Но Уоррен только сказал:
– Очень жаль.
– Послушайте, – разволновался Эббот, – что же вы замолкли? Выкладывайте.
– Я хотел просить вашей помощи, но дело сугубо конфиденциальное. Нельзя, чтобы слухи просочились в газеты, – сами знаете журналистскую братию. Дайте слово, что будете держать язык за зубами.
– На меня вы можете положиться. А вот мой редактор, например, мигом все разболтает, – заметил Эббот. – Как в том анекдоте. Чудак один продает акции Компании Мыльного Пузыря и всем говорит: "Только никому ничего не говорите". Это дело связано с наркотиками?
– Точно, – ответил Уоррен. – Предстоит поездка на Ближний Восток.
Эббот навострил уши.
– Звучит заманчиво. – Он побарабанил пальцами по столу. – Серьезное дело.
– Да уж, куда серьезней.
– А я смогу потом об этом написать?
– Вот именно, – сказал Уоррен. – Вам и карты в руки.
– А сколько времени все это займет?
– Сам не знаю, – ответил Уоррен и пристально посмотрел на Эббота. – Я вообще не уверен, что из этого получится. Ну, предположим, три месяца.
– Срок немалый, – сказал Эббот и задумался. Потом снова заговорил. – Вообще-то у меня отпуск на носу. Скажу своему редактору, что хочу заняться одним частным делом. И если оно меня устроит, то после отпуска уволюсь с работы. Я думаю, он согласится.
– Только не упоминайте обо мне, – предупредил Уоррен.
– Само собой, – Эббот осушил свой стакан. – Да, он скорее всего согласится. Только сделает круглые глаза, когда я скажу, что собираюсь работать во время отпуска. – Он поставил стакан. – Но вообще-то вы меня еще не убедили.
Уоррен заказал еще две порции.
– Давайте сядем за стол, и я вам все объясню. Надеюсь, у вас появится аппетит.
6
Вывеска одного из домов по Дин-стрит аккуратными золочеными буквами гласила: "Центр терапии в Сохо". Здание внешне почти ничем не отличалось от других. Только оконные стекла были окрашены в мягкие зеленые тона и препятствовали любопытным взорам.
Уоррен открыл дверь и, не увидев никого, прошел через холл в комнату в глубине помещения, переделанную в кабинет. Там он обнаружил взлохмаченного молодого человека, который, сидя у письменного стола, один за другим вытаскивал и опустошал ящики. На столе перед ним уже громоздилась неопрятная куча каких-то бумаг. Когда Уоррен вошел, он поднял голову и сказал:
– Где ты пропадаешь, Ник? Я уже давно пытаюсь тебя найти.
– А в чем дело, Бен? – спросил Уоррен, с удивлением глядя на стол.
– Никогда не поверишь, – отозвался Бен, роясь в бумагах. – Куда ж она запропастилась, черт возьми?
Уоррен скинул со стула стопку книг и сел.
– Успокойся, – посоветовал он. – Тише едешь, дальше будешь.
– Успокоиться? Подожди, сейчас увидишь. Ты и сам потеряешь свой покой. – Он вновь набросился на бумажную гору, и часть ее рухнула.
– Может, ты все-таки объяснишь, в чем дело, – предложил Уоррен.
– Ладно... хотя вот она. Прочти-ка.
Уоррен развернул листок бумаги. Это было уведомление – краткое и категоричное.
– Он выбрасывает нас на улицу? – Уоррен был вне себя. Он посмотрел на Брайена. – Разве он имеет право расторгнуть договор?
– Имеет и расторгнет, – сказал Брайен. – Наш юрист прозевал одну деталь, черт бы его побрал!
Уоррен был просто разъярен. Придушенным голосом он сказал:
– Выуди-ка телефон из-под этого хлама.
– Бесполезно, – вздохнул Брайен. – Я уже говорил с ним. Он заявил, что не знал, что это помещение будет использоваться для лечения наркоманов. Вроде бы другие съемщики жалуются, мол, у нас тут какая-то сомнительная атмосфера.
