Все это сулит солидныедоходы.
К тому же они в свойстве с графом де Дрэ, их сюзереном.
Двелошади,запряженныецугом,протащилипоГостинойгалерее
поверженную статую Мариньи иисчезлизаповоротом.Каменщикисвернули
канаты, и толпа рассеялась.
- А как зовутся эти знатные сеньоры, которых ты так обворожил, чтоони
готовы даже выдать за тебя свою дочь? - осведомился Толомеи.
Гуччо прошептал что-то, но банкир не расслышал.
- Повтори-ка, я ничего не разобрал, - произнес он.
- Сеньоры де Крессэ, дядюшка, - громче повторил Гуччо.
- Крессэ... Крессэ... сеньоры де Крессэ... Ах, да это те,чтодосих
пор должны мне тристаливров.Таквоткаковыоказалисьтвоибогачи!
Понятно, все понятно!
Гуччо вскинул голову, готовый отстаивать свое счастье, и банкирпонял,
что на сей раз речь идет о серьезном деле.
- La voglio, la voglio tantobene![Яеелюблю,ятакеелюблю!
(итал.)]-воскликнулГуччо,длявящейубедительностипереходяс
французского на итальянский. - И она тоже, она тоже меня любит, и тот, кто
хочет разлучить нас, ищетнашейсмерти!Спомощьютехденег,чтоя
заработаю в Нофле, ясмогуотстроитьзамок,кстати,оноченьхорош,
поверьте мне, и поэтому стоит труда, вы, дядюшка, будете владельцем замка,
un castello, как un vero signore, настоящий сеньор.
- Да, да, но я лично не люблю деревню, - возразилТоломеи.-Ая-то
мечтал длятебяодругомбраке,мечталпоженитьтебянаоднойиз
родственниц Барди, что расширило бы предприятие...
Он подумал с минуту.
- Но устраивать счастье тех,коголюбишь,вопрекиихволеидаже
наперекор ей-значитлюбитьнедостаточно,-продолжалон.-Будь
по-твоему, сынок! Отдаю тебе наше нофльское отделение, однако при условии,
что половину времени ты будешь проводить в Париже со мной. И женись на ком
хочешь... Сиеннцы - свободные люди и выбираютсебеподругуповлечению
сердца.
- Grazie, zio Spinello, grazie tante! [Спасибо, дядя Спинелло,большое
спасибо! (итал.)] - воскликнулГуччо,бросаясьнашеюбанкиру.-Вы
увидите, увидите сами...
Тем временем толстяк Бувилль, покинув королевскиепокои,спустилсяс
лестницыипрошествовалчерезГостинуюгалерею.Видунегобыл
озабоченный, как в самые торжественные дни, и шагал он твердой,уверенной
походкой, появлявшейся у него в те минуты, когда государьудостаивалего
своей доверенности.
- А, другГуччо!-крикнулон,заметивобоихломбардцев.-Вот
счастливо, что я вас здесь встретил. А я уже хотел былопослатьзавами
конюшего.
- Чем могу служить, мессир Юг? - осведомился юноша. - Мой дядюшка и я к
вашим услугам.
БувилльвзглянулнаГуччосистиннодружескимрасположением.
Их
связывали общие, милые сердцу мессира Юга воспоминания,ивприсутствии
этогоюношибывшийкоролевскийкамергерчувствовал,каккнему
возвращается молодость.
- Прекрасные вести, да, да, именно прекрасные вести! Я доложил королю о
ваших заслугах и сказал, как вы были полезны мне в нашей поездке.
Молодой человек склонился в благодарном поклоне.
- Итак, друг мой Гуччо, - добавил Бувилль, - мысноваотправляемсяс
вами в Неаполь!