– Кому от него польза? Забивают голову всякой ерундой. И потом, каким человек родился, таким он и умрет.
– То есть?
– Ну, как это говорится? А, вот! Единожды укравший – вор навсегда.
На мгновение повисла мертвая тишина. Первой ее нарушила Кэрол, внезапно обрушившаяся на москитов. Ее отец поспешно подхватил эту тему.
Несколько озадаченный сэр Дональд повернулся к сидевшему рядом мистеру Паркеру Пайну и тихонько шепнул:
– Кажется, я что-то сморозил.
– Похоже на то, – отозвался мистер Паркер Пайн. Неловкость, если таковая действительно возникла, совершенно ускользнула от внимания археолога, молча сидевшего поодаль с мечтательным и отрешенным видом. Поспешив воспользоваться так кстати возникшей паузой, он неожиданно заявил:
– Знаете, а я совершенно с этим согласен. По крайней мере, в отношении честности. Человек либо честен, либо нет. Третьего здесь, как говорится, не дано.
– Стало быть, вы не верите, что, скажем, внезапное искушение способно совратить даже кристально честного человека? – поинтересовался мистер Паркер Пайн.
– Это невозможно, – отрезал Карвер.
Мистер Паркер Пайн медленно покачал головой.
– Вряд ли подобная категоричность уместна в данном случае. Слишком уж от многих факторов зависит человеческая честность. Взять, к примеру, критическую нагрузку…
– Что вы называете критической нагрузкой? – впервые подал голос – оказавшийся низким и приятным – юный Херст.
– Человеческий мозг способен выдержать определенную нагрузку, и совершенно невозможно предсказать, что именно окажется последней каплей, которая превратит честного человека в преступника. Это может быть совершенный пустяк. Большинство преступлений и выглядит настолько абсурдно именно потому, что в девяти случаях из десяти мотивировкой является тот самый пустяк – довесок, склонивший чашу весов.
– Ну вот, дружище, теперь вы ударились в психологию, – с улыбкой сказал француз.
– Ах, какие возможности могло бы подарить преступнику знание психологии! – воскликнул мистер Паркер Пайн, загораясь. – Стоит только подумать, что, при правильном подходе, девяносто процентов людей можно заставить поступать нужным вам образом…
– О, объясните! – вскричала Кэрол.
– Например, робкий человек. Достаточно на него прикрикнуть, и он повинуется. Человек гордый или упрямый сделает то, что вам нужно, если заставлять его делать обратное. Или вот третий, самый распространенный тип – внушаемый. Сюда относятся люди, которые видели машину, потому что слышали автомобильный клаксон, слышали, как приходил почтальон, потому что помнят, как звякнула крышка почтового ящика, видят нож в ране, поскольку им сказали, что человек заколот, и с тем же успехом услышали бы пистолетный выстрел, узнай, что его застрелили.
– Сомневаюсь, чтобы кому-нибудь удалось провернуть такое со мной, – недоверчиво протянула Кэрол.
– Ну, ты у меня вообще умница, дорогая, – проворковал ее отец.
– Вы очень точно это подметили, – задумчиво проговорил француз. – Человек слишком склонен подменять истинное положение вещей своим представлением о нем.
Кэрол немедленно зевнула.
– Ну, я отправляюсь в свою норку. Устала до смерти! Проводник говорил, завтра надо будет выйти пораньше. Хочет показать нам жертвенник, что бы это такое…
– Такое место, где приносят в жертву хорошеньких девушек, – с готовностью пояснил сэр Дональд.
– Нет уж, благодарю покорно. Ну, спокойной всем ночи. Ой, моя сережка!
Полковник Дюбош ловко поймал покатившуюся через стол сережку и галантно протянул ее владелице.
– Что, настоящие? – деловито осведомился сэр Дональд, не слишком учтиво разглядывая две крупные жемчужины в ушах мисс Бланделл.
– Уж будьте уверены, – отозвалась та.
– Сорок тысяч долларов, – укоризненно сказал ей отец, – катаются по столу только потому, что ты плохо застегнула замок. Дочь, ты пустишь меня по миру.