– Господи! – возмутился Уоррен. – Один из них промышляет стриптизом, а другой – продажей порнографических открыток. Ханжи поганые!
– Пропадут наши ребята, Ник. Если им некуда будет приходить, они пропадут.
Бен Брайен был психологом, специализирующимся в наркологии. Вместе с Уорреном и еще двумя медиками он создал этот "Центр терапии в Сохо". Сюда наркоманы приходили за помощью – здесь их понимали. Здесь, вдали от суеты, наркоманы могли позволить себе расслабиться и даже сделать укол, используя стерильный шприц и дистиллированную воду. Некоторых из них отправляли на лечение в клинику Уоррена.
– Теперь они опять будут слоняться по улицам, ширяться в сортирах на Пикадилли, и полиция будет их гонять по всему Вест-энду, – сказал Брайен.
Уоррен кивнул головой.
– А потом опять начнется вспышка гепатита. Господи, этого никак нельзя допустить.
– Я уже пытался найти что-нибудь подходящее, – сказал Брайен. – Вчера весь день провисел на телефоне: и никому до нас дела нет. Мы тут как бельмо на глазу и, похоже, уже попали в черный список. А ведь нам надо позарез остаться в этом районе.
Уоррен буквально взорвался:
– А мы и останемся! – решительно произнес он. – Бен, а что, если нам найти хорошее местечко, здесь в Сохо? Какой-нибудь шикарный особнячок? Нанять посыльного?
– По мне и здесь неплохо, – ответил Брайен.
Уоррен уже не мог остановиться.
– Бен, а помнишь, ты хотел открыть отделение массовой терапии? Нечто вроде самоуправляемой общины? Может, откроем, а?
– Ты что, спятил? – удивился Брайен. – Для этого нужен загородный дом. Где мы раздобудем деньги?
– Раздобудем, – уверенно заявил Уоррен. – Давай, откапывай телефон.
Он уже принял решение и ни секунды не колебался. Ему надоело сражаться с косным общественным мнением, доказывать свою правоту. Надоело зависеть от капризов домовладельца. Выходит, чтобы преуспеть, ему надо превратиться в новоявленного Джеймса Бонда. Что ж, если так, он станет Джеймсом Бондом, но это будет стоить Хеллиеру бешеных денег.
Глава 3
1
Уоррена пригласили в кабинет Хеллиера в здании на Вардур-стрит – ему пришлось миновать целый взвод секретарш – все как на подбор, одна стройнее другой, – пока он, наконец, добрался до внутреннего святилища. Хеллиер, приветствуя его, сказал:
– Вот уж не ожидал вас, доктор. Я полагал, что мне придется охотиться за вами. Садитесь.
Уоррен решил взять быка за рога:
– Вы в прошлый раз сказали, что ваши финансовые возможности неограниченны. Я вас правильно понял?
– Я не беден, – Хеллиер улыбнулся. – Сколько вам нужно?
– Об этом – потом. Сначала о деле.
– Давайте. – Хеллиер продолжал улыбаться.
Уоррен положил на стол папку.
– Вы правы – я действительно кое-что знаю. Но предупреждаю: сведений у меня немного. Так – парочка имен, мест. Понимаете, – он криво усмехнулся, – я не обращался в полицию вовсе не по каким-то там этическим соображениям, а только потому, что в сущности не располагаю точной информацией.
– А знаете, Уоррен, мне приходилось принимать важные решения, опираясь исключительно на слухи. Я ведь говорил вам, что мне платят за интуицию.
Уоррен пожал плечами.
– Я много времени провожу в Сохо, в основном в Вест-энде, – там бывает большинство из моих пациентов. О многом мне приходится только догадываться.
– У вас большая практика, – сказал Хеллиер.
– В тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году, – начал Уоррен, – во Франции из цепи наркомафии выпало одно звено. Там перекрыли довольно мощную группу. Дело в том, что героин, поступающий в Англию, – лишь капля в море американского наркобизнеса. Эта группа переправляла огромные партии героина в Америку, и когда ее накрыли, наш ручеек обмелел. Тут, конечно, такое поднялось! Нелегальный приток наркотиков по существу прекратился.