Потолок движется - не кружится в сумасшедшем вихре а движется в собственных плоскостях в собственных плоскостях света и тени и поверхность вовсе не такая ровная и гладкая как задумал штукатур - Суперштукатур с непогрешимым пузырьком плотничьего уровня плавающим в матовой медово-сиропной трубке Каро не такой уж надежной как ты думал малыш и еще линии линии похожие на гребни белых песчаных барханов в киношной пустыне и на каждом бархане снятый дальним планом компанией "Метро-Голдвин-Майер" силуэт араба идущего через гребень ведь только гнусный сарацин и разберет дорогу а ты и не знал сколько побочных сюжетных линий оставляешь там наверху Штукатур пытаясь разгладить в с е это - в с е до конца - своим пузырьком в медовой трубке плотничьего уровня, чтобы все мы здесь смотрели наверх и не видели ничего, кроме потолка, потому что потолок нам известен, потому что у него есть н а з в а н и е "потолок", а значит, это и есть всего лишь потолок - и там, в Стране Уровня, нет места арабам, а, Штукатур? Вдруг он ощущает себя пинг-понговым шариком в потоке возбуждающих раздражителей, сердце бьется, кровь течет, дыхание учащается, зубы скрипят, руки мечутся над перкалевой простыней, над этими тысячами мельчайших переплетенных нитей ткани, словно пожар в подлеске, ярко светит солнце, и на стержне из нержавейки - световой блик, там, в этом блике, тоже показывают кино, объемное, цветное, выдернуть оттуда каждый цвет - все равно что пытаться поднять паровым экскаватором неоновые леденцы в Городке аттракционов, пинг-понговый шарик в потоке возбуждающих раздражителей, в общем-то обычных, но... о т к р ыв а ю щ и х с я впервые и действующих... в Д а н н ы й М о м е н т... словно он впервые в жизни проник в некое мгновение и точно узнал, что происходит сейчас, в данный момент, с его органами чувств, и с каждым новым открытием кажется, что он и сам стал частью всего этого, со всем этим с л и л с я, киношная белая пустыня потолка становится чем-то значительным, личным, принадлежащим ему, неописуемо прекрасным, как оргазм внутри глазных яблок, а его арабы арабы на полуприкрытых веках, фильмы на экранах век, им, да и много чему еще найдется место в стробоскопных синапсах, рассчитанных на пять миллиардов мыслей в секунду,- его арабские герои, замечательные, каждодневно подкручиваемые усы из конского волоса вокруг кольцевых мускулов их ртов...
Лицо! Снова входит доктор, и...- чудеса, док, несчастный подопытный кролик - Кизи теперь может заглянуть в н е г о. Впервые он замечает, что у доктора с левой стороны дрожит нижняя губа, но он не просто в и д и т дрожание, он может - и, кажется, не впервые! - разглядеть, как становится крестообразным каждое мышечное волокно, отпихивая влево слабое желе губы, как волокна устремляются друг за другом назад, в инфракрасные каверны тела, сквозь транзисторные внутренности нервных сплетений, каждое по сигналу воздушной тревоги, а внутренние крючочки несчастного дурачка отчаянно цепляются за этих корчащихся маленьких ублюдков, пытаясь у д е р ж а т ь их и у с п о к о и т ь, я же доктор, передо мной опытный человеческий образец внутри несчастного дурачка показывают его собственное кино про пустыню, только каждый араб с усами из конского волоса представляет собой угрозу, лишь бы губа, лицо оставались на одном уровне, на том уровне, который гарантировал ему медовый пузырек Официального Штукатура...
Чудеса! Он впервые обрел способность з а г л я д ыв а т ь в н у т р ь л ю д е й...
Ах да, та маленькая капсула, что блаженно скользнула вниз по пищеводу, содержала ЛСД.
Весьма скоро пришло время двигаться дальше, за пределы и этой фантазии, фантазии клиницистов из "Менло-парка". Фантазия клиницистов состояла в том, что добровольцы являются подопытными животными, требующими беспристрастного, научного подхода. Не составляло никакого секрета, что люди, добровольно подвергающиеся экспериментам с лекарственными препаратами, и без того склонны к неустойчивому поведению. Поэтому доктора появлялись в белых халатах, с журналами для записей, измеряли кровяное давление и частоту пульса, брали мочу на анализ, заставляли их решать простые логические и математические задачи вроде сложения цифр в столбик или оценки времени и расстояния, а кое-что и просили наговаривать на магнитофон. И все же доктора были с о в е р ш е н н о н е в к у р с е д е л а.
