Тыпростобезумец, такой же безумец, как и твой
несчастныйдруг, который плохо кончил только потому, что вмешивался
невсвои дела. Разговаривая здесь с маркизом о деле Маби, позволил
себекрайнеоскорбительныевыражения. Вероятно, ты этого не знал.
Меняничутьнеудивляет, чтогосподин де Латур д'Азир потребовал
удовлетворения.
- Понимаю, - безнадежно проговорил Андре-Луи.
- Понимаешь? Что же, черт побери, ты понимаешь?
- То, что мне придется рассчитывать только на самого себя.
-Дьявол! Может быть, ты соблаговолишь сказать, что ты намерен
делать?
- Отправлюсь в Рен и изложу все факты королевскому прокурору.
-Унегоибезтебямного дел. - И тут, как часто бывает с
людьмиограниченныхумственныхспособностей, мыслигосподинаде
Керкадьюпринялидругоенаправление. -ВРенеитакхватает
неприятностейиз-заэтихдурацкихГенеральныхштатов, при помощи
которыхмилейшийгосподинНеккер вознамерился поправить финансовые
деланашегокоролевства. Какбудтомелкий банковский служащий из
Швейцарии-да к тому же еще и окаянный протестант - может добиться
успеха там, где потерпели фиаско такие люди, как Калонн и Бриенн*.
- Всего доброго крестный, - сказал Андре-Луи.
- Ты куда?
- Сейчас домой, а утром в Рен.
- Подожди, мальчик! Подожди! - На крупном лице сеньора появилось
выражениезаботливойласки. Он, ковыляя, подошелккрестнику и
положилруку с короткими толстыми пальцами ему на плечо. - Послушай,
Андре, всеэтосущийвздорибезумие. Твое упрямство добром не
кончится. Тычитал про Дон Кихота и знаешь, что с ним приключилось,
когда он отправился сражаться с ветряными мельницами. Тебя ждет то же
самое-нибольшени меньше. Оставь все как есть. Мне бы очень не
хотелось, чтобы ты попал в беду.
Андре-Луи посмотрел на крестного и слабо улыбнулся.
- Сегодня я дал клятву и буду навек проклят, если нарушу ее.
-Тыхочешьсказать, что уезжаешь, несмотря па мою просьбу? -
ГосподиндеКеркадьюсноварассвирепел, посколькухарактерего
отличалсятакой же вспыльчивостью, как ум - непоследовательностью. -
Прекрасно. В таком случае отправляйся... Отправляйся ко всем чертям!
- Я начну с королевского прокурора.
-Ноеслипопадешьвпередряги, накоторыесамже
напрашиваешься, неждиотменяпомощи. Коль ты предпочитаешь не
повиноватьсямне, тоступай разбивай свою пустую голову о ветряные
мельницы - и будь проклят!
Андре-Луи отвесил крестному насмешливый поклон и пошел к двери.
- Если ветряные мельницы окажутся слишком прочными, - сказал он,
останавливаясьупорога, -то.. яподумаю, что можно сделать с
ветром, который их вращает. До свиданья, господин крестный.
И Андре-Луи ушел, оставив разгоряченного господина де Керкадью в
одиночествебитьсянад разгадкой этого таинственного высказывания и
терзатьсябеспокойствомкак за крестника, так и за маркиза де Латур
д'Азира.
И Андре-Луи ушел, оставив разгоряченного господина де Керкадью в
одиночествебитьсянад разгадкой этого таинственного высказывания и
терзатьсябеспокойствомкак за крестника, так и за маркиза де Латур
д'Азира. Сеньорде Гавриияк был склонен гневаться на. обоих, считая
ихсвоевольнымиупрямцами, чьидикиепорывыоннаходилкрайне
обременительнымидлясвоегоспокойствия. Почитая душевный покой и
мирныеотношенияссоседяминаивысшими благами жизни, он возводил
своемнение в ранг непреложной истины и искренне верил, что тот, кто
стремится к чему-то другому, - либо глупец, либо безумец.
Глава VI. ВЕТРЯНАЯ МЕЛЬНИЦА
ИзНантав Рен и обратно трижды в неделю отправлялись почтовые
кареты, вкоторых, заплативдвадцатьчетыре ливра, можно было за
четырнадцать часов совершить путешествие в семьдесят пять миль. Раз в
неделюодиниздилижансовсворачивал с большой дороги и заезжал в
Гаврииякпривезтиизабрать письма, газеты, а иногда и пассажиров.
ОбычноАндре-Луиездилэтимдилижансом, однако теперь он слишком
спешилинемогтерятьцелыйдень на ожидание. Поэтому он нанял
лошадьв"Вооруженномбретонце"инаследующееутровыехал из
Гавриияка. Черезчасбыстройезды под пасмурным небом по разбитой
дорогедесятьмиль унылой равнины остались позади, и он подъезжал к
Рену.
Молодойчеловекпересекмостчерез Вилен и въехал в верхнюю,
главную, частьгородаснаселением примерно в тридцать тысяч душ,
большинство из которых в тот день высыпало на улицы, о чем можно было
судить по взбудораженным, шумным толпам, на каждом шагу преграждавшим
ему путь. Филипп не преувеличивал волнение, охватившее Рен.
Струдомпрокладываясебе дорогу, Андре-Луи наконец выехал на
Королевскуюплощадь, где толпа была особенно густой. Какой-то юноша,
взобравшисьнапостаментконнойстатуи Людовика XV*, обращался со
взволнованнойречью к затопившему площадь людскому морю. Судя по его
молодостииодежде, он был студентом, и несколько его однокашников,
стоя рядом со статуей, исполняли при нем роль почетного караула.
ЧерезголовытолпыдоАндре-Луи долетали обрывки пылких фраз
студента. "Корольдалобещание... Онисмеются. надавторитетом
короля... присваиваютсебевсюполнотувластив Бретани. Король
распустил... Обнаглевшиеаристократы бросают вызов своему монарху и
народу... "
ЕслибыАндре-ЛуинезналотФилиппа о событиях, приведших
третьесословие на грань открытого мятежа, то услышанного им было бы
вполне достаточно, чтобы обо всем догадаться. И он подумал, что столь
яркаядемонстрациянародного возмущения как нельзя более кстати для
егоцелей. Небез надежды на то, что она поможет ему направить ход
мыслейкоролевскогопрокуроравнужноерусло и убедить его внять
голосуразума и доводам справедливости, он двинулся вверх по широкой
игладковымощеннойКоролевскойулице, гденебылотакого
столпотворения.