Выяснилось, что у Пушкина в номере хранился «золотой запас»: все взятое с собой бухло, которое было строго запрещено во время игры. И все потихоньку бегали к нему сосать вискарь, только Ирочке захотелось вина… Эдуард, по идее, должен был взбелениться, узнав про алкоголь, но он выглядел чрезвычайно удовлетворённым.
— Итак, подведём итоги, — заученно произнёс Жувайтис. — На примере нашей игры вы убедились в том, что взаимное доверие и чувство локтя обязательно приведут команду к победе.
Он что, совсем дебил? Марьяна не выдержала:
— А вам не кажется, что игра с блеском провалилась?
На неё зашикали.
— Отнюдь, — ответил Эдуард. — Игра удалась. Инна Вячеславовна будет очень довольна результатами, и вам, Яночка, большое за это спасибо. И большое спасибо Ирочке… а кстати, где она?
Иры в холле не было. После разбора полётов Марьяна обнаружила её в номере, яростно собирающую вещи.
***
После ужина народ продолжил бухать, теперь уже совершенно законно. Марьяну приглашали присоединиться, но она, сославшись на усталость, ушла спать.
Наутро вялые и похмельные сотрудники кое-как исполнили обязательный даже здесь гимн, сильно удивив Жувайтиса. Ирочка уехала ещё до того, как все проснулись, ни с кем не простившись. Но с утра такие мелочи никого не волновали, потому что последствия ночного нажора чувствительно довлели. При виде завтрака многие отворачивались и мучительно сглатывали вчерашнее.
Жестокий Жувайтис тем не менее согнал всех в большой спортивный зал, поделил на две команды и велел в каждой разбиться на пары.
— Это будет весёлая и увлекательная разминка! — бодро прокричал он. — Каждая пара берет ведро цвета своей команды и держит его в четыре руки. Я выпускаю на пол клиентов.
С этими словами он достал из пакета трёхлитровую банку. В банке вставали на задние лапки и поводили мордочками пять белых мышей.
— По счёту «три» ловите клиентов вёдрами. Побеждает команда, у которой окажется больше клиентов. Раз… два… ТРИ!
Перепуганные клиенты заметались по полу. Игроки, сталкиваясь и ругаясь, пытались бегать парами, держась при этом за ведро. Получалось не очень. Марьяна в паре с гостиничной девицей первыми ухитрились накрыть мыша.
Через полчаса визгов и криков четыре мыши нашли своё место под вёдрами, по две у каждой команды. Оставался последний клиент, самый юркий. За ним гонялись азартно, применяя хитрые подсечки и выбивая у противника ведра. Наконец Пушкин с напарником загнали животное в угол, и тут на них напрыгнул раскрасневшийся Эдик. Пушкин удержался, схватившись за шведскую стенку, а напарник с грохотом упал на мыша. Клиент пискнул и затих навсегда.
— Победила дружба, — мрачно констатировал Пушкин, потирая коленку.
Барышни столпились вокруг и жалели зверюшку, а Эдуард цинично заметил:
— Да ладно вам, они все равно кормовые. Не нам — так удаву.
Настроение у всех было испорчено, и когда Жувайтис попытался объявить следующую деловую игру, его послали перечитывать Паркера. Эдик хотел пригрозить подчинённым, но махнул рукой и вызвал автобус.
***
Пока народ безрадостно собирал шмотки, Марьяна говорила с Артуром. Наплевав на секретность, она рассказывала ему про местные забавы.
— А ты чего хотела? — не удивился тот. — Упыри — они упыри и есть. Шла бы ты оттуда, мать, пока не поздно.
— Ты что, опять там наклюкался? — подозрительно спросила Марьяна. — Какие ещё упыри?
— Послышалось, — буркнул Артур.
Сидеть на иголках удобнее, чем на двух стульях
Глава девятнадцатая, в которой героиня решительно рвёт с прошлой жизнью
В понедельник после бесславных корпоративных игрищ Марьяна пришла в «Езду» безо всякого удовольствия. Если честно, удовольствия она здесь никогда и не испытывала, но сегодня все в турфирме казалось ей омерзительным.
