Сделайте одолжение, присядьте. Естественно, я рассчитывал и все еще рассчитываю на ваше участие в завтрашнем совещании. Если вы найдете
нужным в чем-нибудь не согласиться со мной, с моими высказываниями или поступками, - пожалуйста, возражайте, на то у вас язык. Мы уже убедились,
что он у вас неплохо подвешен. Я вовсе не удивляюсь, что вы пытаетесь отделаться от меня.
Человек я действительно трудный, хотя не такой уж "невозможный". Впрочем, предоставляю вам право подискутировать с мистером Уипплом на эту
тему только в другое время - Вулф взглянул на часы. - Несомненно, у вас есть для меня кое-какая информация, и вам не терпится высказать свои
предложения. Через полчаса, даже меньше будет готов обед. Если вы и мистер Уиппл найдете возможным пообедать с нами, мы сможем беседовать весь
вечер. У нас сегодня жареная дикая утка под соусом "ватель", а в него, как известно, входят винный уксус, яичный желток, томатная паста, масло,
сливки соль, перец, лук-шалот, кервель и перечные зерна. Есть ли из перечисленного мною что-нибудь такое, что вы находите для себя неприемлемым?
Остер ответил отрицательно.
- А вы, мистер Уиппл?
Уиппл покачал головой.
- Арчи, дай распоряжение Фрицу.
Я встал и пошел на кухню. Хорошо, что ни один из наших гостей не ответил положительно на вопрос Вулфа ибо Фриц уже приготовил соус о чем
Вулф, конечно, знал. Фрица совсем не обрадовали мои новости. Он, правда, никогда не возражал, если Вулф оставлял кого-нибудь обедать, но сейчас
он опасался, что утки не хватит на всех. Я ответил, что Вулфу только пойдет на пользу если он хоть раз съест меньше обычного и возвратился в
кабинет где обнаружил, что Остер, снова сидя в кресле, обитом красной кожей, мирно беседует с Вулфом а тот делает в своем блокноте какие-то
заметки. Мне пришлось прервать их разговор, чтобы получить указание о винах. Вулф распорядился подать мартини и водку, и я снова отправился в
кухню.
За нашим столом обычно обедают гости, принадлежащие к одной из двух категорий лиц: либо состоящие с Вулфом в каких-то личных отношениях
(таких всего восемь, причем лишь двое живут в Нью-Йорке или близ него), либо те, кто имеет касательство к делу, которым он в данный момент
занимается. И с теми, и с другими он ведет за обедом разговор, представляющий, по его мнению, несомненный интерес для гостей. Он как-то сказал,
что гость для него подобен драгоценному камню на подушке гостеприимства. Пожалуй, немножко витиевато, но хорошо.
Пока Фриц разносил мидии, я мысленно спрашивал себя, о чем же Вулф будет разговаривать с гостями сегодня. Оказалось, о Вильяме Шекспире.
После соответствующих замечаний о мидиях, приготовленных под соусом из белого вина со взбитыми сливками, Вулф поинтересовался, кто из наших
гостей читал книгу Роуза. Как выяснилось, никто. Немногие адвокаты или профессора осмелились бы в этом признаться. Но с "Отелло" они, конечно,
знакомы? Я искоса взглянул на Вулфа. Не сказал бы, что он проявил большую тактичность, упомянув об "Отелло" в разговоре с этими гостями.
Вулф проглотил последний кисочек мидии.
- Возникает интересный вопрос, - заметил он. - Если бы факты, упоминаемые в пьесе, были доказаны и использованы следствием, можно ли было
бы сегодня в судах штата Нью-Йорк привлечь Яго к уголовной ответственности в качестве соучастника убийства и добиться его осуждения?
Мне оставалось только признать, что Вулф вел себя безупречно.
Бесспорно, такой разговор не мог не заинтересовать наших посетителей, а выяснение роли Яго и анализ его юридической ответственности
открывали широкое поле для дискуссии. Так именно и получилось, и спор приобрел весьма оживленный характер. К тому времени, когда мы разделались
с уткой и гарниром к ней, а Фриц подал суфле из инжира, лично я решил, что песенка Яго спета.
На звонки в дверь во время обеда обычно отвечает Фриц, и поэтому, услышав звонок, я продолжал заниматься своим суфле. Очевидно, пришел
Кремер.
Он ознакомился с моим докладом и теперь хочет задать несколько вопросов, что вполне меня устраивало, так как в противном случае мне
пришлось бы тащиться в прокуратуру. Но это был не Кремер. Из вестибюля послышались незнакомые голоса, тут же умолкнувшие. Вошел Фриц и доложил:
- Двое мужчин и женщина, сэр.
Раньше он сказал бы: "Два джентльмена и леди" - но Вулф запретил ему так говорить.
- Мистер и миссис Кеннет Брук и Питер Воун ожидают в гостиной, хотя я заявил им, что, по-видимому, вы будете заняты весь вечер.
Вулф бросил на меня вопросительный взгляд. Я кивнул и пояснил:
- Ее брат.
Вулф подцепил вилкой кусочек суфле, велел Фрицу подавать сыр и сказал, что кофе мы будем пить не в кабинете, как обычно, а в гостиной.
- Брат Сюзанны? - недоуменно переспросил Остер, и я снова кивнул. - Вы его ожидали? - обратился Остер к Вулфу.
Вулф проглотил кусочек суфле.
- Именно его - нет. Я ожидаю кое-кого другого сегодня вечером или завтра утром - в качестве доказательства того, что приманка сыграла свою
роль. - Находясь у себя в кабинете, Вулф не смог бы скрыть своего самодовольства, но сейчас, за столом, под взглядами гостей, ничем не выдавал
своего торжества. - Мне нужно еще примерно час, чтобы закончить разговор с вами и мистером Уипплом но мы можем и отложить нашу беседу. Не будете
возражать, если завтра утром мистер Гудвин заедет к вам на работу?
- Я хочу присутствовать при вашем разговоре с этими людьми.
- Нет, сэр. Чего доброго мы еще поссоримся в их присутствии. Я расскажу вам о своем разговоре с ними, когда найду нужным и что найду
нужным.
Появился Фриц с блюдом сыра.
Глава 7
Я стоял в глубокой нише в дальнем конце прихожей и смотрел через специальное отверстие в стене. Со стороны ниши отверстие имело вид
небольшого прямоугольника и закрывалось при необходимости специальной панелькой, со стороны кабинета его маскировала картина с изображением
водопада. Мне нужно было получить предварительное представление о двух мужчинах и женщине, которых Фриц провел в кабинет после ухода Остера и
Уиппла. Стоявший со мной Вулф уже воспользовался с этой целью отверстием.
Кеннет Брук сидел в кресле, обитом красной кожей, и разговаривал со своими спутниками, повернувшись к ним так, что мы не могли видеть его
лица. В отличие от Сюзанны, это был полный коренастый человек. В кресле, которое перед этим занимал Поул Уиппл, сидела жена Кеннета - пышная
солидная блондинка. В третьем кресле, пододвинутом Фрицем, расположился Питер Воун, о котором я ничего не знал, - долговязый тип с узким худым
лицом.
Мы с Вулфом слушали их беседу уже минут шесть-семь, но ничего интересного не узнали. Они рассуждали о картине, висевшей над письменным
столом Вулфа, но не о той, с водопадом.