Но как только увидал я свою ошибку, тотчасже я захотел ее покинуть и решилсясемьдолгихлетбытьголубойптицей, нежели поступиться верностью, в которой я вам поклялся.
И как трогательно было слушать Флорине своего возлюбленного, чтоона даже о несчастнойсвоейтемницепозабыла.Ичтоонатолькоемуне говорила, чтобы его утешить в его печальной участи, чтобы уверить его, что и она не меньше для него сделала, чем он для нее сделал! Занимался день, и уж многие из королевской стражи пробудились, а Голубая Птицаипринцесса все еще говорили друг с другом. С великим трудом они разлучились, пообещав друг другу, что каждую ночь будут так встречаться.
Радость найти друг друга была так велика, что нетсловееописать. Каждый со своей стороны благодарили они за то любовь и судьбу. А втоже время Флорина беспокоилась о Голубой Птице:
- Кто охранит его от охотников,-говорилаона,-даотострых орлиных когтей или от какого-нибудь проголодавшегося коршуна? Аведьтот его съест с таким аппетитом, что даже и не заподозрит, какого онвеликого короля кушает. О небо! Что будет со мной, если еготонкиеперышкиветер занесет ко мне в комнату, возвещая несчастье, которого я так боюсь?
Эта мысль не позволила бедной королевне и глаз сомкнуть, потому что в любовном ослеплении воображение кажетсядействительностьюито,чтов другое время немыслимо, представляется легко возможным. Так проплакала она целый день, пока не настал час подойти к окошку.
Очаровательный король-птица, спрятавшись в дупле дерева,целыйдень думал о своей принцессе.
- Как я рад, - говорил он - что нашел ее! Как она привлекательна, как живо ощущаю я ту доброту, которую она мне изъявляет.
Этот нежный любовник переносил наказание, не дававшее ему жениться, с величайшим нетерпением, и никогда такстрастнонемечталобокончании срока. Так ему хотелось оказатьФлориневсевозможныелюбезности,что полетел он в столицу своего королевства, к своему дворцу, вспорхнул в свой кабинет через разбитое стекло и достал из сокровищницыалмазныеподвески для ушей, такие красивые и такойпревосходнойработы,чтоподобныхна свете не было. В тот же вечер принес он их Флорине и просил надеть.
- Я согласна была бы, - ответила она, - надеть их, еслибывыменя видели днем, но так как я только ночью беседую с вами, то не надену их.
Король-птица пообещал ейраспорядитьсятаксвоимвременем,чтобы явиться перед нейвчас,когдаонапожелает.Онасейчасженадела подвески, и ночь прошла в приятных разговорах, как и предшествующая.
На другой день ГолубаяПтицаопятьполетелавсвоекоролевство, вспорхнув в свойкабинетчерезразбитоеокноиунесссобойсамые роскошныебраслеты,какиекогда-либовидели:былиониизцельного изумруда, граненногоивыточенногопосредине,чтобыможнобылоруку продеть.
- Вы, верно, думаете, - сказала ему принцесса, - чтомоичувствак вам нуждаются в поощрении подарками? Плохо вы меня знаете!
- Нет, госпожа моя, - отвечалон,-недумаю,чтобыбезделушки, которые я вам подношу, были необходимы, чтобы мне сохранить вашу нежность, но моя нежностьбылабыоскорблена,еслибыяупустилкакую-нибудь возможность оказать мое вам внимание. Акогдавыменяневидите,эти маленькие драгоценности напоминают вам обо мне.
Вслед за тем Флорина сказала ему немало любезных слов, аонотвечал ей тысячью таких же любезностей.
На другую ночь возлюбленный король-птица не преминулпринестисвоей красавице часики, которые были удивительной величины, сделанные в жемчуге, и изящество работы превосходило даже этот драгоценный материал.
- Зачем дарить меня часами? - любезно сказала она ему.-Когдавас нет со мной, то часы тянутся без конца, а когда мы вместе, онипролетают, как сон, и потому все равно не могу я их мерить точной меркой.
