Саул сделает это...
Он повернул голову - в дверях стоял Фриц.
Я представлю Саула, поскольку было упомянуто его имя. Из трех детективов, которых мы приглашаем, когда нам необходима помощь, Саул Пензер -
лучший. Если вы переберете всех отличных детективов в метрополии. он все равно будет лучшим. Хотя его час стоит десять долларов, ему предлагают
в пять раз больше работы, чем он способен сделать. Если вам понадобится лучший детектив первого сорта - наймите его, если сможете. А высший сорт
- Ниро Вулф - стоит, похоже, десять долларов в минуту.
Итак, в пятницу утром, прекрасным ярким утром, необычным даже для начала июня, когда я спокойно ехал вдоль Соумил Парквей Ривер в седане, я
не волновался, поскольку мисс Энн Тендер проверял Саул. Если бы понадобилось, он мог бы узнать, где и во сколько она завтракала семнадцатого
января, независимо от того, помнил ли кто-нибудь об этом или нет, не возбуждая при этом ни в ком любопытства и не устраивая суматохи.
Было 10.35, когда я заехал на бензоколонку на окраине Махопака, подошел к парню, мывшему ветровое стекло машины и спросил, не знает ли он,
где живет мисс Эллен Тензер. Он ответил, что не знает, но может быть знает босс. Я разыскал босса, который оказался вдвое моложе своего
помощника. Он знал, где живет Эллен Тензер, и объяснил, как туда добраться.
Первый поворот у церкви соответствовал его объяснениям, но через милю была развилка, о которой он не упомянул. Я выбрал дорогу наугад и
через милю подъехал к мосту, о котором молодой босс говорил. Через полмили слева я увидел ее почтовый ящик и свернул на узкую подъездную аллею к
дому. Бумажный пакет с комбинезоном я оставил в ящике для перчаток.
Я огляделся - со всех сторон был лес. На мой взгляд - чересчур много деревьев, расположенных слишком близко к дому. Одноместный гараж был
открыт, и в нем стояла машина. Гараж соединялся с одноэтажным домиком белого цвета. Краска казалась совсем свежей и все, включая цветочные
клумбы, выглядело чистым и опрятным.
Если вы без шляпы, то неудобство заключается в том, что вы не можете ее снять, когда встречаетесь с приятной женщиной средних лет (а может
быть и преклонных) с седыми волосами, уложенными в аккуратный пучок, и с серыми глазами, живыми и чистыми. Я спросил:
- Мисс Эллен Тензер?
Она кивнула и ответила - Да, это я, так меня зовут.
- А меня - Гудвин. Мне следовало бы позвонить вам, но я так обрадовался возможности оставить работу и поехать за город в этот чудесный
день. Я занимаюсь пуговицами, и вы, насколько я знаю, тоже. Я заинтересовался пуговицами из конского волоса, которые вы делаете. Я могу войти?
- Почему вы ими заинтересовались?
Это меня поразило. Было бы гораздо естественнее, если она спросила бы: "Как вы узнали, что я делаю пуговицы из конского волоса?"
- Знаете, - сказал я, - вам бы больше пришлось по душе, если бы я сделал вид, что интересуюсь этим искусством ради искусства, но я
занимаюсь коммерцией и специализируюсь на пуговицах, что совсем другое дело. Я предполагал, что вы захотите продать некоторое их количество. Я
хорошо заплатил бы, наличными.
Ее взгляд остановился на моем седане, потом она взглянула на меня.
- У меня есть немного. Всего семнадцать.
Она не проявляла никакого любопытства к тому, откуда я знаю о пуговицах.
Возможно, как и ее племянница, она интересуется только тем, что
касается лично ее.
- Этого достаточно для начала, - сказал я. - Вас не затруднит, если я попрошу глоток воды?
- Отчего же, нет.
Она вошла в дом, я последовал за ней. У меня хорошие глаза, достаточно хорошие, чтобы с расстояния в шесть ярдов узнать вещь, которую я
видел раньше, или весьма на нее похожую. Она лежала на столе, и это полностью изменило программу относительно Эллен Тензер.
Не желая, чтобы она заметила мое открытие, я прошел в кухню. Мисс Тензер наполнила стакан водой из-под крана, протянула мне и я его выпил.
- Хорошая вода. Из глубокого колодца?
Она не ответила. Похоже, она не слышала моего вопроса, поскольку у нее на уме вертелся собственный. Его она и задала:
- Как вы узнали, что я делаю пуговицы?
Слишком поздно она спросила. Я допил воду и поставил стакан на стол.
- Большое спасибо. Чудесная вода. Как я узнал - вопрос достаточно сложный. Да и какое это имеет значение? Могу я их посмотреть?
- У меня их только семнадцать...
- Да, и если вы не возражаете...
- Как, вы сказали, вас зовут?
- Гудвин. Арчи Гудвин.
По-моему, она что-то вспомнила и сказала довольно резко:
- Вы утолили жажду и теперь можете уходить.
- Но мисс Тензер, я проехал шестьдесят миль, чтобы...
- Даже если бы вы проехали шестьсот, меня это не касается. Я не собираюсь показывать вам никаких пуговиц и не буду говорить о них.
Пока это меня вполне устраивало, о чем я, конечно, ей не сказал. В будущем, и, я надеялся, в ближайшем будущем, развитие событий заставит
ее говорить, и притом подробно. Но торопить ее, пока я не все знал, было бы ошибкой. Ради приличия я сделал попытку настоять на своем, но она и
слушать не хотела. Я еще раз поблагодарил ее за воду и ушел. В седане, когда я разворачивался и выезжал, я думал, что, будь у меня в машине
специальное приспособление, я перехватил бы ее телефонный разговор.
Спустя пять минут, как я уехал от мисс Тензер, я был в телефонной будке и называл телефонистке номер, который мне не нужно было искать в
справочнике. Часы показывали двенадцатый час, поэтому Вулф должен взять трубку сам... Так и случилось:
- Да?
- Это я. Из телефонной будки в Махопаке. Саул звонил?
- Нет.
- Значит, он позвонит около полудня. Я считаю, что вы должны послать его сюда. Племянница может подождать. Тетя знает, кто одел ребенка в
комбинезон.
- Неужели? Она тебе сама это сказала?
- Нет. Но вот три пункта. Первый - она задала мне не правильный вопрос. Второй - разнервничалась и выставила меня. Третий - вчерашний
"Таймс" лежит на ее столе. Она не знает, что я его видел. Газета сложена, и на ней стоит ваза с фруктами, но виден заголовок другой статьи.
Объявление было именно на этой странице. Значит, она его видела. Но когда я вошел и сказал, что интересуюсь пуговицами, она не упомянула об
объявлении. Потом она поняла, что задала вопрос не правильно, и выгнала меня. Могу поставить двадцать за то, что она не мать. Если ей не
шестьдесят, то весьма близко к этому. Но можно поставить сорок за то, что она знает, во что был одет ребенок.