– Это тебе не грозит, даже если придется купить новые, – с нежностью ответила та.
– Ну, в общем, не грозит, – согласился мистер Бланделл. – Я мог бы купить тебе три такие пары и не заметить изменения в моем банковском счете.
Он гордо огляделся.
– Очень за вас рад, – довольно сухо сказал сэр Дональд.
– Ну, джентльмены, думаю, мне тоже пора на покой, – заявил мистер Бланделл. – Доброй ночи.
Он удалился вслед за дочерью. Почти тут же поднялся и его секретарь.
Четверо оставшихся обменялись понимающими взглядами.
– Приятно знать, – протянул сэр Дональд, – что хоть у кого-то нет забот с деньгами. Вот же хвастливый боров! – добавил он с неожиданной злостью.
– Слишком они им легко достаются, этим американцам, – сказал Дюбош.
– Очень трудно, – мягко проговорил мистер Паркер Пайн, – богатому человеку найти сочувствие в этом мире бедняков.
– Злоба и зависть окружают их, – продолжил, рассмеявшись, Дюбош. – Вы правы, месье. Но что делать? Каждому хочется быть богатым и покупать жемчужные серьги по паре в месяц. Ну кроме разве…
Он кивнул в сторону доктора Карвера, снова погрузившегося в, очевидно, обычную для него задумчивость и рассеянно вертевшего в пальцах какой-то мелкий предмет.
– А? – встрепенулся доктор. – Ну да, я, признаться, не так уж жажду покупать жемчуга. Хотя, конечно, деньги очень полезная вещь.
Закрыв самим тоном своим эту тему, он протянул открытую ладонь к костру.
– Вы лучше взгляните на это, – предложил он. – Здесь у меня кое-что в сотни раз интересней жемчуга.
– И что же?
– Печать с выгравированной на ней сценкой: младшее божество, препровождающее просителя к старшему. Проситель несет подношение в виде ягненка; старшее божество восседает на троне, и раб отгоняет от него мух пальмовой ветвью. Вот эта изящная надпись поясняет, что человек этот – служитель Хаммураби, а значит, вещичке никак не меньше четырех тысяч лет.
Он вынул из кармана кусок пластилина, расплющил его на столе и, немного смазав вазелином, вдавил в него печать. Затем осторожно, перочинным ножом, отлепил его от стола и бережно взял в руки.
– Видите?
Обещанная сцена отчетливо выдавилась на пластилине. Все стихли, словно перед ними неожиданно распахнулись ворота в вечность. И только донесшийся снаружи трубный глас мистера Бланделла без следа разрушил очарование момента.
– Эй, ниггеры, где вы там? Давайте тащите мои вещи из этой треклятой пещеры в палатку. Эта мелкая сволочь так кусается, что глаз не сомкнуть.
– Мелкая сволочь? – недоумевающе переспросил сэр Дональд.
– Москиты, вероятно, – пояснил доктор Карвер.
– «Мелкая сволочь» звучит куда лучше, – заметил мистер Паркер Пайн. – По крайней мере, выразительнее.
На следующее утро все поднялись ни свет ни заря и, вдоволь навосторгавшись невиданными оттенками скал, двинулись в путь. «Красно-розовый» город и впрямь был настоящим капризом природы, воплотившим в себе ее самые радужные и причудливые фантазии.
Доктор Карвер, не отрывавший глаз от земли и поминутно нагибавшийся, чтобы что-то поднять, сильно тормозил продвижение вперед.
– Сразу видно археолога, – с улыбкой заметил полковник Дюбош. – Небо, горы и прочая ерунда его не интересуют. Его взор прикован к земле. Он не любуется – он ищет.
– Да, но что? – спросила Кэрол. – Что вы там поднимаете, доктор Карвер?
Слегка улыбнувшись, тот предъявил ей пару грязных глиняных черепков.
– Этот мусор! – презрительно воскликнула Кэрол.
– Керамика куда интереснее, чем золото, – заявил доктор Карвер и был награжден очень недоверчивым взглядом.