Итеперьещесохранилисьчудные
расписные стекла, которые после недавнейперестройкиоченьгармонируютс
живописью и позолотой ее колонн и капителей.
Еще ребенком я любил эти чудные сооруженияизгранита,которыйвера
извлекла сдесятогодошестнадцатогостолетияизпочвыФранции,этой
старшей дочери Рима, чтобы покрыть ее целым лесомцерквей.Сооруженияэти
затемприостановились,когдаверавсердцахумерлаотядаЛютераи
Кальвина.
Еще ребенком я играл вразвалинахцерквисв.ИоаннавСуасоне.Я
любовался фантастической резьбой, казавшейся окаменелыми цветами, и когдая
увидел церковь Божьей Матери в Этампе, тобылсчастлив,чтослучайили,
скорее, провидение дало мне такую обитель. Самыми счастливыми минутамибыли
для меня те, которые я проводил в церкви.
Я не хочу сказать, что меня там удерживало только религиозноечувство,
нет,тобылосостояниедовольства,какоеиспытываетптица,когдаее
вытащили из пневматической машины, из которой началивыкачиватьвоздух,и
предоставили ей простор и свободу. Мой простор был на протяжении отпортала
до хоров; моя свобода состояла в мечтах, которым я предавался впродолжение
двух часов, стоя на коленях на гробнице или облокотившись о колонну.Очем
я мечтал? Отнюдь не о богословских тонкостях: я размышляловечнойборьбе
междудобромизлом,оборьбе,котораятерзаетчеловекасмомента
грехопадения.Мнегрезилиськрасивыеангелысбелымикрыльями,
отвратительные демоны с красными лицами, которые при каждомсолнечномлуче
сверкали на расписных окнах, одни - небесным огнем, другие -пламенемада.
Наконец, церковьБожьейМатерибыламоимжилищем.Такяжил,думал,
молился. Предоставленный мне маленький приходский домик былдляменялишь
временным жильем: там я ел, спал и только.
Довольно часто я уходил из церкви Божьей Матери вполночьиливчас
ночи.
Все знали это. Когда меня не было вприходскомдоме,янаходилсяв
церкви Божьей Матери. Там меня искали, и там меня находили.
Все происходившее в мире до меня доходило плохо,яскрывалсявэтом
святилище религии и поэзии.
Однако же во внешнем мире происходилонечтотакое,чтоинтересовало
всех:простыхизнатных,духовныхисветских.ВокрестностяхЭтампа
совершал грабежи преемник или, вернее, соперникКартушаиПулалльеипо
дерзости своей, казалось, шел по стопам своих предшественников.
Этогоразбойника,которыйграбилвсехиособенноцеркви,звали
Артифаль.
Меня особенно интересовали похождения этогоразбойника,таккакего
жена, жившая в нижнейчастигородаЭтампа,постоянноприходилакомне
исповедываться.
Этахорошаяидостойнаяуваженияженщина,которая
испытывала угрызения совести за преступления своего мужа и считаласебяза
него ответственной перед Богом, проводила жизнь в молитвахинаисповеди,
стараясь своим благочестием искупить безбожие мужа.
Что касается его самого, то я долженсказать,чтооннебоялсяни
черта, ни дьявола, считал общество плохо устроенным, а себя -призваннымк
его исправлению. Онполагал,чтоблагодаряемуустановитсяравномерное
распределение богатства, и смотрел насебялишькакнапредтечусекты,
которая должнапоявитьсявбудущемибудетпроповедоватьто,чтоон
проводит в жизнь, а именно, общность имущества.
Двадцать раз его ловили иотправляливтюрьму,ипочтивсегдана
вторую или третью ночь тюрьма оказывалась пустой, а так какнезнали,как
предотвратить его побеги, то стали поговаривать, что он нашелтакуютраву,
которая перепиливает кандалы.
Таким образом, этого человека окружало нечто загадочное. Я вспоминало
немтолькотогда,когдакомнеявляласьнаисповедьегожена,
исповедывалась в переживаемых ужасах и просила моих советов.
Вы понимаете, что я советовал ей употребить все свое влияниенамужа,
чтобы вернуть его на добрый путь... Но влияниебеднойженщиныбылоочень
слабое.Унееоставалосьоднолишьвечноеприбежищевмолитвеи
выпрашивании помилования у Господа.
ПриближалисьпраздникиПасхи1783года.Былвечерсострастного
четверганастрастнуюпятницу!Втечениечетвергаявыслушалмного
исповедей и к восьми часам вечера так устал, что заснул в исповедальне.
Пономарь видел, что я заснул, но зная мои привычки и зная, чтоуменя
есть ключ от церковной двери, он не разбудил меня, так как это случалосьсо
мной сотни раз.
Я спал и во сне услышал как быдвойнойшум.Яслышалударычасов,
бивших двенадцать, и затем шум шагов по плитам.
Я открыл глаза и хотел выйти изисповедальни,когдаприсветелуны
черезцветныестеклаодногоизоконмнепоказалось,чтояувидел
проходящего мимо человека.
Так как человек этот ступал осторожно, осматриваясь на каждом шагу,то
я понял, что он не был служителем, церковным сторожем,певчиминикемиз
причетников, а что это был чужой, явившийся сюда с дурными намерениями.
Ночной посетитель направился кклиросу.Подойдя,оностановился,и
через минуту я услышал сухой треск огнива о кремень; я видел,какблеснула
искра, кусок трута загорелся, а затем спичкой от огнива зажжена быласвечка
на алтаре.
Тогда при свете свечкияувиделчеловекасреднегороста,сдвумя
пистолетами и кинжалом за поясом, с насмешливым, но нестрашнымлицом.