- Увы, принцесса, - воскликнул Голубая Птица, - хоть и держусь я того же мнения, что и вы, но убежден, что вы из деликатности преувеличиваете.
- После того, что вы переносите, отвечала она, - чтобы сохранитьмне ваше сердце, я думаю, что нельзя идти далее в дружбе и преданности.
Как только деньзанимался,король-птицазабивалсявглубьдупла дерева, чьи плоды служили ему пищей. А иногда он распевал чудесныепесни, и голос его восхищал прохожих; они слушали и никого невидали,апотому все решили, что то поют духи. Это мнение так распространилось, чтовтот лес никто не решалсявходить.Кругомрассказывалитысячибаснословных приключений, которые будто бы тампроизошли,иобщийужасбылверным защитником Голубой Птицы.
Дня не проходило, чтобы он не дарил чего-нибудь Флорине: топринесет жемчужное ожерелье, то сверкающие перстни тончайшейработы,тоалмазные застежки,тодрагоценныепечатки,тобукетикисамоцветныхкамней, подражавших окраске цветов, тозанимательныекнижки,томедали;таким образом, у неескопилосьмножествовсякихудивительныхсокровищ.Она украшалась ими только на ночь, чтобы королю понравиться, а днем,таккак ей некуда было их запирать, заботливо прятала в свойсоломенныйтюфячок. Так протекли два года, и ниразуФлоринабольшенеоплакиваласвоего заключения, да и как можно было ейплакаться?Радаонабылавсеночи видетьсвоеговозлюбленного,иникогдаещеунеенебылостолько прелестных вещей. Хотя она ни с кем невидалась,аГолубаяПтицаднем пряталась в дупле дерева, все-таки у них было тысячуновостейрассказать друг другу, потому что сердца их всегда давали им предмет для беседы.
В то же время злая королева, которая так жестокодержалаФлоринув заключении, делала тщетныеусилия,чтобсвоюПеструшкувыдатьзамуж. Посылала она послов, чтобы предложить ее в жены всем принцам, каких только она знала по имени, но когда послы приезжали, ихтотчасжебездальних слов выпроваживали.
- Если бы о принцессе Флорине говорили, отвечали им, - мыбывасс радостью приняли, что же до Пеструшки, то пусть она останется девою навек, никто с этим спорить не станет.
А после докладов Пеструшка и ее мать еще больше злобились на ни в чем неповинную королевну, которую они преследовали.
- Как, - говорилиони,-несмотрянато,чтоонанаходитсяв заключении, эта высокомерная особа все-таки становитсянампоперек!Как простить ей все гадости, которые она нам наделала! Бытьнеможет,чтобы она не состояла в секретной переписке с заморскими странами, -аужэто одно есть государственное преступление; поймаем-ка ее по свежемуследуи найдем все возможные способы к тому, чтобы ее уличить.
Они окончили свое совещание так поздно,чтобылоужезаполночь, когда решили они подняться на башню и ее допросить. Она в это время стояла у окна, беседуя с Голубой Птицей,украшеннаясвоимидрагоценностями,и чудные ее волосы были убраны с такой тщательностью, которая не свойственна удрученным людям. Комната ее и постель были усыпаны цветами,анесколько испанских пастилок, которыеонатолькочтосожгла,наполняликомнату чудесным ароматом. Королева стала у двери подслушивать, ипоказалосьей, что там поют арию на два голоса, а Флорины голос-то был почти небесный.И вот какие нежные слова она услышала:
О, как судьбой огорчены мы,
Как мы страдаем от нее,
За то, что, несмотря на все,
Друг другом нежно мы любимы.
Но что б ни делали враги,
Друг другу будем дороги.
Несколько вздохов заключили их маленький концерт.
- Ах, Пеструшка, нас предали! - вскричала королева и, толкнув со всей силы дверь, бросилась в комнату.
Что было делать Флорине в этот миг.