И, наверное, не только потому, что перед ним сидел комиссар Уголовной полиции, от которого, возможно, зависела его судьба.
Просто он испытывал необходимость убедить в своей правоте, убедить безразлично кого, любого человека.
- Вы были счастливы с женой?
Что бы мог ответить на этот вопрос сам Мегрэ или доктор Пардон? Жоссе колебался.
- Мне кажется, что какое-то время мы были очень счастливы...
Особенно, когда оставались одни... Особенно ночью... Вы понимаете, что я хочу сказать?.. И если бы мы могли чаще оставаться вдвоем...
Ему так хотелось быть точным!
- Не знаю, знакома ли вам эта среда... Я совсем не знал ее до тех пор, пока сам к ней не приобщился... А Кристина вращалась в ней с самого детства... Жить без нее не могла... У нее было много друзей... Она создавала себе кучу обязательств... Стоило ей на минуту остаться одной, она сразу снимала телефонную трубку... Все время устраивались какие-то завтраки, коктейли, обеды, надо было ходить на генеральные репетиции и на ужины в кабаре... Сотни людей мы называли по имени и всегда встречались с ними в одних и тех же местах... Она меня раньше любила, я в этом уверен... Уверен также, что в известном смысле любила меня и до сих пор...
- А вы? - спросил Мегрэ.
- Я тоже. Этому трудно поверить. Даже друзья, которые знали нашу жизнь, будут утверждать обратное. И все-таки чувство, которое нас связывало, было, вероятно, сильнее того, что обычно называют любовью...
Ведь в последнее время мы очень редко бывали близки...
- С каких пор?
- Вот уже несколько лет... Четыре или пять... Точнее сказать затрудняюсь... Я вряд ли смог бы даже сказать, как мы пришли к этому.
- Вы ссорились?
- И да и нет. Смотря как понимать это слово. Мы слишком хорошо знали друг друга. Больше никаких иллюзий быть не могло, тем более никаких уловок... Кончилось тем, что мы стали безжалостны...
- Безжалостны к чему?
- К мельчайшим недостаткам, к малейшим слабостям, которые свойственны всем. Первое время их не замечают, а если и обнаруживают, то стараются видеть в таком свете, что они кажутся даже привлекательными.
- Их превращают в достоинства?
- Допустим, один из супругов из-за них становится более человечным, более уязвимым, так, что хочется его защищать, окружить нежностью...
Видите ли, основная причина в том, что я не был подготовлен к такому стилю жизни... Вам знакомо наше предприятие на улице Марсо? У нас есть еще лаборатории в Сен-Мандэ, и в Бельгии, и в Швейцарии... Это составляло и составляет до сих пор часть моей жизни, часть наиболее существенную... Вы сейчас спрашивали, был ли я счастлив... Я руководил предприятием, которое день ото дня становилось все более значительным, и это заполняло мою жизнь... И вот, в разгаре работы, неожиданно раздается звонок... Кристина назначает мне свидание...
- Вы чувствовали себя зависимым от Кристины из-за ее богатства?
- Пожалуй, нет. Правда, многие считали и считают, что я женился на деньгах.
- А это не так? Деньги здесь роли не играли?
- Клянусь вам, нет!
- Предприятие записано на имя вашей жены?
- К несчастью, нет. Ей принадлежала значительная часть состояния, но почти такая же была выделена мне шесть лет назад.
- По вашей просьбе?
- Нет, по инициативе Кристины.
- По вашей просьбе?
- Нет, по инициативе Кристины. И заметьте, сделала она это вовсе не для того, чтобы вознаградить меня за труды... Просто, чтобы платить меньше налогов, не уступая акции посторонним... Увы! Я не могу это доказать, и теперь все обернется против меня... Равно как и тот факт, что Кристина составила завещание в мою пользу... Я его не читал... не видел... Я даже не знаю, где оно находится. Она сама мне сказала...
Однажды вечером она была в мрачном настроении, подозревала, что у нее рак...
- Она была здорова?
Жоссе колебался. Казалось, он подбирал слова, стараясь точно передать их смысл.
- У нее не было ни рака, ни болезни сердца, ни одной из тех болезней, о которых каждую неделю пишут в газетах и на борьбу с которыми производят сбор денег на улицах... Но все же, мне кажется, она была очень больна... В последнее время она только несколько часов в день бывала в ясном уме, а иногда проводила по два или по три часа, запершись у себя в комнате...
- А вы спали порознь?
- Да... В течение многих лет у нас была общая спальня... А потом, поскольку мне приходилось вставать очень рано и она от этого просыпалась, я стал спать в соседней комнате.
- Она много пила?
- Если вы спросите об этом у ее друзей, а вы это, конечно, сделаете, они вам скажут, что пила она не больше, чем другие... Но ведь они видели ее только тогда, когда она была в "форме", понимаете?.. Они не знали, что перед тем, как выйти в свет на два или три часа, Кристина подолгу лежала в постели, а на следующее утро ей необходимо было либо опохмелиться, либо прибегнуть к медикаментам...
- А вы не пьете?
Жоссе пожал плечами, как бы давая понять, что достаточно взглянуть на него, чтобы получить ответ.
- Во всяком случае переношу меньше, чем она, и это не так болезненно.
Иначе наши лаборатории давно бы прекратили свое существование. Но зато, когда мне случается напиться; то те же друзья могут сказать, что из нас двоих больший алкоголик я. Это потому, что я бываю грубым... Если вы сами этого не испытали, вам трудно понять.
- Попытаюсь! - вздохнул Мегрэ.
И тут же, глядя на него в упор, спросил:
- У вас есть любовница?
- Ну вот! Этот же вопрос мне задали сегодня утром, а когда я ответил утвердительно, у инспектора был такой торжествующий вид, словно он, наконец, доискался до истины.
- С каких пор?
- Вот уже год.
- Значит, это произошло много спустя после того, как у вас изменились отношения с женой. Ведь вы сказали, что это случилось пять или шесть лет назад?
- Да. Моя связь началась намного позже. Раньше у меня, как и у всех, бывали интрижки, чаще всего довольно короткие.
- Ну, а теперь вы серьезно влюблены?
- Я не решаюсь назвать это чувство любовью. Ведь его нельзя сравнить с тем, которое было у меня к Кристине. Но как можно выразиться иначе?
- Кто она?
- Моя секретарша. Когда я ответил так же на вопрос инспектора, то стало ясно, что этого он и ждал и восхищен своей прозорливостью. Ведь в наше время это стало явлением настолько распространенным, что служит темой для шуток.
В бокалах больше не было пива. Прохожие, которые только сейчас ходили по мосту и набережным, теперь разбрелись по своим конторам и магазинам.