И он не мог понять: почему вопрос, пришиты ли пуговицы на комбинезоне Резником и Спиро, так
для меня важен... После поверхностного осмотра комбинезона он лишь изрек, что Резник и Спиро никогда не пользовались подобными пуговицами и не
воспользуются никогда.
- Вы не знаете какую-нибудь фирму, выпускающую такие пуговицы? - спросил я.
- Не имею понятия.
- Но хоть когда-нибудь вы видели подобные пуговицы?
- Слава богу, нет! - Может быть вы определите: из чего они сделаны?
Он снова склонился над комбинезоном.
- Какая-то синтетика... но из чего они - может знать только дух святой. - Он вдруг улыбнулся широко и по-человечески весело. - Может звать
и император Японии. Он скоро прибудет к нам. Спросите у него.
Я поблагодарил его, сунул комбинезон в бумажный пакет и ушел.
В моей записной книжке находились адреса еще пятнадцати фирм, так или иначе связанных с пуговичным делом. Одна из них была всего в
шестидесяти шагах отсюда вниз по улице. С нее я и начал.
Спустя девяносто минут после посещения четырех фирм, о пуговицах вообще я знал немного больше, но о пуговицах на комбинезоне ничего... Но
тут я поднялся на шестой этаж здания на 39-й улице к двери с надписью "Исключительно пуговицы-новинки!"
Мне следовало прийти сюда с самого начала, если бы я знал это место.
Женщина в приемной сразу поняла, что мне нужно, хотя я не произнес и десятка слов. Она повела меня в кабинет, где не было ни полок, ни
пуговиц.
Маленький старичок с большими ушами и космами седых волос над ними сидел за столом, уткнувшись в бумаги. Он не взглянул на меня, пока я не
остановился рядом с ним и не вытащил из бумажного мешка комбинезон, а его глаза увидели одну из пуговиц. После этого он вырвал комбинезон из
моих рук, оглядел все пуговицы по очереди, поднял на меня глаза и спросил:
- Откуда эти пуговицы?
Я засмеялся. Хотя в вопросе не было ничего смешного, но это был тот самый вопрос, над которым я бился около двух часов.
- Я смеюсь над собой, а не над вами, - сказал я. - Точный ответ на этот вопрос стоит сотню долларов. Вы сможете ответить?
- Вы занимаетесь пуговицами?
- Нет.
- Кто вы?
Я достал бумажник и предъявил ему карточку.
- Значит, вы частный детектив. Где вы взяли такие пуговицы?
- Послушайте, я...
- Послушайте вы, молодой человек. Я знаю о пуговицах больше, чем любой человек в мире. Я получаю их отовсюду. У меня прекрасная и самая
обширная коллекция когда-либо существовавших пуговиц. Я также продаю их. Я продал тысячу дюжин в одной партии по сорок центов за дюжину и четыре
пуговицы за шесть тысяч долларов. Я продавал пуговицы герцогине Виндзорской, королеве Елизавете и мисс Бетти Дэвис. Я абсолютно точно знаю, что
ни один человек не мог бы показать мне пуговицы, которых я не знаю, но вы это сделали. Где вы их достали?
- Я вас выслушал, теперь моя очередь. Эти пуговицы наведут меня на след... И вы, кажется, не поможете мне в этом.
- Признаюсь, не могу помочь.
- И вы никогда не видели хотя бы похожих?
- Нет.
- Прекрасно, - я полез в карман за бумажником, вытащил пять двадцаток и положил их на стол.
- Прекрасно, - я полез в карман за бумажником, вытащил пять двадцаток и положил их на стол. - Вы не ответили на мой вопрос, но оказали
большую помощь. Есть хоть какой-то шанс, что эти пуговицы сделаны машиной?
- Нет. Это невозможно. Кто-то потратил на них часы. Я никогда не видел подобной техники.
- Из чего они сделаны?
- Вопрос сложный. Возможно, я отвечу завтра.
- Так долго ждать я не смогу.
Я потянул к себе комбинезон, но он не отпускал его.
- Я предпочел бы эти пуговицы деньгам, - сказал он. - Или хоть одну из них. Вам ведь не нужны все четыре.
Мне пришлось бы применить силу, чтобы получить комбинезон обратно. Я убрал его в бумажный пакет и сказал:
- Если я когда-нибудь покончу с этими пуговицами, то подарю одну-две для вашей .коллекции и расскажу вам, откуда они. Я надеюсь на это.
Вопрос о ленче крутился в моей голове, когда я выходил из здания. Рано или поздно завтракал Натан Хирш? Поскольку я мог дойти до него за
двадцать минут, я не стал терять время на телефонный звонок. И мне повезло.
Когда я вошел в приемную "Лаборатории Хирша" на десятом этаже здания на 45-ой улице, сам Хирш тоже зашел туда по пути к выходу. Когда я
рассказал ему, что у меня есть кое-что для него от Ниро Вулфа, не терпящее отлагательства, он повел меня вниз к себе. Несколько лет назад его
показания в суде по одному из дел Вулфа совсем не причинили вреда его делам.
Я предъявил комбинезон и сказал:
- Один простой и маленький вопрос: из чего сделаны эти пуговицы?
- Не такой простой.
- Сколько времени займет ответ?
- От двадцати минут до пяти часов.
Я сказал, что чем скорее, тем лучше, а наш номер телефона он знал.
Я добрался до 35-ой улицы и вошел в наш дом как раз в тот момент, когда Вулф направлялся через холл к столовой. Поскольку за столом не
разрешалось упоминать о делах, он остановился у порога и спросил:
- Ну?
- Все хорошо, - ответил я и все рассказал.
Он выразил удовлетворение и направился к столу, а я пошел мыть руки перед тем, как к нему присоединиться.
В этот день после ленча в кабинете я раздражал Вулфа тем, что каждую минуту смотрел на часы, пока он диктовал длинное письмо собирателю
орхидей в Гондурас. Затем он раздражал меня тем, что весьма удобно устроился с "Путешествием с Чарли" Джона Стейнбека. Черт побери, у него ведь
была работа!
Было 3:43, когда позвонил Хирш. Я приготовил блокнот на случай, если слова, которые он мне скажет, будут сложные и научные, но они
оказались обычными, и их было немного. Я положил трубку, а Вулф сразу поднял глаза от книги.
- Конский волос, - сказал я, - ни лака, ни краски, только простой белый конский волос.
Он спросил:
- Есть еще время для того, чтобы дать объявления в завтрашних газетах? "Таймс", "Ньюс", "Газетт"?
- "Таймс" и "Ньюс" - может быть. "Газетт" - да.
- Возьми записную книжку. Две колонки шириной четыре дюйма или около того. Наверху: "сто долларов" - цифрами, жирным шрифтом в тридцать
пунктов.