- Ндио! Куфа! - Куфа! - с улыбкой подтвердил и Друпи.
- Куфа! - повторил М'Кола. Мы снова пожали друг другу руки и полезли дальше. Наконец впереди показался буйвол: он лежал на спине, вытянув
шею и почти повиснув на своих рогах, которые вонзились в дерево. М'Кола засунул палец в пулевое отверстие у самой лопатки и радостно потряс
головой. Подошли Старик и Мама, за ними носильщики.
- Честное слово, он лучше, чем мы думали, - сказал я.
- Это другой. Вот уж буйвол так буйвол! А с ним, наверное, был и наш. - Мне казалось, что с ним была самка. Но с такого расстояния трудно
разобрать.
- Да, до них было ярдов четыреста. Клянусь богом, вы в самом деле умеете стрелять этих малюток.
- Когда я увидел, как он пригнул голову и встал на дыбы, я уже знал, что ему крышка. Освещение было превосходное.
- Я видел, что вы не промахнулись и что это другой буйвол. Ну, думаю, теперь нам придется иметь дело с двумя подранками. Но вначале я не
слышал рева.
- Удивительное впечатление производит этот тоскливый рев! - сказала Мама. - Словно зов рога в дремучем лесу.
- А мне он показался очень веселым, - возразил Старик. - Право, следует выпить по такому случаю. Вот это выстрел! Послушайте, отчего вы до
сих пор скрывали от нас, что умеете стрелять?
- Идите к черту!
- А известно вам, что он к тому же прекрасный следопыт и без промаха стреляет птиц влет? - обратился Старик к моей жене. - А буйвол просто
красавец, не правда ли? - подхватила она. - Да, замечательный, хоть и молодой еще. Мы пытались сфотографировать зверя, но у нас был только
маленький ящичный аппарат, да и затвор заклинился, что вызвало ожесточенные пререкания. А день тем временем угасал, и я стал нервничать, в
раздражении читал всем нотации, бранился, досадуя, что нельзя сфотографировать добычу. Человек не может долго оставаться на грани такого
возбуждения, какое я испытал сегодня; убив живое существо, пусть всего лишь буйвола, он внутренне весь как-то сжимается. Не такое это чувство,
чтобы им можно было делиться с окружающими, и я, выпив воды, сказал жене только, что сожалею о своем поведении. Она отозвалась: “Ладно, все в
порядке”, - и я почувствовал, что все действительно снова пришло в порядок. Стоя рядом, мы глядели, как М'Кола свежует голову буйвола, и
чувствовали нежность друг к другу, и все стало понятно-недоразумение с фотоаппаратом и остальное. Я выпил виски, но оно показалось мне
безвкусным и нисколько меня не опьянило.
- Дайте мне еще, - сказал я. Вторая порция подействовала. В лагерь нас повел тот самый туземец, за которым якобы гнался носорог, а Друпи
остался-ему нужно было освежевать голову буйвола и вместе с другими, разрубив тушу, подвесить куски на деревьях, чтобы они не достались гиенам.
Проводники боялись идти в темноте, и я разрешил Друпи оставить у себя мое ружье. Он сказал, что умеет стрелять. Я вынул патроны, поставил затвор
на предохранитель, протянул ружье Друпи и предложил ему выстрелить. Он приложился, зажмурил не левый, а правый глаз и рванул спуск, потом еще и
еще. Тогда я показал ему, как обращаться с предохранителем, заставил поупражняться и несколько раз щелкнуть затвором. В то время как Друпи
пробовал стрелять из ружья, поставленного на предохранитель, М'Кола смотрел на него свысока, а Друпи под его взглядом весь как-то съежился. Я
оставил ему ружье и две обоймы, и они занялись мясом, а мы в сумерках двинулись за проводником по следу второго буйвола, на котором не было ни
капли крови, до вершины холма, а оттуда к лагерю.
Мы карабкались по склонам, переходили ущелья, спускались в овраги и наконец достигли главной
гряды, которая в полумраке казалась темной и холодной; луна еще не взошла, и мы брели во тьме, изнемогая от усталости. Один раз М'Кола, который
нес тяжелое ружье Старика, а также фляги, бинокли и сумку с книгами, крикнул проводнику, быстро шагавшему впереди, какую-то фразу, прозвучавшую
как брань.
- Что он сказал? - спросил я у Старика.
- Сказал, чтобы проводник не очень-то показывал резвость своих ног, потому что среди нас есть пожилой человек.
- Кого он имел в виду - себя или вас?
- Наверное, обоих.
Наконец над бурыми холмами взошла дымно-красная луна, и мы прошли через мерцавшую тусклыми огоньками деревню, мимо наглухо закрытых
глиняных хижин, возле которых пахло хлевом, а потом перешли ручей и двинулись вверх по голому склону, туда, где перед нашими палатками горел
костер. Ночь была холодная и ветреная.
Утром мы снова отправились на охоту, около родника напали на след носорога и прошли по этому следу через всю местность, похожую на плодовый
сад. до самого ручья, круто спускавшегося в каньон. Было очень жарко, и тесные сапоги, как и накануне, натерли ноги моей жене. Она не
жаловалась, но я видел, что ей больно. Все мы испытывали сладостную, умиротворяющую усталость.
- Черт с ними, с этими носорогами, - сказал я Старику. - Буду стрелять, только если встретится очень крупный. А такого, пожалуй, не найдешь
и за неделю. Хватит с нас и того, которого я уже убил, уйдем отсюда и отыщем Карла. На равнине можно поохотиться на сернобыков, добыть шкуры
зебр, а там подумать и о куду.
Мы сидели теперь под деревом на вершине холма, откуда видна была вся окрестность-ущелье, спускавшееся к долине Рифт-Велли, и озеро Маньяра.
- Хорошо бы взять носильщиков с легким багажом и поохотиться в той долине и вокруг озера, - сказал Старик.
- Отличная мысль! А грузовики подождут нас в... как бишь называется это место?
- Майи-Мото.
- Почему бы нам в самом деле не сделать так? - заметила Мама.
- Спросим у Друпи, что представляет собой эта долина. Друпи не знал, но один из местных жителей сказал нам, что долина каменистая и почти
непроходима в том месте, где река низвергается в ущелье. Он уверял, что с багажом там не пройти. Пришлось отказаться от этого плана.
- И все-таки именно так надо путешествовать, - заметил Старик. - Носильщики обходятся дешевле, чем бензин.
- А в самом деле, почему бы нам после этой охоты не побродить пешком, - подхватила Мама.
- Это можно, - согласился Старик. - Но за носорогом нужно отправиться на гору Кения. Там водятся настоящие красавцы. Здесь и куду-редкость,
не то что в Кении, в Калале. Поедем туда. А потом, если все будет хорошо, успеем еще спуститься в Хандени за черными антилопами. - Пора в путь,
- сказал я, не двигаясь с места. Мы уже давно перестали завидовать успеху Карла. Мы были довольны тем, что он убил носорога, и все стало на свое
место. Быть может, он уже застрелил и сернобыка. Славный парень был этот Карл, и я от души радовался, что ему удалось настрелять больше, чем
мне.
- Как ты себя чувствуешь, моя милая, славная Мама?
- Прекрасно. Разумеется, я не прочь бы отдохнуть, очень ноги устали.
Но мне нравится такая охота.