Пожимает руки, наклоняется над работающими экспертами:
- Ну что, ребята?
Ничего интересного. Почерк на промокашке может принадлежать и мужчине, и женщине, пальцевых отпечатков на ней не обнаружено, зато на обложке бювара их множество. На всякий случай их проверили по учетам рецидивистов, но безрезультатно.
Доктор Поль - он в игривом настроении, бородка победоносно задрана вверх - в свой черед подходит поздороваться с комиссаром.
- А, это вы, мой дорогой! Я насчет того парня, что нанес два удара ножом... Первый проскочил в нескольких миллиметрах от сердца. Зато второй насквозь прошил левый желудочек... Так вот, одну полезную деталь я вам подскажу. При той позиции, какую занял убийца в момент удара, невозможно, чтобы он не выпачкался в крови - она брызнула сильной струей.
На Октаве Ле Клоагене, когда его обнаружили в кухне, не было следов крови, и одежда на нем не была замыта.
На Набережную возвращается Жанвье. Спал он всего несколько часов.
- Возьмете его карточку (то есть фото Маскувена), обойдете улицу Коленкура и покажете ее всем, кому удастся.
Надо использовать любую возможность. Они не вправе упускать ни малейшего шанса.
- Скажите, доктор, могла ли нанести два таких удара женщина?
- При условии, что она достаточно жилистая. Вы же знаете: в иные минуты женщины благодаря своей нервной организации оказываются сильнее мужчин.
Сорт французского вина.
Это тоже ничего не проясняет. Скорее напротив.
Люкас отправился с визитом к графине на улицу Пирамид. Ему пришлось долго ждать - она еще спала. Приняла она инспектора в воздушном дезабилье. Очень светская дама эта графиня! В руке лорнет, посетителя упрямо именует "господин агент".
Разумеется, Маскувену случалось ей задолжать, но ничтожные суммы.
Восемьсот франков? В ее доме не обращают внимания на такие пустяки... Да нет же! Она никогда не торопила его с уплатой... Бедный мальчик!
Маленький служащий, затерявшийся в обществе, где бывают только заметные фигуры - отставной полковник, супруга крупного торговца шоколадом, управляющий солидным банком... Два просторных салона, обставленных с несомненным вкусом. В одном бар, позади него - буфетная, где готовят сандвичи для засидевшихся игроков.
- Спроси у нее, - командует Мегрэ по телефону, - не знает ли она субъекта, который...
Он описывает владельца зеленой спортивной машины. Графиня не знает никого с такими приметами.
- Алло, Люкас!.. Наведи справки в округе. Может быть, кто-нибудь видел машину. У приказчиков в магазинах и у прислуги есть привычка замечать нестандартные автомобили...
Париж наводнен автобусами с иностранцами, гиды, надсаживаясь, орут в громкоговорители. Температура 35 в тени, в бассейн и то не окунешься - купальщики теснятся там как сельди в бочке.
- Позвони, пусть принесут кружку. Нет, две, - командует Мегрэ служителю при уголовной полиции. Полдень. Возвращается Люкас.
- Насчет зеленой машины - ничего. На всякий случай я скопировал список постоянных посетителей. Там ведь официально зарегистрированный кружок любителей бриджа... Это не так смешно, как кажется. Салоны обставлены с претензией на роскошь, но, судя по книгам, где полный ажур, игра идет скорее по маленькой: одни - по сантиму, другие - по су. Люди подобрались одинокие: без семьи, без друзей или неудачники в браке, стремящиеся удрать с семейной каторги и провести за картами вечер, а то и часть ночи.
Графиня импонирует им. Они начинают казаться себе светскими людьми.
Но, выкладывая франков тридцать с небольшим, уже кряхтят.
- Ле Клоаген там не появлялся?
- В списке не значится.
- Его жена? Дочь?
- Я поинтересовался и этим. У графини их не знают.
- А мадмуазель Жанну?
- А вот это самое главное. Когда я предъявил ее фото графине, мне показалось, что лицо у нее дрогнуло. Она долго, чересчур долго всматривалась в карточку, потом слишком естественным голосом осведомилась, кто это.
Официант из пивной "У дофины", изучивший кабинеты уголовной полиции не хуже, чем столики в своем заведении, поставил на письменный стол две кружки пива. Одну Мегрэ осушил залпом. Тут же взялся за другую, но перехватил взгляд Люкаса и пробурчал:
- Ты уж извини, старина.
Ему слишком хочется пить, а Люкас сам виноват - почему не освежился по дороге?
- Я все думаю...
Полдень. Сотни тысяч парижан, пользуясь уик-эндом, устремляются к морю или в деревню.
- Алло! Коммутатор? Соедините меня с моей женой.
Вторая кружка почти пуста. Обе трубки, лежащие на столе, еще не остыли.
- Госпожа Мегрэ?.. Что? Нет, звоню не затем, чтобы предупредить, что не вернусь к обеду... Напротив, буду дома - скажем, через час... А ты покуда приготовь желтый чемодан... Да, желтый... Проведем уик-энд у воды... Что? В Морсане... Да... До скорого!
- А мне что делать? - интересуется Люкас, заранее зная, что ему воскресенье за городом не светит.
Мегрэ с карандашом в руке распределяет задания. Улица Коленкура...
Зеленая машина... Опросить всех владельцев лавок, всех содержателей бистро... Бульвар Батиньоль... Ни на шаг не отставать от Ле Клоагена.
Если это ничего не даст - тем хуже... Почему бы не взять под наблюдение Вогезскую площадь?.. Пожалуй. Одного человека поставить у фонтана - на случай, если кому-нибудь вздумается посетить квартиру этой зануды Маскувена.
Ничего не забыли? Указания на коммутатор. Записывать все телефонные разговоры графини и Ле Клоагенов. Никогда ведь не угадаешь...
Парнем с золотыми зубами займутся отделы светского общества и азартных игр: завтра же на всех ипподромах...
- До понедельника, старина!
- Удачного воскресенья, шеф!
Уже надев шляпу, Мегрэ спохватился:
- Понимаешь, остается еще некая мадмуазель Берта. Я, вероятно, идиот, но тем хуже... Словом, в понедельник я должен знать все, чем она занималась.
- Хорошенькая, шеф?
- Персик... Персик, не лишенный сердца. И, пожав всем руки, Мегрэ спускается по пыльной лестнице уголовной полиции.
4. Две щуки господина Блеза
Бывают дни, которые неизвестно почему как бы концентрируют в себе целый сезон, целую эпоху, целую гамму переживаний. Ночь с субботы на воскресенье в Морсане олицетворяли для Мегрэ квинтэссенцию лета, речное прибрежье, легкую жизнь, ее беззаботность и простые радости.
Лампы, которые к концу обеда пришлось зажечь под деревьями; листва, приобретшая темво-зеленый оттенок, красивый, словно на старинных шпалерах; белая дымка над текучим зеркалом Сены; смех за столиками; мечтательные голоса влюбленных...
Когда супруги Мегрэ уже легли, кто-то вынес на террасу проигрыватель, и они еще долго слушали негромкую легкую музыку и скрип гравия под ногами танцующих.