Сами они ЛСД никогда не принимали, абсолютно ничего уразуметь не могли, да и в любом случае словами этого не выразить.
И н о г д а х о т е л о с ь и з о б р а з и т ь э т о к р у пн о... Ловелл находится в клинике под действием ЛСД и принимается рисовать на стене громадного Будду. Какимто образом Будда заключает в себе все... Белый Халат входит и даже не смотрит на рисунок, он принимается задавать все те же записанные в журнале вопросы, тогда Ловелл бесцеремонно его прерывает:
- Что вы скажете о моем Будде?
Какое-то мгновение Белый Халат смотрит на рисунок и говорит:
- Он слишком женоподобный. А теперь посмотрим, как быстро вы сложите этот столбик цифр...
С л и ш к о м ж е н о п о д о б н ы й... Избавьте нас от тех штампов, что наглухо заперли снаружи мозги даже этих так называемых экспериментаторов, подобно ставнямгармошкам в витрине меховой лавки... и Кизи приходилось решать со своими мальчиками ту же проблему. Один из них был совсем молодой, с короткой приглаженной челкой и наисерьезнейшим лицом - наисерьезнейшим, наидобрейшим, самым гладким и отвратительным лицом, какое когда-либо удавалось выровнять медовому пузырьку Штукатура, так вот, он входил и на секунду широко раскрывал глаза, словно желая убедиться, что этот мускулистый медведь на кровати еще с п о с о б е н м ы с л и т ь, а потом начинал говорить самодовольным голосом зубрилы, и голос этот рассыпался по палате, как испачканная мелом гигроскопическая вата с выбиваемых в Спрингфилдской средней школе тряпок для стирания с доски.
- Теперь я скажу "начали", а вы, когда, по-вашему, пройдет минута, скажете "готово". Вам это понятно?
Понятно-то понятно. Но Кизи летал под действием ЛСД, и чувство времени у него было у т р а ч е н о, тысячи мыслей в секунду носились от синапса к синапсу, счет шел на доли секунды, так что какая тут к чертям собачьим минута - но в тот миг одна мысль там застряла, ее удалось на мгновение задержать... злоб-ную, чудес-ную. Он вспомнил, что каждый раз, как ему измеряли пульс, неизменно выходило семьдесят пять ударов в минуту, поэтому, когда д-р Туман произносит "начали", палец Кизи потихоньку соскальзывает на пульс; он считает до семидесяти пяти и говорит;
- Готово! Д-р Дым смотрит на свой секундомер.
- Поразительно! - говорит он и выходит из палаты. Сказать-то ты сказал, малыш, но, как и большинство остальных, ты ничего не понимаешь.
ЛСД; ну и что такого? - нынче, когда эти большие жирные буквы в любом газетном киоске выплескивают все секреты на головы представителей пиджачного племени... Однако было-то это в конце 1959-го - начале 1960 года, за целых два года до того, как мамаши-папаши-дружки-сестренки впервые услышали об этих наводящих ужас буквах и принялись беспокойно кудахтать, потому что доктора Тимоти Лири и Ричард Алперт с их помощью уже сдвигали набекрень мозги гарвардских студентов. Это было даже раньше, чем д-р Хамфри Осмонд выдумал термин "психоделический", который затем был исправлен на "психеделический", чтобы избавиться от ассоциации с дурдомом - "психо"... ЛСД! Да, тайна была раскрыта хоть куда!.. огромнейшая супертайна, в самом деле - замечательная победа подопытных кроликов! За короткое время они с Ловеллом перепробовали весь ассортимент препаратов: ЛСД, псилоцибин, мескалин, пейотль, ИТ-290 - суперамфетамин, дитран - бредятина, семена пурпурного вьюнка. Они были на пороге открытия, которого сами клиницисты из "Менло-парка" никогда бы... какая тонкая ирония: Белые Халаты якобы использовали их. На деле же Белые Халаты вручили им тот ключ, который искали сами. Т ы ж е н и ч е г о н е п о н и м а е ш ь, м а л ы ш... с п о м о щ ь ю э т и х м ед и к а м е н т о в т в о е в о с п р и я т и е и з м е н я е т с я н а с т о л ь к о, ч т о т ы в д р у г н а ч и н а е ш ь с м о тр е т ь н а в с е с о в е р ш е н н о д р у г и м и г л а з ам и.