У в с е х у н а с н а к р е п к о з а п е р т а о г р о мн а я д о л я р а з у м а. М ы о т д е л е н ы о т н а ш е г о с о б с т в е н н о г о м и р а. Н у, а л е к а р с т в а э т и и е с т ь, к а ж е т с я, к л ю ч к э т и м з а к р ы т ы м д в ер я м. Сколько? - не больше двух десятков человек во всем мире были близки к раскрытию этой потрясающей тайны. Одним из них был Олдос Хаксли, который принял мескалин и написал об этом в "Дверях восприятия". Он сравнил мозг с "редукционным клапаном". При нормальном восприятии органы чувств посылают в мозг огромный поток информации, а затем превращают этот поток в струйку, которую в состоянии выдержать, не погибнув в мире сплошной конкуренции. Человек сделался настолько рациональным, настолько утилитарным, что струйка эта становится все тоньше и слабее. Это имеет смысл лишь в целях выживания, однако одновременно лишает человека той самой чудесной части его потенциального жизненного опыта, о которой он не имеет ни малейшего представления. М ы о т д е л е н ы о т н аш е г о с о б с т в е н н о г о м и р а. Некогда первобытный человек в полной мере испытывал обильный, пенящийся поток ощущений. Дети испытывают его несколько месяцев - до тех пор, пока "нормальное" воспитание и прочая обработка не захлопнут двери в тот, иной мир: обычно раз и навсегда. Так или иначе, утверждал Хаксли, наркотики открывают эти древние двери. И современный человек может наконец в них войти и вновь узнать правду о своем священном и неотъемлемом праве...
Однако это всё слова, старина! А с л о в а м и э т о г о н е в ы р а з и т ь. Белым Халатам нравилось облекать это в такие слова, как г а л л ю ц и н а ц и я и д и с с о ц и ат и в н ы е я в л е н и я. Их пониманию были доступны воспринимаемые зрением сигнальные ракеты. Стоило предоставить им убедительные доказательства превращения пепельницы в венерианскую мухоловку или глазного кино про хрустальные храмы, и они с упоением втискивали все это в теоретическую колею: "Клювер. ор. cit., стр. 43". Ну, и на здоровье. Т о л ь к о р а з в е н е я с н о?-в случае с ЛСД зрительное восприятие было всего лишь декором. Мало того, можно было испытать все ощущения без единой настоящей галлюцинации. Все состояло из... о щ ущ е н и я... этого неизбежного непередаваемого ч у в с тв а... Непередаваемого, потому что слова способны лишь пробуждать воспоминания, а если воспоминаний нет... Ощущение исчезновения грани между субъективным и объективным, личным и безличным, "я" и "не-я"... то самое ч у в с т в о!.. Попробуй вспомнить, ведь ребенком ты видел, как кто-нибудь касается карандашом листа бумаги, чтобы нарисовать картинку... и линия начинает превращаться...- в нос! - и это не просто рисунок грифелем на бумаге, но само чудо сотворения, и собственные твои сны втекали тогда в эту волшебную... изменяющуюся... линию, и не картинкой это было, но ч у д о м... п е р еж и в а н и е м... а теперь, когда ты воспаряешь под действием ЛСД, то ч у в с т в о возникает вновь - только на этот раз происходит сотворение целой вселенной...
Тем временем на Перри-лейн был уже не тот Ученик-Провинциал, которого все знали и любили. Кизи вдруг...- ну, конечно, в нем сохранились мягкость и подобострастность, однако он появился на сцене с неисчерпаемым запасом жизненных сил. Мало-помалу вся Перри-лейн сконцентрировалась вокруг Кизи. Там, в Ветеранском госпитале "Менло-парк", Кизи отдал всего себя на благо науки - и оттуда на Перри-лейн начали каким-то образом просачиваться наркотики: главным образом ЛСД, мескалин, ИТ-290. Чтобы прослыть на Перрилейн человеком с понятием, теперь надо было включать в свой обиход компонент, который еще недавно никому и не снился: несусветные, шокирующие медикаменты.
