Ведь мне нет и двадцати
лет.
Госпожа Бонасье искоса взглянула на него.
-- Послушайте, я уже напал на след, -- сказал д'Артаньян. -- Три месяца
назадячуть не подрался на дуэли с Арамисомиз-затакого же платка, как
тот, который вы показалиженщине, находившейся у него, из-за платка с таким
же точно гербом.
-- Клянусь вам,сударь,-- произнесла молодая женщина,-- выужасно
утомляете меня этими расспросами.
-- Но вы,сударыня, вы, такая осторожная...если бу васпри аресте
нашли такой платок, вас бы это разве не скомпрометировало?
-- Почему? Разве инициалы не мои? "К. Б." -- Констанция Бонасье.
-- Или Камилла де Буа-Траси.
-- Молчите, сударь! Молчите! Если опасность, которой яподвергаюсь, не
может остановить вас, то подумайте об опасностях, угрожающих вам.
-- Мне?
-- Да,вам.Зазнакомствосомнойвыможетезаплатитьтюрьмой,
заплатить жизнью.
-- Тогда я больше не отойду от вас!
-- Сударь... -- проговорила молодая женщина,смольбой ломая руки, --
сударь,явзываюкчестивоенного, к благородству дворянина --уйдите!
Слышите: бьет полночь, меня ждут в этот час.
-- Сударыня,--сказал д'Артаньян с поклоном,--я не смею отказать
тому, кто так просит меня. Успокойтесь, я ухожу.
-- Вы не пойдете за мной, не станете выслеживать меня?
-- Я немедленно вернусь к себе домой.
-- Ах,язнала, что вычестныйюноша! -- воскликнула г-жаБонасье,
протягивая ему однуруку,а другой берясьза молотокунебольшой двери,
проделанной в каменной стене.
Д'Артаньян схватил протянутую ему руку и страстно припал к ней губами.
-- Лучшебыяникогданевстречалвас!--воскликнул онстой
грубостью,которую женщинынередко предпочитают изысканной любезности, ибо
онапозволяет заглянуть вглубину мыслей и доказывает, чточувствоберет
верх над рассудком.
-- Нет...--проговорилаг-жа Бонасьепочти ласково,пожимаяруку
д'Артаньяну, который все еще неотпускал ее руки, -- нет, я не могу сказать
этого: то, что неудалосьсегодня, возможно, удастся в будущем. Кто знает,
еслиякогда-нибудьбудусвободна,неудовлетворюлиятогдаваше
любопытство...
-- А любовь моя -- может ли и она питатьсятакой надеждой? -- в порыве
восторга воскликнул юноша.
-- О, тутя не хочу себя связывать! Это будет зависетьот тех чувств,
которые вы сумеете мне внушить.
-- Значит, пока что, сударыня...
-- Пока что, сударь, я испытываю только благодарность.
-- Вычересчурмилы,--сгрустьюпроговорилд'Артаньян,--и
злоупотребляете моей любовью.
-- Нет, я только пользуюсь вашимблагородством, сударь.
-- Нет, я только пользуюсь вашимблагородством, сударь.Ноповерьте,
есть люди, умеющие не забывать своих обещаний.
-- О,вы делаете меня счастливейшим из смертных!Незабывайтеэтого
вечера, не забывайте этого обещания!
-- Будьтеспокойны!Когдапридетвремя,явспомню все.Асейчас
уходите, ради всего святого, уходите! Меня ждали ровно в двенадцать, и я уже
запаздываю.
-- На пять минут.
-- При известных обстоятельствах пять минут -- это пять столетий.
-- Когда любишь!
-- А кто вам сказал, что дело идет не о влюбленном?
-- Вас ждет мужчина! -- воскликнул д'Артаньян. -- Мужчина!
-- Ну вот, нашспорначинается сначала, -- произнесла г-жа Бонасьес
легкой улыбкой, в которой сквозил оттенок нетерпения.
-- Нет-нет! Я ухожу, ухожу. Я верю вам, я хочу, чтобы вы поверили в мою
преданность, даже если эта преданность играничитсглупостью.Прощайте,
сударыня, прощайте!
И,словнонечувствуя себяв силах отпуститьеерукуиначе,как
оторвавшись от нее,он неожиданно бросился прочь.Г-жа Бонасье междутем,
взяв вруки молоток, постучала в дверь точно так же, как прежде в окно: три
медленныхударачерезравныепромежутки.Добежавдоугла,д'Артаньян
оглянулся.Дверьуспелараскрытьсяизахлопнуться.Хорошенькойжены
галантерейщика уже не было видно.
Д'Артаньян продолжал свой путь.Он дал слово не подсматривать за г-жой
Бонасье, и, даже если б жизнь его зависела от того, куда именно она шла, или
от того, кто будет ее провожать, он все равно пошел бы к себе домой, раз дал
слово,чтосделает это.Не прошло и пяти минут, как он уже былнаулице
Могильщиков,.
"БедныйАтос! -- думалон. --Онне поймет, чтовсе это значит. Он
уснул, должно быть, ожидая меня, или же отправился домой, а там узнал, что у
негобыла женщина. ЖенщинауАтоса! Впрочем, была ведь женщина у Арамиса.
Все это очень странно, и мне очень хотелось бы знать, чем все это кончится".
-- Плохо, сударь, плохо!--послышалсяголос,вкотором д'Артаньян
узнал голос Планше.
Дело втом, что, разговаривая с самим собою вслух, как это случается с
людьми, чем-либо сильноозабоченными, он незаметно для самого себя очутился
в подъезде своего дома, в глубине которогоподнималась лестница, ведущаяв
его квартиру.
-- Как--плохо?Чтотыхочешьэтимсказать,дурак? --спросил
д'Артаньян. -- Что здесь произошло?
-- Всякие несчастья.
-- Какие?
-- Во-первых, арестовали господина Атоса.
-- Арестовали? Атос арестован? За что?
-- Его застали у вас. Его приняли за вас.
-- Кто же его арестовал?
-- Стражники.Ихпозвалинапомощьте люди вчерном,которыхвы
прогнали.