Волосы словно искусственные от химической завивки.
- Ох, простите, доктор!
- Это я должен просить у вас прощения, сударыня. Меня вызвали в аптеку, и я решил, что должен заехать сюда.
- А ты как там очутился, Ален?
- Я проходил мимо, возвращался из коллежа.
- Ты видел его перед тем, как... Он говорил с тобой? Куда его положили?
- Он у себя в спальне, сударыня. Лучше бы вы не настаивали, чтобы его показали вам сейчас.
Это была хрупкая на вид, с невыразительными чертами лица женщина лет сорока пяти, которая следит за своей внешностью. Ни на минуту не теряя самообладания и испуганно осмотревшись вокруг, она спросила:
- Что же будет?
- Не знаю, сударыня. Думаю, что полицейский комиссар не замедлит явиться, чтобы выполнить некоторые формальности.
- Где он это сделал?
- На улице. Точнее, на пороге особняка д'Эстье.
- Ты что-нибудь понимаешь во всем этом, Ален? И тут же нервно добавила:
- Он умер сразу?
- Почти сразу.
- Он не мучился?
Ален молча опустил глаза.
- Садитесь, доктор. Жозеф не предложил вам что-нибудь выпить?
- Уверяю вас, мне ничего не надо.
- Жозеф...
Жозеф понял. Он уже ставил на стол графинчик и рюмки.
- На него очень страшно смотреть? Она сунула в рот сигарету и теперь искала у себя в сумке зажигалку.
- Надо немного протопить, Жозеф. Чувствовалось, что она очень взвинчена.
- А тут еще Корина уехала в Париж... Ты сообщил Эдгару?
Внизу позвонили. Это был Эдгар, старший сын, у которого еще хватило времени заехать на такси за своей женой. По-видимому, они даже успели надеть траур, потому что были в черном с ног до головы.
Они тоже разговаривали, поднимаясь по лестнице, расспрашивали дворецкого. Слышался все тот же вопрос:
- Где его положили?
Потом Эдгар, которому было двадцать семь лет, подошел к г-же Малу, обнял ее и довольно долго молча держал в объятиях.
- Бедная мамочка.
- Бедный Эдгар.
Глаза г-жи Малу увлажнились, два-три раза она начинала рыдать. Потом настала очередь невестки броситься к ней.
- Мужайтесь, мама... - твердила она.
- Кто знает, как это случилось? Эдгар повернулся к Алену.
- Ты был там в это время?
- Я пришел, когда все уже было кончено. Мне рассказал обо всем граф д'Эстье.
- Вы меня извините, - проговорил доктор, который чувствовал, что он здесь лишний. Его поблагодарили.
- Еще рюмочку коньяку, доктор?
Но он поторопился уйти, вдохнуть свежего воздуха.
- Расскажи... - сказал Эдгар брату.
- А ты не догадываешься?
- Это не важно. Рассказывай. Будет столько сплетен, что мы все равно не узнаем правду.
- Вы позволите, мама? - сказала его жена, снимая пальто.
Ален по-прежнему держался как-то отчужденно.
- Что тебе сказал д'Эстье?
- Отец пришел к нему.
..
- Об этом я сам догадываюсь. Дальше?
- Он снова просил у него денег...
Губы старшего брата, который был начальником одного из отделов префектуры, сложились в презрительную усмешку.
- Ну конечно. А потом?
- Он сказал, что дошел до предела, что все это слишком глупо, что просто жаль смотреть на людей, которые судят о нем, ничего не понимая, и что, раз его довели до крайности, он лучше застрелится.
- И ты этому веришь? - с иронией в голосе спросил старший брат.
Младший замолчал, все еще стоя возле стола. Из всех присутствовавших только он оставался в пальто.
- Ну, говори же. Ты прекрасно знаешь, что я хочу сказать. Это было не в первый раз.
- Он умер...
- Это я тоже знаю. Но как он?..
- Кажется, он вынул из кармана револьвер... Ален говорил неохотно, ни на кого не глядя.
- Граф вытолкал его на крыльцо и попытался закрыть дверь. Папа задержал дверь ногой. Д'Эстье не видел его в тот момент, когда он выстрелил.
- Только этого нам не хватало!
- Папа умер.
- И вы тоже влипли в хорошенькую историю. А каково мне? Интересно, как на это посмотрят в префектуре?
Его жена, розовая и полненькая, многозначительно взглянула на него, и он замолчал, но почти тотчас же заговорил снова:
- Что вы собираетесь делать, мама?
- Откуда мне знать?
- У вас есть еще деньги?
- Вы все хорошо знаете, что нет.
- А ваши драгоценности?
- Они давно уже заложены.
- Не знаю, как мы ухитримся оплатить похороны, - произнес Эдгар. - Они стоят очень дорого, очень дорого. В этом году у нас с Мартой были большие расходы, мы устраивались в новом доме и ничего не смогли отложить... А где Корина?
- Поехала на два дня к подруге в Париж. Должна вернуться сегодня, если не застрянет там, как в прошлый раз.
- А что она может сделать?
- - А что могу я? - возразила мать. За несколько секунд до этого у дверей позвонили. Вошел дворецкий Жозеф и объявил:
- Это господин полицейский комиссар. Он хочет поговорить с мадам.
Куда его пригласить? Все комнаты опечатаны. Нет ни одного свободного уголка.
- Сюда, - сказала г-жа Малу.
Она быстро глотнула коньяка и бросила сигарету в камин, где горели несколько поленьев.
- Прошу прощения, сударыня.
- Пожалуйста, господин комиссар... Это так неожиданно, так ужасно!
- Примите мои самые искренние соболезнования вам и вашей семье, которой приходится столько пережить. Но я вынужден...
- Я знаю. Я была у парикмахера Франсиса, когда мне позвонил Ален.
- Я думаю, он не отдает себе отчета... Он слишком молод...
Ален покраснел и отвернулся к камину.
- Вы знаете, какая кампания была развязана против моего мужа. Он привык бороться. Я была уверена, что он выпутается и на этот раз.
- Вы знали, что он носит при себе револьвер?
- Да, я знала, что у него такая привычка. Ночью револьвер всегда был у него под рукой.