- Вернусь в Париж, обязательно дамзнать
кому следует.
От Карпантрасса до Авиньона насчитывалось не меньше двенадцатилье,и
нечего было думать о том, чтобы пускаться в путь глубокойночью.Папский
дворец оказался на запоре,иниктонеответилназовистукнаших
путников. Волей-неволей Бувилль иГуччоотправилисьвхарчевню,молча
поужинали и разместились вместе со своейсвитойвобщейкомнате.Люди
спали вповалку перед потухшим очагом в зловонном запахе сохнувшихкожаных
сапог. Ах! Где вы, прелестные девы Италии?
- Вы не проявили достаточно твердости в разговоре с этим капитаном, - с
упрекомпроизнесГуччо,впервыепочувствовавдосадупротивсвоего
закадычного другаБувилля.-Почемувынеприказалиемунайтинам
приличный ночлег?
- Вы правы, я об этом как-то не подумал, - смиренно согласился Бувилль.
- Нет у меня нужной твердости!
На следующее утро всеподнялисьзлыеивсамомхмуромнастроении
прибыли в Карпантрасс; но и здесь не оказалосьдажетеникардиналов.В
довершение всех бед сильно похолодало. В концеконцовГуччосБувиллем
смутно почувствовали какое-то беспокойство,вокругявнопахлокознями,
ибо, как только королевская миссия на рассвете выехала из Авиньона, еена
всем скаку обогнали двавсадникаи,даженевзглянуввихсторону,
понеслись по направлению к Карпантрассу.
- Странно все-таки, - заметил Гуччо, - похоже, что у этих людей другого
дела нет, как прибывать раньше нас к месту нашего назначения.
Маленький городок Карпантрасс словно вымер: жители, казалось, ушлипод
землю или разбежались.
- Здесь отдал Богу душу папа Климент, - сказал Бувилль.-Ивсамом
деле, местечко не из веселых. Уж не нашелиприближениепревращаетвсе
вокруг в пустыню?
Услышав имя Климента V, Гуччопоспешносложилдвапальцанаманер
рожков и притронулся к груди, к тому месту, где под плащомвиселасвязка
амулетов и реликвий... Он вспомнил о проклятии тамплиеров.
Не без труда удалось им обнаружить в соборе старичка каноника,который
сначалапритворился,чтопринимаетихзапростыхпутешественников,
желающихисповедаться,идажепровелвризницу.Онбылглухили
прикидывался таковым. Гуччобоялсязападни,опасалсязасудьбусвоих
ларцов, опасался за свою собственную шкуру: он грозно двинулся на старика,
судорожно сжимая рукоятку кинжала, готовый припервыхпризнакахтревоги
уложитьнаместедряхлогоканоника.Астаричок,которыйзаставлял
повторять одинитотжевопросчутьлинеподесятьразподряд,
окончательно умолк, отряхнул свою обтрепанную сутану и толькопослеэтой
операции поведал пришельцам, что кардиналы, мол, перебралисьвОранж.А
его, старика, бросили здесь одного.
- В Оранж! - воскликнул мессир де Бувилль. - Черт бы их побрал! Даэто
не прелаты, а просто какие-то перекати-поле! Вы хоть твердоуверены,что
они в Оранже?
- Уверен.
- В Оранж! - воскликнул мессир де Бувилль. - Черт бы их побрал! Даэто
не прелаты, а просто какие-то перекати-поле! Вы хоть твердоуверены,что
они в Оранже?
- Уверен... - повторил старик каноник, которого так ипередернулопри
упоминании имени черта, да еще в святой ризнице. -Уверен!Вчемможно
бытьувереннымнанашейбреннойземле,кромекаквсуществовании
Всевышнего! Думаю все же, что они в Оранже - итальянцы, во всякомслучае,
там.
И дряхлый священнослужитель замолк, очевидноиспугавшись,чтоитак
сболтнул лишнее. Чувствовалось, что на сердце у него накипело,ноонне
осмеливается высказать все, что ему известно.
Только когда Карпантрасс остался позади, Гуччо вздохнул свободно:этот
город почему-то не внушал ему доверия, и онвсяческиторопилБувилляс
отъездом.
Но едва лишь французская миссияотъехалаотзаставы,какихснова
обогнали два всадника. Теперь уже не оставалось сомнения, что всадники эти
усердствуют неспроста.
ВБувиллевдругпробудилсябоевойдух,ионрешилпреследовать
незнакомцев, но Гуччо сердито заметил:
- Наша кавалькада движется слишком медленно, мессир Юг, никогда в жизни
мы их не догоним, а я вовсе не желаюпокидатьнапроизволсудьбысвои
ларцы.
В Оранже они узнали уже без особого удивления, что конклава здесьнет,
- им посоветовали искать его в Авиньоне.
- Но ведь мы только что из Авиньона,-гремелБувилль,наступаяна
причетника, преподнесшего им эту новость, - и там хоть шаром покати. А где
его святейшество Дюэз? Где, я вас спрашиваю?
Причетник ответил, что кольскороеговысокопреосвященствозанимает
должность епископа Авиньонского, то всеговероятнеезастатьегоименно
там. А тут еще куда-то отбыл с утрапревогородаОранжа,иписецего
заявил, что распоряжений никаких не получал и устроить на ночлегприезжих
не может. Пришлось еще одну ночь провести в грязной харчевне, стоявшей бок
о бок с развалинами какого-то дома,поросшимигустойтравой,-чтои
говорить, местечко неприглядное! СидянапротивмессираЮга,сморенного
усталостью, Гуччо твердо решил, что насталовремявзятьруководствоих
миссией в свои руки, ежели они желают вернутьсявПариж,добившисьили
даже не добившись успеха.
В каждой новой неудаче, обрушившейся на них, оба виделиперстсудьбы,
зловещее предзнаменование. Один конюший из ихсвитысломалприпадении
ногу, и пришлось оставить его в Оранже; у вьючных лошадей,которыхгнали
без передышки, набило холку; верховых коней надо было срочно подковать;у
мессира Бувилля текло из носа, так что на него жалко было смотреть,ион
что-то слишком часто стал вспоминать некуюдамуизНеаполяистарался
выяснить, искренне ли она его любила или нет. Весь день он невыходилиз
состояния полной апатии, а при видеопостылевшихстенАвиньонавпалв
такое отчаяние, что Гуччо без трудаудалосьвзятьвсвоирукибразды
правления.