать.
«Достаточно большая». В IV веке папа римский издал указ, разрешающий постригаться в монахини девочкам с двенадцатилетнего возраста.
— Мне страшно, — сказала Грасиела преподобной матери Бетине.
Это было так давно. Она говорила своему священнику:
— Не знаю, это ли мое призвание, падре. Мне страшно.
— Бетина, первое общение с Господом может оказаться очень тревожным, весьма трудно решиться посвятить Ему свою жизнь.
«Как же я нашла свое призвание?» — думала Бетина.
«Как же я нашла свое призвание?» — думала Бетина.
Религия никогда не интересовала ее. Девочкой она не ходила в церковь и не посещала воскресную школу. В подростковом возрасте она больше увлекалась вечеринками, нарядами и мальчиками. Если бы ее мадридских друзей попросили назвать возможных кандидаток в монахини, то она была бы в конце списка. Точнее, ее вообще бы не было в этом списке. Но, когда ей исполнилось девятнадцать, последовал ряд событий, изменивших ее жизнь. Как-то, лежа в постели, она сквозь сон услышала голос: «Бетина, встань и выйди на улицу».
Она открыла глаза и в испуге села. Включив настольную лампу, она увидела, что была одна. «Какой странный сон».
Но голос был таким реальным. Она вновь легла, но уснуть было невозможно.
«Бетина, встань и выйди на улицу».
«Это мое подсознание, — подумала она. — С какой стати мне выходить на улицу посреди ночи?»
Она выключила свет, но через минуту вновь включила его. «Это какое-то сумасшествие».
Однако она надела халат, тапочки и спустилась вниз. В доме все спали. Она открыла дверь на кухню, и в этот момент ее охватил какой-то страх, потому что она каким-то образом знала, что ей предстояло выйти через заднюю дверь во двор. Она огляделась в темноте и заметила луч лунного света, скользнувший по старому холодильнику, который уже не работал и использовался для хранения инструментов. Внезапно Бетина поняла, почему она там оказалась. Как загипнотизированная, она подошла к холодильнику и открыла его. Внутри без сознания был ее трехлетний братишка.
Это был первый случай. Со временем Бетина отнесла его к разряду совершенно нормальных явлений. «Я, должно быть, слышала, как мой брат встал и вышел во двор. Я знала, что там стоит холодильник. Я забеспокоилась и вышла посмотреть».
Следующий случай объяснить было не так просто. Это произошло месяц спустя.
Бетина во сне услышала голос, который сказал ей: «Ты должна потушить огонь».
Сон как рукой сняло, она села, сердце часто билось. Как и в прошлый раз она вновь не могла уснуть. Надев халат и тапочки, она вышла в переднюю. Ни дыма, ни огня. Она заглянула в спальню родителей. Там все было нормально. Не было пожара и в братишкиной спальне. Спустившись, она осмотрела все комнаты. Никаких признаков пожара.
«Вот идиотка, — подумала Бетина. — Это же был просто сон».
Она уже ложилась в постель, когда дом зашатался от взрыва. Она и вся семья остались невредимы, пожарникам удалось потушить огонь.
— Загорелся подвал, — объяснил пожарный, — и бойлер взорвался.
Следующий случай произошел тремя неделями позже. На этот раз все было не во сне.
Бетина сидела возле дома и читала, через двор проходил какой-то незнакомец. Он посмотрел на нее, и в ту же секунду она почувствовала, как от него исходило нечто зловещее, что она ощутила почти физически. Повернувшись, он ушел.
Бетина никак не могла выкинуть его из головы.
Через три дня, оказавшись в одном учреждении, она ждала лифта. Дверь лифта открылась, и она уже была готова войти туда, когда ее взгляд упал на лифтера. Это был тот самый человек, которого она видела в саду возле своего дома. В испуге Бетина попятилась. Дверь закрылась, и лифт стал подниматься. Но через несколько секунд он, сорвавшись, полетел вниз, и все, кто был в нем, погибли.
В ближайшее воскресенье Бетина пошла в церковь.
«Боже Милостивый, я не знаю, что со мной происходит, и мне страшно. Прошу Тебя, направь меня и скажи, что Ты хочешь от меня?»
Ответ она получила той же ночью во сне. Голос произнес единственное слово: «Посвящение».
Она думала об этом всю ночь и наутро пошла к священнику.
Он внимательно выслушал ее.
— О! Тебе посчастливилось быть избранной.