Через час симуляции работы Марьяна поняла, что именно её гложет: необъяснимый стыд перед Ирочкой. Надо бы пойти, поболтать с ней. Но та, как выяснилось, на работу не явилась. Пока Марьяна растерянно стояла возле Ирочкиного стола, за её спиной бесшумно материализовался Эдик.
— Ира уволилась, представляете, Яночка? — весело сказал он. — Прислала по e-mail заявление об уходе — и тю-тю. Вот мерзавка, да?
— Почему? — только и нашла спросить Марьяна.
— Потому что некрасиво! — отчеканил Эдик. — Ступайте, Яночка, ступайте, работайте…
Марьяна, придя к себе, воспользовалась служебным положением и позвонила Ире домой. Потом на мобильный. Всюду только длинные гудки.
* * *
Да ну к чёрту, провались они совсем! В двенадцать Марьяна встала и решила, что в «Езду» она больше не ездец. И даже заявление писать не станет. И зарплату не возьмёт. Чтоб им обидней было.
И что за детский сад, сказала бы Тамара. Мама, идите… идите с Богом, сказала бы ей на это Марьяна. Однако мамы под рукой не случилось, а Ливси ничего такого говорить не собирался. Знал, наверное, что не послушают.
По дороге в «Полный Щит» девушка предвкушала, как ей будут названивать из турфирмы, а она не дрогнувшей рукой не возьмёт трубку. Свобода пьянила. А ещё…
А ещё сегодня у шефа день рождения. Совсем из головы вылетело. Надо же торт забрать! Сами ведь отказались от доставки, чтоб подарок раньше времени не светить.
В кондитерской Марьяну поджидал сюрприз. Торт, огромный геральдический щит с логотипом и соответствующими надписями, был густо залит шоколадной глазурью, отчего слово «Щит» выглядело двусмысленно до неприличия.
— Я же просила белый шоколад! — разъярилась Марьяна.
— А белого не было, — уныло отмахнулась тётка советского образца. — И вообще, какая вам разница… Перезаказывать будем? Двое суток…
Пришлось брать.
* * *
Встретил Марьяну неизменный Артур.
— Чего не позвонила? — вопросил он, забирая здоровенную коробку. — Договаривались же.
— Слушай, совсем забыла. А я из «Езды» ушла, — некстати выпалила Марьяна.
— Как ушла? Совсем? И отпустили? — не поверил Введенский.
— А они не знают ещё.
— Ну-ну. Ты, если что, обращайся…
Что значит «если что»? Марьяна представила, как Артур таскает Эдика за галстук, приговаривая: «Не садись на пенёк! Не ешь пирожок!» Бррр…
Вокруг царила тихая рабочая суматоха. Даже главные раздолбаи явились мытые, бритые и прилично одетые. Александра в «Щите» любили и где-то даже уважали, поэтому день его рождения отмечали ударным трудом. Марьяна решила не пугать людей и не рассказывать про шоколадный тортик — авось само рассосётся. Она прошла к себе и погрузилась в почту, звонки, счета… И всё ждала, когда же её хватится Эдик. Но из «Езды» не звонили.
Шеф появился в офисе к пяти, его встретили дружными рукоплесканиями. Также имели место радостные клики и прочая неформальная дребедень. Начальник был тронут.
— Дорогие друзья! — возгласил он, выставляя армянский коньяк. — Прошу выпивать и закусывать! Работа подождёт.
Отмечали просто, по-домашнему. В самой большой комнате организовали шведский стол с тарталетками, фруктами и нарезками. Вера Павловна притащила корзинку крохотных самолепных пирожков, мужики озаботились выпивкой, каковой, впрочем, оказалось немного. Зато она была качественная. Артур выкатил свой граммофон и работал диджеем, ставя записи каких-то замшелых эстрадных певцов, отчего создавалось странное ощущение посиделок на бабушкиной даче. Ощущение, кажется, всем нравилось.
Наконец настало время преподнести подарок. Марьяна, расслабившись было, моментально пришла в себя, понимая, что сейчас, как сказал бы Эдик, случится конфуз. Внесли торт.