Было подвергнуто испытанию х л а д н о к р о в и е некоторых старых перри-лейнских знаменитостей, и обнаружилось, что они вовсе не против. Противниками нового наркотического увлечения были лишь Робин Уайт и Гвен Дэвис. Особых проблем это не вызвало, потому что Кизи успел многих склонить на свою сторону и власть принадлежала Кизи. Перри-лейн приняла в свою среду человека с раздвоением личности, то есть Кизи. Поначалу все это походило на типичные шумные развлечения студенческой братии - в чудесный субботний осенний день все выходили на травку, в рассеянную тень деревьев и усиков жимолости и принимались играть в футбол или баскетбол с силовыми приемами. Однако через часок Кизи и его сторонники уже находились под воздействием того, о самом существовании чего в целом мире знали лишь они да несколько передовых исследователей в области нейрофармакологии, наркотиков будущего, центробежной утопии нейрофармакологов, грядущей эпохи...
А, чер-р-рт! Сдается мне, ребята, что самое время наплевать на все это французское искусство жить. Ведь, как сказал Генри Миллер, каждый лягушатник должен иметь брюшко и вечером ложиться спать в пижаме с воротничком и кантом - лучше напишите от моего имени письмо и отправьте его старику Моррису в "Орхидеи Морриса", Ларедо, штат Техас, ребята, расскажите ему о кактусепейотле, пускай усадит им все заброшенные вдовьи могилы в бедном мирном Пало-Альто. Да. Они выяснили, что есть возможность написать в загородный дом под названием "Орхидеи Морриса" в Ларедо и получить в ответ пейотль, и одна из новых игр на Перри-лейн - прощай, Робин, прощай, Гвен,стала заключаться в том, кому выпадет идти на станцию встречать "Железнодорожный экспресс" и забирать товар, так как в Калифорнии хранение пейотля, в отличие от ЛСД, было уже запрещено законом. Приходили чертовски большие ящики этой дряни. 1000 ростков и корней - 70 долларов; одни ростки - немного дороже. Если тебя схватят - ты с х в ач е н, потому что никакого оправдания не было. Не могло быть никакой другой цели приобретения этих гнусных вонючих растений, кроме как уторчаться до умопомрачения. И все они садились и принимались резать эту гадость на длинные узкие куски, а потом выносили их на улицу сушиться, это отнимало не один день. после чего они стирали все это в порошок, который расфасовывали в капсулы из-под желатина или кипятили в воде до состояния смолы и тогда уже запихивали в капсулы, а то и попросту готовили нечто вроде гнуснейшего на свете бульона, такого мерзкого, такого невероятно отвратительного, что приходилось с целью отбить дурной вкус замораживать его до состояния студня да еще и целый день поститься, пока не опустеет желудок, - и все для того, чтобы проглотить восемь унций этого дерьма и не сблевать. Но зато потом - улет. Перри-лейн, Перри-лейн.
Мили Мили Мили Мили Мили Мили Мили под чудесными растениями из "Орхидей Морриса" и появляются образы Лиц Лиц Лиц Лиц Лиц Лиц Лиц так много лиц появляется внезапно на экранах век, лиц, которых он никогда прежде не видел обладающих призрачными скулами, полными смысла глазами, вязкими двойными подбородками, и вдруг: Вождь Метла. По неизвестной причине так действует пейотль... Кизи начинает воспринимать на экране век фильмы, состоящие из лиц, целые портретные галереи причудливых лиц, проносящихся перед глазами, лиц ниоткуда. Ему ничего не известно об индейцах, ни с одним индейцем он не знаком, но внезапно возникает пышущий здоровьем индеец Вождь Метла, - разрешение всех сомнений, вожделенный авторский ключ, ключ к роману.
Он вовсе не имел намерения писать эту книгу. Больше того, он работал над другой, под названием "Зоопарк", о Норт-Биче. Ловелл советовал ему устроиться ночным санитаром в психиатрическое отделение "Менло-парка".